отдела по расследованию «специальных дел» в Бюро национальной безопасности Голландии. Он расследовал эти дела в одном из корпусов той самой «Апельсиновой гостиницы», тюрьмы, в которой Луиза сидела за участие в движении Сопротивления.
После освобождения Голландии туда посадили, в частности, тех двух голландцев, участников движения Сопротивления, которые вместе с Луизой учились в немецкой разведшколе. Считалось, что они добровольно перешли на сторону немцев.
Контрразведчик по отдельности допросил каждого из них, и они подтвердили, что действительно договорились встретиться втроём в одном из антверпенских ресторанов в третье воскресенье после освобождения Голландии. По злой иронии судьбы им не удалось таким образом отметить освобождение родины, поскольку в то время все сидели в тюрьме.
Голландцы очень хорошо отзывались о Луизе, они были уверены, что в период пребывания в разведшколе она оставалась истинной патриоткой и ждала победы союзников. Им было известно о её связи с инструктором школы, но они не придавали этому факту никакого значения.
Таким образом, показания голландских участников движения Сопротивления однозначно свидетельствовали в пользу Луизы. Но оставалась ли она сторонницей союзников после прибытия в Рим, когда влюбилась в начальника немецкой разведки? На этот вопрос ответа не было.
Голландский контрразведчик вернулся в Лондон, чтобы продолжить расследование дела Луизы. К этому моменту он окончательно убедился в том, что его можно распутать исключительно на психологической основе. Все факты её биографии были налицо, и многие из них противоречили друг другу. Следовало понять истинную мотивацию поступков Луизы.
На этом этапе контрразведчик выполнял скорее работу священника, чем следователя. Он часами говорил с Луизой о литературе, философии, о её детстве. Вначале она всё время была настороже. Но расчёт англичан на то, что со своим соотечественником она будет более искренней, оправдался. Со временем её недоверие стало ослабевать.
Через несколько недель контрразведчик решил, что уже достаточно узнал о Луизе, чтобы принять решение по её делу. Основной проблемой было поведение и мотивы Луизы после её приезда в Рим, и в первую очередь те самые две дополнительные буквы «z», посланные ею в радиограмме.
Ход рассуждений следователя был примерно следующим: если бы Луиза являлась немецкой шпионкой, она не пошла бы в английскую разведку сразу после того, как союзные войска заняли Рим. Такой поступок казался чересчур опрометчивым и мог быть логичным только в том случае, если она искренне хотела помочь союзникам. Против неё говорили два факта. Один — её любовная связь с подполковником немецкой разведки, другой — те самые буквы «z» в радиограмме.
Однако буквы были добавлены только к одному из пяти сообщений. Вполне возможно, что это действительно была просто ошибка, сделанная из-за недостатка опыта или потому, что радиопередатчик испортился. Но даже если допустить, что Луиза была немецкой шпионкой и сознательно передала эти буквы, то таким образом она могла предупредить немцев о своём провале и поэтому переданное ею сообщение не следует принимать во внимание. Но это мало чем помогло бы немцам, ведь она могла и вовсе ничего не передавать им, а сообщение о её провале само по себе ничего особенного не значило.
Кроме того, почему она исказила только одно сообщение? Невероятно, что хорошо подготовленный бесстрашный агент мог допустить, чтобы в центре подумали, что четыре сообщения из пяти были истинными и только одно — дезинформацией. В конце концов, Луиза сама добровольно явилась к англичанам, и если бы она затевала окольную игру, то могла бы заранее предупредить немцев о своём провале, чтобы не подвергать себя риску во время радиопередачи в присутствии англичан.
Что же касается её любовной связи с немецким подполковником, то голландский следователь вполне разумно решил, что женщина вполне могла любить мужчину, не разделяя при этом его идеологических и политических убеждений. Сама Луиза призналась, что она «жаждала этой любви». Этот роман мог служить для неё своего рода отдушиной в той атмосфере постоянного напряжения и смертельного риска, в которой она жила.
После нескольких дней размышлений голландский следователь пришёл к убеждению в невиновности Луизы и рекомендовал голландскому правительству ходатайствовать перед английскими властями об её освобождении.
Голландские власти согласились с его предложением и направили в Лондон ходатайство с пространной нотой, в которой обосновывалась необходимость освобождения Луизы. Но англичане были не вполне согласны с точкой зрения голландского следователя и считали, что подозрения с Луизы не могут быть сняты. В итоге длительной переписки англичане согласились освободить её при условии, что она немедленно вылетит в Голландию в сопровождении официальных представителей английских и голландских властей.
Голландцы согласились с этим условием и летом 1945 года специальным рейсом Луизу перевезли из Лондона в Амстердам. С голландской стороны её сопровождал контрразведчик, расследовавший это дело, которому она была обязана своим освобождением. Он решил проводить Луизу до дома. Городок, в котором она когда-то жила, находился в четырёх часах езды до Амстердама. Но по приезде домой Луизу ожидали новые тяжёлые испытания.
Сопровождавший Луизу контрразведчик первым направился к большому, стоявшему особняком дому, в котором Луиза жила с матерью, братьями и сестрой. Его встретила посторонняя женщина, которая временно здесь проживала. Такое в те времена случалось часто — люди, потерявшие жилище из-за бомбардировок или находившиеся в эвакуации, занимали пустующие дома.
Она сообщила контрразведчику, что мать Луизы умерла от воспаления лёгких, которым заболела той зимой, когда её дочь посадили в тюрьму. Джон, брат Луизы, который привёл её в университетскую группу движения Сопротивления, оказался предателем. Именно он выдал всех участников этой группы немцам и сейчас скрывался от правосудия. Никто не знал, где его искать. А отца Луизы, как только Голландия была освобождена союзниками, задержали участники движения Сопротивления. Его симпатии к немцам были общеизвестны, но основным пунктом обвинения стала та самая речь, которую он произнёс, когда Луиза ожидала исполнения вынесенного ей смертного приговора. Он находился в расположенном неподалёку концентрационном лагере.
Контрразведчик сказал женщине, что Луиза жива и он привёз её домой. Оставалась последняя надежда — Элей, сестра Луизы. Его собеседница сообщила, что она живёт в этом доме, но сейчас её нет и вряд ли она захочет общаться с Луизой, так как она училась в немецкой разведшколе, а Элей — патриотка. Она и без того переживает, что её отец, брат и сестра во время войны сотрудничали с немцами. Если бы она приняла Луизу, это окончательно подорвало бы её репутацию.
Нужно было что-то делать. Контрразведчик рассказал встретившей его женщине историю Луизы. Он объяснил, что с неё сняты все обвинения и что он, начальник специального отдела Бюро национальной безопасности, лично подтверждает её невиновность. Женщина вроде бы поверила его словам и даже обещала помочь успокоить Луизу.
Когда он пересказал все новости Луизе, у неё началась истерика, она кричала, что покончит жизнь самоубийством. После всего случившегося с ней такие слова звучали вполне серьёзно. Спокойно и уверенно державшаяся на допросах, она не могла вынести такого удара. Её «ангелу-хранителю» даже пришлось дать Луизе пощёчину, чтобы она пришла в себя. Это средство помогло, но силы окончательно покинули её, и контрразведчик отнёс Луизу к дому на руках. Там её уложили на диван и на некоторое время оставили в одиночестве.
Когда она немного успокоилась и стала способна воспринимать то, что ей говорят, контрразведчик, используя всё своё красноречие, начал убеждать Луизу, что самоубийство — выход для трусов. Он убеждал её, что со временем жизнь изменится в лучшую сторону, что всё страшное позади и её семья ещё воссоединится. Часа через два Луиза несколько успокоилась, и следователь решил, что её можно оставить на попечении женщины. Он предусмотрительно оставил ей телефон амстердамского отеля, в котором остановился.
Эта предосторожность оказалась не напрасной. В тот же день около полуночи в его номере раздался звонок — женщина сообщила, что Луизу арестовали местные власти. Контрразведчик немедленно отправился в город, где оставил Луизу. Он предъявил дежурному инспектору полиции свои документы, рассказал о сути дела и даже припугнул его. После этого инспектор согласился освободить Луизу на
