войсками и католическим населением города.
27 июня, во время осады протестантами церкви в Восточном Белфасте, впервые вооружённые люди провели организованную акцию. Раздражённые введением комендантского часа и обысками домов в районе Фоллз-роуд, католики подняли мятеж. К концу недели 10 человек погибли, 276 получили ранения, а ущерб, нанесённый частной собственности, оценивался более чем в миллион долларов.
Мрачно размышляя над этими последствиями, некий британский дипломат заметил приятелю: «Такого грандиозного провала я ещё за всю свою жизнь не видел!» Этот просчёт имел как политические, так и разведывательные последствия. Ольстерский кабинет принял законодательство, по которому арестовывали всех, кто принимал участие в мятеже, вне зависимости от меры виновности, а сотрудники службы безопасности на совещании с офицерами армейской контрразведки и специального филиала разработали новые способы получения информации. Одним из методов стала организация публичных домов.
Для организации контроля за этими публичными домами служба безопасности образовала особое разведывательное подразделение с офисом в Черчилль-Хауз, правительственном здании в Белфасте. Штат подразделения составили офицеры, проявившие себя на службе на Ближнем Востоке, которых члены ИРА окрестили аденской шайкой. Этот сверхсекретный офис приобрёл невинную вывеску, его снабдили системой сигнализации и скрытыми телекамерами, наблюдавшими за всеми визитёрами, а также пуленепробиваемыми дверьми.
Для управления публичными домами профессиональной рукой подразделение выписало на службу некоронованного короля этого порока в Британии, который заработал за свою карьеру в районе Сохо более 6 миллионов долларов. Этот человек обитал в неописуемой роскоши, владел собственным домом в георгианском стиле в одном из самых фешенебельных районов города. Соседи считали его банкиром или директором компании. Он давал официантам на чай по 25 долларов и никогда не носил с собой менее 1200 долларов наличными. Он утверждал, что менял свои «роллс-ройсы» так же часто, как его подружка причёски, и хвастал, что подкупил детективов Скотленд-Ярда, дабы те оставили в покое и его, и его бизнес.
В 1970 году, решив, что такое сотрудничество сделает его жизнь в Британии полегче, он согласился помочь в организации публичных домов в Белфасте. В Ирландии его встретил один из старших детективов, выполнявший обязанности офицера связи между службой безопасности и королевской ольстерской полицией. Автомобиль министерства обороны доставил их к строго охраняемой штаб-квартире службы безопасности в казармах Типвел, близ Лизбурна, где вновь прибывшему обрисовали в общих чертах готовящуюся операцию. Десять дней он оставался в городе, помогая выбрать подходящие дома и давая советы относительно соответствующих методов работы.
По возвращении в Лондон этот человек принялся вербовать проституток в штат новых публичных домов. Девушек отбирали, обращая внимание не только на внешность, но и на мыслительные способности, и предупреждали, что они станут участницами рискованного, но хорошо оплачиваемого предприятия. Большинство из них сочли, что им предстоит увеселять британских офицеров в армейских публичных домах. По возвращении из Ольстера, где им предстояло пробыть недолго, каждой обещали заплатить по 1000 долларов за проведённую неделю, причём деньги поступали прямо из банка Великобритании. Проституткам также сказали, что они должны дать подписку о неразглашении секретов.
Для привлечения публики из разных слоёв общества цены варьировались в достаточно широких пределах. Так, в «ателье здоровья» мужчина платил 12 долларов за «основной» массаж и 40 долларов за массаж «всего тела». В публичном доме на Энтрим-роуд брали 100 долларов за прямое половое сношение с целью привлечь наиболее богатых клиентов.
Главной целью этой операции являлась компрометация высокопоставленных ольстерцев. Затем их собирались шантажировать и получать нужную информацию. Для этого в стенах и потолках спален были вмонтированы скрытые камеры.
Обстановка в «ателье здоровья» была просто спартанской — небольшой, скромно оборудованный спортивный зал, баня с сауной и солярий. Но большинство клиентов игнорировали все эти приспособления. Пройдя через приёмную и заднюю дверь, они оказывались в тускло освещённом коридоре, в который выходили задрапированные шторами двери небольших спален, обставленных железными кроватями, простыми деревянными стульями и шкафами. Стены в них закрывали огромные зеркала, позволяющие посетителю видеть всё происходящее, а фотографам — делать снимки сквозь двухстороннее стекло.
Другие публичные дома были обставлены более комфортабельно, мягко освещены и покрыты толстыми коврами. Клиенты ожидали девушек в комнате отдыха, где им за счёт заведения подавали коктейли и кофе. Все комнаты были оборудованы микрофонами, а запись разговоров вели операторы на чердаке. Оттуда же они делали снимки в спальнях, пользуясь 35-миллиметровыми фотокамерами «Олимпус» с дистанционным управлением. Для того чтобы заглушить звуки, производимые этими механизмами, в спальнях играла музыка.
В марте 1971 года операция имела первый серьёзный успех, когда властям удалось установить личности тех, кто убил трёх молодых солдат из 10-го батальона королевских горных стрелков. Об этом информировал известный общественный деятель Белфаста. Подвергнувшись шантажу в публичном доме, он снабдил службу безопасности большим количеством имён и адресов; по некоторым из них были произведены аресты. Вскоре после этого, впрочем, информатор был застрелен наёмным киллером ирландцев.
Пришло сообщение и о том, что не по своей воле расстались с жизнью и две девушки — одна из Англии, другая из Дублина. Их убили в Лондоне после того, как они вернулись из служебной поездки в Белфаст. Возможно, они тоже сказали что-то лишнее, и это дошло до ушей ирландских экстремистов.
Увеличение потока информации, поступающей в службу безопасности, ИРА обнаружила благодаря отводу от телефонного провода, который она сделала в одном из правительственных учреждений. Истинная суть публичных домов была раскрыта.
В августе 1972 года бойцы ИРА из Лондона, Белфаста и Дублина решили провести контроперацию против британцев. Обсуждались три предложения. Первое состояло в следующем. Как только один из британских чиновников посетит публичный дом, из него тут же похитят фотоплёнки. Полученный компромат передадут представителям прессы Америки и Европы, чтобы тем самым дискредитировать службу безопасности. Второе предложение ложилось в русло первого, только в жертвы предлагались сотрудники консульского отдела министерства иностранных дел. Третье предложение состояло в одновременном нападении и уничтожении публичных домов. После трёхчасовой дискуссии наконец был принят третий вариант.
В понедельник 2 октября 1972 года группа спецопераций ИРА выехала из Дублина в Белфаст. Здесь налётчики разделились на две группы. Одна напала на «ателье здоровья», а другая, вооружённая пистолетами и пулемётами, — на публичный дом на Энтрим-роуд.
Позднее ИРА утверждала, что в ходе операции были убиты пять британских агентов, включая заместителя управляющего публичными домами, человека по кличке Боссман Джим, и одна девушка. Говорили, что она была дочерью бригадира британской армии.
После этого налёта и операции «чистки» четвёртого квартала оставшиеся публичные дома были закрыты. Разоблачение их привело к тому, что практической ценности они больше не представляли.
Впрочем, взгляд британской разведки на публичные дома как на источник информации не отличается особой новизной и оригинальностью. Ещё во время Второй мировой войны Уинстон Черчилль приказал коммандос совершить рейд в оккупированную нацистами Францию и захватить весь штат одного из борделей германской армии. Дело в том, что в конце января 1944 года британская армейская разведка получила информацию: назначение Эрвина Роммеля на пост главнокомандующим германскими войсками от Нидерландов до Луары, дескать, подрывает моральный дух вермахта. Молодым фанатичным немецким офицерам, оставшимся убеждёнными нацистами, предлагалось противиться исполнению приказов, исходящих от Роммеля, в лице которого они видели равнодушного продолжателя дела фюрера.
Верна ли эта информация? На состоявшемся совещании директор британской военной разведки заметил, что лучше всего о моральном состоянии духа немцев, вероятно, могли бы судить проститутки военного борделя близ Лизье. Это единственное оставшееся открытым заведение между Гавром и Шербуром обслуживало только старших штабных офицеров Роммеля. «Там всего лишь семь девушек и
