Аяжан

водяной мельницей, построенной на склоне обрыва. Выскочила лохматая собака, лениво залаяла, да так и осталась на обочине дороги.

Самого мельника не было дома, их встретила его жена. Она почтительно поздоровалась с Сарыке, при­ласкала детей и стала справляться о домашних. Указы­вая на Аяжан, сказала:

— Э, голубка моя. Как похожа на отца!

Ораза она участливо расспрашивала о матери. Не лучше ли ей? Не поправилась ли?

— Нет, не поправилась. Апа поехала в район к профессору.

Жена мельника радушно пригласила всех в дом.

— Сначала я нашей Аяжан покажу мельницу, — ска­зал Сарыке. — Она даже не знает, как делается мука!

Напротив берег реки был похож на гриву коня, весь холмистый, тянется отрогами. Спускаясь, эти отроги заканчиваются зубцами, точно на гребне. Сарыке по­просил Аяжан и остальных внимательно посмотреть на эти места.

— Видите вон тот холм? — спросил он.

— Вон тот?

— Видим.

— За тем холмом будет на реке запруда, там встанет электростанция, даст ток. А в-о-он там сделаем пруд. Очень большой пруд... Разведем в нем много всякой рыбы — большой и маленькой — всякой. По краям пру­да фермы для птицы поставим. Деревьев насадим кругом... Когда ты, Аяжан, приедешь через несколько лет, — не узнаешь наши места, — Сарыбай улыбнулся.

Аяжан так захотелось, чтобы скорее все было, как рассказывает дедушка.

— Тогда можно будет в лодке кататься, да, ата?

— Еще бы!

— У нас в ЦУМе есть резиновые лодки. Мне папа обя­зательно купит такую лодку. Будем кататься, да, ата?

— Конечно! Озеро такое сделаем, что можно будет на пароходе кататься, не то что в лодке, — размечтался Сарыке.

— Вы будете сидеть, а я буду грести, — сказал Нурдаулет.

— Ты не будешь грести. Ораз будет грести. Ты лод­ку можешь перевернуть, — не соглашалась Аяжан.

— Не Ораз, а я буду грести!

— Если станешь так спорить, я тебя в лодку не посажу.

— А меня посадишь, апке? — попросилась Заурешка.

— Тебя посажу.

— А я тогда шилом проткну твою резиновую лод­ку, — рассердился Нурдаулет.

— Ата, смотри, он хочет проткнуть лодку шилом! — хором закричали сестренки.

Ну, конечно, лучшего мастера портить, чем Нурдаулет, не найдешь. И не стыдно тебе говорить такое... — осуждаюше сказал Сарыке, сурово взглянув на непо­слушного внука.

Eritromicihi

Ораз обещал Аяжан прийти завтра к двенадцати ча­сам. Все хотели отправиться на речку. Но почему-то он не пришел. Было так досадно, Аяжан стала беспо­коиться — что случилось? Хоть бы предупредил... Час. Два часа. Три. Но Ораз так и не явился. Он всегда та­кой аккуратный. Уж на него-то можно положиться. Для Аяжан и всех было загадкой: почему Ораз не пришел?

Они увидели товарища только через сутки, на другой день к вечеру.

— Ораз, почему ты не пришел вчера? Где ты был? Что произошло?

Невесело посмотрев на всех, Ораз сказал нехотя:

— Я ездил в Панфилов...

— Зачем ездил?

— Искал лекарство для апы.

— Какое лекарство?

Оказалось, что мама Ораза вчера ездила в район и показалась профессору. Профессор определил, что уши заболели от простуды. Выписал лекарство. Но Кулиша не нашла прописанного лекарства в районной аптеке.

Вчера с утра она посадила Ораза в автобус и послала за лекарством в Панфилов. Нет, надежды не оправда­лись! Ораз и там не нашел нужного. Видно, лекарство было новое, редкое, поэтому и трудно было разы­скать его.

— Вот рецепт, — сказал Ораз, доставая из нагруд­ного кармана клочок бумаги.

Аяжан осторожно взяла рецепт в руки и стала читать. Наверху написано: «Онербаевой». Затем идет название лекарства, написанное так, что прочесть они не смогли — «Eritromicini», и дальше, «принимать по одной таблетке три раза в день».

Аяжан заволновалась:

— Послушай, Ораз! Моя мама в Алма-Ате работает в аптеке. Там есть всякие лекарства. Давай напишем моей маме, пошлем ей рецепт и попросим выслать по­сылочкой. Ведь мама хорошо знает и тебя, и твою маму.

— Откуда знает?

— Я в письме все написала ей: как ты меня спас от коровы, как привел в дом к дедушке, как мы с тобой подружились. Мама знает даже Майлыаяка. О нем я тоже писала...

Все это порадовало Ораза.

— Идем, обо всем расскажем моей апе. Если она согласится, напишем письмо и пошлем рецепт.

— Идем!

Чудесное лекарство

Кулиша никогда не сидела без дела. И сейчас она была занята стиркой. Вошел Ораз, а за ним и Аяжан.

— Здравствуй, милая! Заходи, не стесняйся, — пригласила Кулиша, на этот раз первою здороваясь с девочкой.

Ораз потянул мать за рукав:

— Апа, зайди сюда, — позвал он ее в другую комнату. Кулиша пропустила вперед Ораза и Аяжан, а за ними и сама вошла в комнату. На столе лежали лист бумаги и карандаш. Все, что хотел сказать, Ораз напи­ сал ей крупными и красивыми буквами на бумаге: «Апа, мама Аяжан в Алма-Ате работает в аптеке. Говорят, что там есть все лекарства. Если пошлем с письмом твой ре­цепт, мама Аяжан вышлет лекарство. Давай сдела­ем так?»

Прочитав все, как написал Ораз, Кулиша оберну­лась к Аяжан.

— Да, как кстати. Говорили ведь, что эта наша келин[1] работает в аптеке. Напишите, напишите, детки. И привет передайте от меня келин и Дарибаю. Может, найдут редкое лекарство и вышлют мне. Может, пове­зет, вылечусь...

Кулиша скова вспомнила о своей беде и снова стала горестно рассказывать о ней Аяжан.

— Нежданно погубила меня простуда... Когда поте­ряешь слух на оба уха, жизнь — не в жизнь, — закончи­ла она печально.

* * *