воды стекали меж ее ног, вислая грудь вздрагивала при каждом движении, мокрые пряди налипли на лоб и на глаза. Снизу женщина казалась огромной даже на коротких ногах. Она завизжала проклятия, и прежде чем нашла палку, двое брызнули к тропинке под веселые крики купальщиц.
– Стой! – Иааков демонстративно перешел на шаг. – Голыми не побегут! – На всякий случай он обернулся. – Идем к заводи. Потом из дома не пустят.
Искупавшись, мальчики легли ничком на траву, подложив под подбородки руки. Солнце быстро нагрело их бронзовые тела.
– Зря убиваешься,- заговорил Иааков, прикрыв веки. – Тебе хорошо? Вот и живи! А если это когда-то кончится, зачем об этом думать? Ты ведь ничего не изменишь. Вот муравей бежит, и тебе безразлично, о чем он думает… – Иааков придавил пальцем муравья, замешкавшегося перед сухой травинкой.
Йехошуа отдернул руку брата. Расплющенный муравей, дернул лапкой и замер.
– Ты забудешь о нем. Как забудут нас.
– Тебе не страшно?
– Страшно. А лучше думать о смерти, молиться и ежечасно угождать Богу в
