Ветер разогнал грозовые тучи. Солнечный луч коснулся умиротворенного, словно во сне, лица пророка, и тучи сомкнулись. Уткнувшись в плечо Мирьям, ее спутница вздрагивала всем телом. Кифа, растрепанный, в бурой тунике с рукавами и капюшоном, утирал слезы ладонями, как ребенок. Иехуда закрыл глаза и зажал нос, чтобы не всхлипывать громко.
Солдаты сложили щиты и оружие и помогли привалить огромный камень к входу.
Затем подождали, пока разойдутся люди, и оставили у грота храмовую стражу.
Весь вечер Иааков просидел в таверне за пустым столом. Его не трогали.
Поодаль один, опасаясь наушников, опасливо озираясь, тихо рассказывал троим, как нынче с ударом молнии в Храме порвался занавес скинии и треснул пол под ковчегом. Храмовники до ночи меняли занавес и закидывали трещину раствором.
– Истинно говорю! Мой сват служит в Храме по столярному делу. Он помогал в работах!
– За кровь безвинную нам еще воздастся! – ответил кто-то.
На него зашикали.
– Сходи к восточным воротам, –
