ведерке, искрящиеся на солнце хрустальные бокалы, лиловые ирисы в вазе. Чашка выпала из рук, кофе больно обжег коленки, Липа взвыла.
Она кричала и не понимала, отчего кричит: от боли или от страха. Как же такое возможно?! Ни цветам, ни шампанскому, ни бокалам просто неоткуда здесь взяться. В квартиру никто не заходил – «шпионский волос» ведь был на месте. А попасть на крышу можно только из квартиры, потому что, строго говоря, это была не крыша, а огромный балкон, архитектурный выступ. Именно из-за этого выступа дом походил на двухъярусный торт, а ее квартира и есть второй ярус. Выше есть чердак и только потом настоящая, общественная крыша. Чтобы попасть с нее на балкон, нужно иметь альпинистское снаряжение и кошачью ловкость.
Липа перестала кричать, опасливо огляделась по сторонам, присела за столик, постучала ногтем по запотевшему ведерку. Ведерко отозвалось мелодичным звоном. Липа тут же отдернула руку и сказала шепотом:
– Ой, мамочки. – Потом тихо всхлипнула и пошла звонить Инге.
– Отдежурила? – спросила Инга, по давней своей привычке не здороваясь.
– Отдежурила.
– А как там наши шпионские игры? Приходил этот урод?
– Не приходил.
– А ты волосок клеила?
– Волосок клеила, урод не приходил, – Липа всхлипнула, – но кто-то другой, кажется, приходил.
– Что значит «кто-то другой»?
– Волосок на месте, выходит, дверь никто не открывал. Так?
– Ну, теоретически так, я не думаю, что кто-то догадается осматривать твою дверь так уж скрупулезно.
– Вот! А в квартире все равно пахнет одеколоном!
– Ерунда! Проблемы с вентиляцией.
– А на крыше сервирован столик на двоих, все чин-чином: шампанское, цветочки. Это, по-твоему, тоже проблемы с вентиляцией?! – Липа не выдержав, сорвалась на крик.
– Стоп! Успокойся! – скомандовала Инга, терпеливо выслушав ее вопли. – Всему найдется разумное объяснение.
– Да? Тогда поищи это разумное объяснение, потому что я его не нахожу.
– Шампанское реальное?
– Реальнее не бывает.
– Цветы настоящие?
– Да.
– Ну вот! – чему-то обрадовалась Инга.
– Что – ну вот?
– Значит, мистический компонент можно сразу исключить.
– А раньше ты его не исключала? – насторожилась Липа.
– Ну, в жизни всякое бывает.
– Спасибо, утешила. Может, приедешь, переночуешь у меня?
– Сегодня? – Инга замялась. – Сегодня не могу, романтическое свидание…
– У меня тоже романтическое свидание… с призраком, – Липа невесело улыбнулась.
– Нет никаких призраков! Просто кто-то пошутил.
– Кто? Волос-то был на месте!
– Да наплюй ты на этот волос. Может, его сначала отклеили, а потом снова приклеили?
– Но ты же сама говорила…
– Мало ли что я говорила! – перебила ее Инга. – Просто это единственное разумное объяснение. Слушай меня: кто-то проникает в твою квартиру, пока тебя нет, и хозяйничает там.
– Олег?
– Не думаю, что твой бывший стал бы устраивать тебе романтическое свидание на крыше. Резонно?
– Резонно. Тогда кто?
– А ты, подруга, замки меняла?
– Нет.
– Вот тебе и ответ! С чего ты взяла, что ключи от квартиры есть только у тебя с Олежкой?
– А у кого еще?
– Ну, хотя бы у адвоката. Это же он тебе ключи дал. Короче, Мартьянова, спешно меняй замки, завтра же, а еще лучше прямо сегодня.
– Сегодня не получится, да и завтра тоже.
– Почему?
– Денег нет, а зарплата только в конце недели.
– С ума сойти! – застонала в трубку Инга. – И что, на черный день совсем-совсем нет?
– Ну, – Липа замялась. Вообще-то, кое-что у нее было отложено, только не на черный день, а на осеннее пальто. – Есть, – сказала она с неохотой.
– Ну, так считай, что он уже наступил.
– Кто наступил?
– Не кто, а что. Черный день.
– Думаешь, все так серьезно? – В желудке стало холодно и щекотно.
– Думаю, что нужно срочно менять замки, пока из твоей квартиры не начали пропадать вещи.
– Пока вещей больше прибыло, чем убыло.
В трубке послышалось многозначительное хмыканье, а потом Инга сказала:
– Меняй замки, Мартьянова.
– Я с дежурства, устала как собака, – попыталась отвертеться Липа.
– Хорошо, не меняй. Только когда тебя ограбят, мне не звони. Я тебя предупредила. Ладно, Липа, мне действительно некогда. – В трубке послышались гудки отбоя.
Липа тяжко вздохнула. Конечно, подруга права, и оставлять старые замки в свете новых обстоятельств небезопасно, но как же не хочется этим заниматься!…
За весь день ей так и не удалось отдохнуть: сначала искала слесаря, потом вместе со слесарем – новые замки. Да не лишь бы какие, а самые дорогие и навороченные, потому что лишь бы какие в ее дверь не вставали. Слесарь провозился до вечера. В итоге Липа получила связку новых ключей в обмен на все деньги, отложенные на светлое будущее. Денег было жалко до слез, но душу грела мысль, что теперь-то уж точно без ее ведома в квартиру никто не войдет, даже Олег. Бывший, без сомнения, взбесится и устроит скандал. Ну и хрен с ним! Когда придет скандалить, она ему запасную связку и отдаст.
После ночного дежурства и безумного дня спать хотелось невыносимо. Сил не хватило даже на то, чтобы внести шампанское и цветы в квартиру. Липа уже почти уснула, когда позвонила Инга.
– Поменяла замки? – спросила она требовательно.
– Поменяла, – Липа зевнула.
– Завтра приеду, спи.
Она и уснула, как только голова коснулась подушки, и проспала до самого утра без сновидений. Разбудил ее настойчивый звонок. Еще не проснувшись окончательно, Липа схватилась за мобильник и только потом сообразила, что звонят в дверь. Со страдальческим стоном она выбралась из-под теплого одеяла, зябко ежась, потопала в прихожую открывать дверь.
– Мартьянова! Ты что это не спрашиваешь, кто пришел?! – набросилась на нее Инга. Несмотря на ранний час – всего-то половина девятого, – подруга была свежа, как утренняя роса. Липа всегда завидовала ее умению в любой ситуации, в любое время суток выглядеть на все сто. У нее самой так не получалось. Каждое утро она просыпалась помятой и растрепанной, а в тонус приходила только ближе к обеду. Инга объясняла это неприятное явление хроническим переутомлением из-за «дурацкой работы». Ночные дежурства, скользящий график, литры кофе, чтобы не свалиться с ног на полпути, ну и то, что она постоянно встречалась с человеческим горем. По мнению Инги, именно контакт с больными и страждущими
