– Не стреляй, Филипп! – закричал я. Остановил машину на углу дома, полез наружу. – Не стреляй, я без оружия!
Поднял руки над головой, спрыгнул на землю и продолжил:
– Кати жива! Твоя сестра спасла мне жизнь, я помог выжить ей! У тебя в доме моя девушка и ребенок. Я заберу их и уйду!
Филипп снова появился в окне, целясь в меня из карабина, за спиной у него раздался плач ребенка.
– Ты сказал, что сестра жива. Почему я должен верить?
– Потому что в комнате, где ты стоишь, есть тайник под кроватью. Кати рассказала о нем, там передатчик. Проверь!
Я оглянулся на резиденцию. Сквозь дым от горящего бронетранспортера над крышей слабо пробивались лучи закатного солнца. Меня никто не преследовал, порт в бухте будто вымер.
Из окна долетел скребущий звук, словно железом по дереву проехались, что-то звякнуло.
– Зайди в дом, – позвал Филипп.
Сердце бешено зачастило, я забыл про боль в боку, по темной лестнице взлетел на второй этаж, толкнул дверь и замер на пороге комнаты. Мира сидела на полу в дальнем углу, держала на руках уже успокоившегося ребенка, закутанного в пеленки, и смотрела на меня блестящими от слез глазами.
Я сделал шаг вперед и вновь остановился. Возле сдвинутой к окну кровати стоял Филипп. Он держал меня на прицеле, но смотрел по-прежнему недоверчиво. Из пола перед ним были выбраны доски, в углублении между перекрытиями поблескивал стальной корпус радиостанции.
– Доставай передатчик. – Я подался к Мире, присел возле нее, глядя в глаза, сдержанно улыбнулся. – Сейчас… дай мне минуту, и мы уйдем отсюда. Только предупрежу командира Крепости и…
– Почему я должен верить тебе? – повторил Филипп. – Вдруг ты пытал Кати и так узнал о тайнике…
– Ну да, и заявился к тебе, чтобы рассказать о передатчике, который она же от тебя и прятала.
– Что это значит? – Филипп не торопился лезть в подпол за радиостанцией.
– Нет времени. – Я шагнул к нему, опустился на колени возле тайника. – Помоги. – Ухватился за край корпуса, приподнял передатчик. – Да помоги же, наконец!
Бок напомнил о себе в неподходящий момент. И без того мокрая куртка там пропиталась кровью, я зажал рану локтем, одновременно вытаскивая тяжелую радиостанцию из проема.
Филипп приставил карабин к стене, оттер меня плечом и подхватил стальной ящик крепкими волосатыми ручищами.
– Куда ставить? – спросил он, выпрямившись.
– На подоконник. – Я взглянул на Миру, кивнул. – Сейчас, сейчас мы уйдем отсюда.
– Откуда у Кати радиостанция? – Филипп водрузил ящик под окно и повернулся ко мне лицом.
– Она работала на ФАБ.
– На ФАБ? – Филипп поднял бровь, вновь раскрыл рот, но сказать ничего не успел.
Его голова взорвалась, забрызгав низкий потолок кровью и сгустками мозгов. В оконный проем ударила очередь зарядов импульсного автомата, стены задрожали, сотрясаясь от попаданий, с потолка посыпалась труха, мгновенно занялись огнем белье на кровати и доски пола. Я кинулся к Мире, накрыл ее и ребенка собой.
Автомат продолжал стрелять до тех пор, пока не иссяк боезапас в кассете песчаного кара, оставленного мною возле дома. Стрелять могли только из него – кто-нибудь из подчиненных Бланка все-таки решил отомстить за капитана.
– Нам нужно выбраться из дома, – сказал я, увлекая Миру за локоть. – Быстрее, пока не сменили кассету с зарядами и не обрушился потолок.
Помог ей подняться, выбежал на темную лестницу. С улицы донеслись жужжание электромотора и шорох покрышек. Кар явно выехал на дорогу и остановился где-то напротив входной двери.
– Лампа на стене, Марк, – прозвучало сзади.
– При чем тут лампа? – Я обернулся. Мира указывала глазами на стеклянную колбу, висевшую на гвозде. – Скорее, нужно уходить!
Она не позволила взять ее за руку, отступила со словами:
– Не меня, сними лампу с крючка.
Я чуть не выругался вслух, снял со стены колбу.
– Теперь ты пойдешь?
– Да, но включи ее.
– Хватит разговоров! – Мое терпение лопнуло. – Идем!
Пришлось ее все-таки силой увлечь вниз по лестнице. Я опасался, что не успеем выбраться из дома, не хотел встречаться с нападавшими возле выхода, тогда не смогу нас защитить.
Мы спустились на первый этаж, я уже было свернул к окну, выходящему на задний двор, но чужой окрик остановил меня.
– Мастер! – долетело с улицы. – Слышишь, выходи!
Я кивнул Мире на окно, а сам тихо двинулся к двери.
– Не пытайся сбежать, не успеешь! – хрипло кричал Бланк. – Я перезарядил кассету! Не появишься через три секунды, от дома камня на камне не останется!
Бланк, скотина, как же он выжил? Должно быть, соматический модуль вовремя сработал, продуцировал выброс адреналина в кровь, вот капитан и выбрался на поверхность.
– Лампа, – шепнула Мира сзади.
Далась ей эта лампа – я оглянулся. Она не сдвинулась с места, стояла возле лестницы, прижимая дочь к груди.
– Раз! – донеслось со двора. – Два!
– Не стреляй, выхожу! – крикнул я.
– Всего лишь поверни кольцо, – прошептала Мира вслед. – И бросай в него.
Я подошел к двери, взглянул на лампу, повернул кольцо у основания. Мягкий голубоватый свет лизнул лицо. Колба заметно нагрелась.
– Три! – раздалось на улице.
– Выхожу! – Я распахнул дверь и швырнул лампу в кар, где за штурвалом в отсеке с открытым люком сидел Бланк.
Он успел выскочить наружу, сиганул головой вперед, как заправский пловец в бассейне, сделал кувырок, встал на ноги. Лампа ударила о броню, колба со звоном треснула, из нее выплеснулся яркий свет. Раздалось громкое шипение, машина скрылась в облаке пара…
А может, это был не пар. Спустя пару секунд облако растаяло, оставив на броне маслянистые потеки. А Бланк уже принял боевую стойку, сжимая в кулаке нож. Тот самый нож, который я засадил ему в бедро.
– Ну надо же, – зло выплюнул он. – Ты использовал «термит». Баба подсказала?
Что такое «термит», я не знал, мне было плевать на это.
Бланк скривился, наклонил голову к плечу, будто разминал мышцы шеи перед схваткой. Но на самом деле причина была в другом: выглядел он скверно, весьма скверно. Шлема на голове не было, бледную кожу на лице и шее покрывали синие вздутия – сосуды пульсировали так, словно по ним ползали черви, а кровь загустела.
Я сжал кулаки, Бланк подался вперед, но едва устоял на ногах, потому что перетянутое жгутом бедро дрогнуло, колени подогнулись. Он сдавленно кашлянул, плотно сжал челюсти, выдохнул – вместе со слюной изо рта полетели кроваво-синие сгустки.
– Помнишь про биосин и карулу? – произнес я, опустив руки.
Бланк закачался, шаркнул ногой, пытаясь сделать шаг навстречу.
– Помнишь, что выделяет карула и от чего защищает биосин?
Он упал на колени, попытался взмахнуть рукой, но лишь запрокинул голову и выронил нож.
– Ты уже труп, – сказал я, глядя на него сверху вниз. – Слизь убила тебя.
В его глазах полопались сосуды, носом пошла черная кровь, лицо потемнело от прожилок, вены вздулись на шее, став толщиною в палец.
