из дома этого бездельника, единственные занятия которого — раскладывание пасьянсов и неотрывное, каждодневное сидение перед экраном телевизора.
— Честнейший сержант, — говорил сейчас в микрофон СВ этот ночной дежурный, — я точно рассказал вам, как все произошло. Я видел и думал о стоянке, как обычно это делаю на работе, когда огромный лесовоз въехал на заправку и высадил этого парня… Что?.. Нет, я не думаю, что водитель грузовика был с ним заодно. Наверняка просто подвез. Как бы то ни было, этот парень подходит ко мне и хладнокровно говорит, что у него кончился бензин в нескольких милях отсюда. Тогда я говорю: «Сколько вам нужно?» А он отвечает: «Пару галлонов». Я ему: «Оставьте пять долларов в залог, это меньше, чем будет стоить ваша канистра. Таковы правила компании».
— Ну вот, тогда он тычет пальцем в значок, который торчит у него из кармана и говорит, что он офицер полиции и сейчас критическое положение… Нет, я точно не видел, ко это был не значок полицейского из Нью-Мексико, потому что я знаю, как выглядят их знаки. Послушайте, сержант, это был довольно крупный парень. Я не собирался драться с ним, несмотря на то, что мне чуть было не пришлось это сделать.
— Когда я дал ему бензин, он сказал: «А сейчас ты отвезешь меня к моей машине». Я заметил: «Не могу. Это противоречит правилам компании», — но это его нисколько не волновало. Он еще раз показывает свой значок и приказывает мне побыстреё запихивать мою задницу в машину. Эти ублюдки успеют выбраться из штата до того, как он доберется до них… Да, именно так он и сказал — «эти ублюдки успеют выбраться из штата до того, как я доберусь до них».
— Короче, я отвез его к машине на тягаче… Да, это был белый «додж», даже скореё всего цвета слоновой кости. Задний номерной знак был погнут, видимо, вследствие удара, так что я ничего не смог разобрать. Он залил бензин, примерно полканистры, а потом, как летучая мышь, вырвавшаяся из ада, помчался на восток…
— Да, я заметил еще одну странность. У меня в кабине работало радио. Как раз передавали сводку последних новостей, вы знаете, по поводу этой встречи губернатора и тракеров в Тукумкари. Так вот, мне кажется, это сильно расстроило его, очень сильно. Как раз после этого сообщения он подскочил, как ужаленный, забрался в свою машину и рванул с места.
— Подождите минутку. Я только что вернулся на станцию и заметил, что на одной из колонок взломан замок.
— Это, должно быть, его рук дело. Нет, я не могу это доказать, но я не думаю, что он уедет слишком далеко, имея в баке всего около галлона, а кроме того, он поехал в эту сторону. Почему бы вам не прислать кого-нибудь сюда, чтобы снять несколько отпечатков пальцев…
— Вы хотите сказать, что ВСЕ ваши люди заняты этим Конвоем? Отлично, просто замечательно, будь я проклят… Да, я уверен, вы проследите за этим. Конечно. Между прочим, сержант, если вы поймаете этого парня, дайте мне знать. А ему передайте от меня один хороший удар. Он самый самодовольный упрямый козел, которого я когда-либо встречал.
Как раз в этот момент самый самодовольный упрямый козел, которого вообще когда-либо кто-либо видел, пылил по дороге, принимая очередное решение. С тех пор, как он услышал новости о встрече губернатора с тракерами, Лайл осознал, что его часы потенциального героя сочтены. Коп знал, что очень часто результатом такого рода переговоров была амнистия.
Это слово билось в его кишках, как полупереваренное «чили реллено». Если эти проклятые тракеры избегут наказания, из всех людей, преследовавших их, именно он, Лайл, будет выглядеть самой настоящей задницей. Коп готов был пойти на все, чтобы не допустить этого. По крайней мере, если уж на то пошло, прежде чем эти сукины дети вернуться к нормальной жизни, он постарается достичь некоторых из них.
Разумеё тся, он может привлечь к себе больше внимания, чем ему хотелось бы. Не исключена была возможность, что он разобьется, врезавшись в какого-нибудь идиота, недостаточно быстро убравшегося с дороги. Опасность усугублялась тем, что во время песчаной бури вышла из строя сирена его автомобиля. Но все это не имело сейчас значения. Настало время действовать.
Лайл проехал указатель «Вилбур, население 2800 человек, лимит скорости 35 миль в час», взглянув на него с усмешкой и намеренно увеличив скорость. Нажимая одной рукой на клаксон, коп устремился к центру города. Стрелка спидометра замерла на отметке девяносто трех с половиной миль в час Нет нужды говорить, что рев двигателя и вой клаксона разбудил множество людей, включая одного пожилого джентльмена. Этот почтенный господин торопливо выбежал из дома полюбопытствовать, что происходит, и чуть не стал первой жертвой взбешенного полицейского.
Деревенский констебль тоже был в числе разбуженных. Сначала звуками клаксона, а чуть позже серией гневных телефонных звонков избирателей. Как водится, первым делом он наорал на свою жену а потом позвонил в полицейское управление.
— Привет, Карл. Это Джим Линдкуист из Вилбура. Я получил много жалоб на сумасшедшего водителя, гнавшего через центр города на ста милях в час и не убирающего руку с клаксона всю дорогу… Да, я знаю, что ты небольшая шишка, но я подумал, что ты должен быть в курсе… Один из звонивших сказал, что это был белых «додж». Задний номер, кажется, погнут или потерян… Что? Ты думаешь, это тот самый водитель? Хорошо, хорошо. Ворвался на заправку Севернз Конэз, да?.. Похитил ночного дежурного?.. Грубит и тычет в нос значком?.. Если он снова появится здесь, я сразу же тебе позвоню.
Тем временем при выезде из города у Лайла возникли трудности. То ли от гнева, то ли от облегчения, что ему удалось проскочить через город, а может быть от полного изнеможения он проскочил поворот на «Мазоник Темпл» и, пропахав лужайку, снес полкрыльца стоящего неподалеку дома.
Мужчина в домашнем халате выскочил на шум и, увидев развороченный газон и то, что осталось от крыльца, в ярости бросился к машине и выдернул копа из-за баранки.
— Какого дьявола ты здесь делаешь, кретин? — возмутился он. впечатав непрошенного гостя в машину.
— Офицер полиции, — проквакал Лайл, глазами показывая на торчащий из кармана значок. — Я на специальном задании.
— Что там происходит, Гарри? — раздался из-за полуоткрытой входной двери испуганный женский голос.
Гарри сердито махнул рукой.
— Оставайся в доме, Миртл, — полуогрызнулся, полускомандовал мужчина. — все в порядке. Я сам разберусь.
Он повернулся к Лайлу.
— Послушай, кретин. Я полагаю, ты знаешь, что причинил значительный ущерб моей собственности, не считая морального ущерба, причиненного мне и мое жене, — сурово произнес Гарри.
Но слова мужчины не доходили до Лайла. Его внимание было сосредоточено на часах, украшающих запястье хозяина дома. До переговоров оставалось совсем немного времени, а он все еще находился в добрых пятидесяти милях от места встречи. Коп скользнул обратно в машину и повернул ключ в замке зажигания. Каким-то чудом мотор сразу завелся и ровно загудел. Лайл включил скорость и начал разворачиваться, оставляя на газоне части бывшего крыльца.
— Не могу больше задерживаться для объяснений, — выкрикнул он изумленному Гарри. — Прочитай завтрашние газеты — и все поймешь.
Автомобиль, взревев, выехал со двора, оставляя две глубокие борозды, как напоминание о случившемся.
— Да, сэр. Мы уже получали на него жалобы этим вечером.
— Господи, — дежурный офицер повернулся к лейтенанту, вызванному в участок после поступления второй жалобы. — Теперь он въезжает в дома.
— Что?
— Мне только что позвонил мужчина из Вилбура. Кажется, зтст некто проехал сквозь ограду, пересек газон и впечатался в крыльцо дома этого парня. Это один и тот же человех — значок другого штата и все остальные приметы…
— Надо сообщить всем патрульным в районе, чтобы они высматривали этого маньяка. Проклятый Конвой и так достаточная неприятность для одной ночи. Я хочу, чтобы этот еще один лунатик был
