(Айм101).
Такое положение возникает с первых лет революции. О нем писал в 21 г. Замятин в романе «Мы». Там изображен «Институт Государственных Поэтов и Писателей». Рассказчик с иронией замечает: «Я думал, как могло случиться, что древним не бросалась в глаза вся нелепость их литературы и поэзии… Просто смешно: всякий писал — о чем ему вздумается… точно так же у нас приручена и оседлана, когда-то дикая, стихия поэзии. Теперь поэзия — уже не беспардонный соловьиный свист: поэзия — государственная служба, поэзия — полезность» (Айм134).
Но все попытки превратить литературу в «государственную службу» приводили к весьма скромным результатам. К весне-лету 31 г. пришлось признать, что литература по-прежнему «отстает от жизни», что, несмотря на все «мероприятия», лозунги, призывы, появилась не качественная литература, а, в лучшем случае, пролетарская агитационная публицистика и никакого подлинного объединения литературных сил не произошло.
Тогда сделан своеобразный «ход конем». Снова усиливается критика в адрес РАППа. А в 32 г. он и
Параллельно происходят изменения в Главлите. Он продолжает активно функционировать. Партия побуждает его к такой деятельности. Записка отдела печати ЦК ВКП (б) (не ранее августа 27 г.) о необходимости созыва совещания Главлита и его местных отделений: «Работа цензурных органов приобретает особое значение в связи с наступившей предвоенной обстановкой»; необходимо ориентировать их (работников печати), разобрать ряд вопросов военной и военно-экономической цензуры «в целях внесения необходимого единообразия и недопущения прорывов на этом фронте»; «Возможные колебания в среде мелкобуржуазной интеллигенции (писатели, научные работники и т. д.) также ставят вопрос о единой линии в области идеологического регулирования со стороны ЛИТов, об общей политике в отделении частных издательств в вопросах художественной литературы. До сих пор мы имели полный разброд». Как пример такого разброда приводится опубликованная в Париже книга Эренбурга «Рвач», запрещенная Главлитом к ввозу в СССР, но напечатанная одесским издательством с разрешения цензурных органов Украины; нет единой политики и в вопросах религиозной литературы, «в учете национальных моментов» (что запрещается в одной республике, разрешается в другой). К Записке прилагается примерный план такого совещания по координации, установлению единства требований. Одним из пунктов плана — художественная литература («3.Вопрос художественной литературы и частных издательств») (Бох52-3).
И все же к началу 30-х гг. Главлит в его текущем состоянии все менее удовлетворяет партийное руководство. 5 сентября 30 г., под грифом «Строго секретно», выходит Постановление Политбюро ЦК… «О работе Главлита». На первый взгляд не такое уж строгое. Его содержание: поручить Наркомпросу «реорганизовать Главлит на следующих основах: 1.Освободить центральный аппарат Главлита от всяких оперативных работ по предварительному просмотру печатного материала, как с точки зрения политико- идеологической, так и с военно-экономической»; сохранить за ним функции общего объединения всех видов цензуры, общего руководства и инспектирования, утверждения редакторов и редколлегий, последующего контроля за выходящей литературой, разрешения и запрещения изданий и издательств, публикация правил и распоряжений, разбор апелляций (перечисляется 11 пунктов). Вроде бы не плохо. От многих важных функций Главлит освобождается. Как будто бы облегчение для литературы. Но не тут- то было. В пункте П эти функции возлагаются на новую инстанцию — институт уполномоченных Главлита: «Основным звеном в области предварительного контроля за литературой, радиовещанием и т. п. признать институт уполномоченных. Весь предварительный просмотр всего печатного материала производить в самих издательствах, обязав последние обеспечить содержание необходимого штата уполномоченных Главлита» (Бох54-5).
5 октября 30 г., ровно через месяц после предыдущего, принято Постановление Совнаркома «О реорганизации Главного управления по делам литературы и издательств (Главлита)». В нем подтверждаются исключительные права Главлита на «контроль за всеми предназначенными к опубликованию или распространению произведениями как печатными, так и рукописными, за снимками, рисунками, картинами и т. п., за радиовещанием, лекциями осуществляется в виде предварительного и последующего контроля» (стиль! «контроль в виде контроля»-
На основании этого постановления составлено Положение о Главлите, утвержденное СНК РСФСР 6 июня 31 г. Оно должно было стать чем-то вроде негласного цензурного устава. Среди прочего, там предусматривалось введение политредакторов: «Для оперативной работы по контролю заведующие издательствами ОГИЗа назначают ответственных политредакторов, утверждаемых Главлитом». Политредактор обязывался составлять мотивированный отзыв на каждую рукопись, требующую значительных изменений, поправок или запрещения. В отзыве давать обстоятельный анализ, указывать недочеты, места, подлежащие изъятию или переработки, мотивы запрещения. «Политредактор несет всю полноту ответственности за точность анализа рукописи и, в случае последующего обнаружения в напечатанной рукописи политически или идеологически вредных моментов, в отзыве не отмеченных, привлекается к ответственности перед советским судом и партийным контрольным органом» (Очер27). Отзывы передаются на утверждение уполномоченного Главлита или его заместителя. Если выводы последнего совпадают с выводами политредактора (оба вывода положительные), выдается разрешительная карточка, которую подписывает политредактор. Если не совпадают или вызывают сомнения, уполномоченные (или их заместители) сами знакомятся с рукописью и делают выводы. Если мнения расходятся и политредактор не согласен с выводами уполномоченного, тот сам, наложив на отзыв свою резолюцию, подписывает разрешительную карточку. Создается сложная, многослойная, громоздкая система контроля и взаимоконтроля, буквально над каждым словом. К ней добавляются далеко не простые отношения между Главлитом Главреперткомом и Главискусством (Бох57-59). Итак, власть Главлита остается весьма велика. Но к 30-м годам он полностью подчиняется партийным инстанциям и контролируется ими.
Кратко остановимся на структуре Главлита. Говоря о ней, нам приходится иногда нарушать хронологические рамки, выходить за границы периодов. Но позднее мы вновь вернемся к изложению событий в их хронологической последовательности. Положение о цензуре пересматривалось несколько раз. Главлит переходил из одного подчинения в другое. Но неизменным оставалось одно: его всеобъемлющий характер (пускай и все более подконтрольный партии), все расширяющиеся функции. До 37 г. начальники Главлита — литературные критики рапповско — напостовского толка. Ярая борьба их с попутчиками, «гнилыми интеллигентами». Их литературные статьи, как и официальные доклады — доносы по начальству. Первым руководителем Главлита (22 — середина 31 г., почти 10 лет) назначен П. И. Лебедев- Полянский (хотя формально вначале руководил Главлитом председатель редакционной коллегии Гиза Н. Л. Мещеряков). Полянский — старый большевик (с 902 г.), но к литературе имевший весьма косвенное отношение… Образование — духовная семинария во Владимире, отдельные курсы по разным специальностям (в том числе по медицине) в различных университетах. Ничего не кончил, систематического образования не имел. Председатель Пролеткульта, ортодокс-марксист. Постоянно боролся с «прекраснодушием» Луначарского и, как правило, побеждал, при поддержке идеологического аппарата партии.
