превысил миллиард золотых рублей! — выступала Лена. — Мы уже немолодые люди, впереди – старость, болезни. Все мы смертны. Если мы потеряем хотя бы двоих из нас – все развалится!
Ей вторил Павел Аристархович:
— Всех денег все равно невозможно заработать! Давайте остановимся, притормозим, оглядимся вокруг. У всех нас семьи. У многих маленькие дети, которые требуют нашей заботы и внимания. А эта нескончаемая гонка не позволяет нормально с ними общаться. Ими занимаются не родители, а няньки и гувернантки! Ради чего мы живем? Только ради детей. Мне могут сказать: 'Все наши действия направлены на предотвращение катастрофы, о которой только нам известно. И для этого мы должны жертвовать личным!' А вот представьте себе, если у нас ничего не получится? Если России этого ничего не надо, и она пойдет тем путем, который уже единожды был ею выбран? Тогда для чего все наши жертвы? Все равно никто не оценит, а дети, когда подрастут, будут считать нас неисправимыми идеалистами, отказавшимися от радости отцовства и материнства в угоду призрачной цели!
Им возражали остальные участники совещания:
— Одним из краеугольных камней моего плана было накопление такого богатства, чтобы реально влиять на мировую политику. За девять лет мы достигли много. Но этого недостаточно для претворения моих планов. Только после увеличения нашего капитала в пять раз можно замахиваться на решение поставленных задач. По моим подсчетам, это будет достигнуто только через пять-семь лет. Поэтому мы не делаем опрометчивых шагов, все просчитываем и раньше времени не ввязываемся в драку, то есть в мировую политику. Плод еще не созрел! — говорил Александр.
С ним были солидарны все остальные попаданцы. Особенно жестко выступила Надежда:
— Мне дорого будущее моих детей! И я не хочу им той участи, которая уготовлена, если ничего не изменится в России и мире в ближайшие годы. Сидеть, ничего не предпринимать, только тупо ожидать конца – не по мне. Да, моя Агния недостаточно общается со мной, я это прекрасно сознаю. Но я еще знаю: если мы ничего не сделаем, допустим мир до той катастрофы, которая ему грозит, мало никому не покажется! В том числе и нашим детям. Пережить две мировые войны, революции без потерь невозможно, в том числе и нашим детям. Я даже не хочу допустить мысли о том, что они будут говорить: 'Наши родители могли что-то изменить к лучшему, но не делали этого, возжелав себе спокойной старости, оставив нам то дерьмо, в котором мы оказались из-за их бездействия!'
Петр Иванович так резко не выступал, но поддержал путь на претворение плана Александра в жизнь.
Молодежь в лице Саши, Игната и Фёдора – тоже были 'за'.
Катя просидела все совещание молча. Ей, в преддверии свадебного путешествия, было не до обсуждения проблем войны и мира. Хотелось просто семейного счастья.
В январе 1902 года начали сгущаться тучи над активами корпорации в Великобритании и Франции. Прогноз Дурново сбывался с пугающей неотвратимостью.
Сначала телеграфом главный управляющий активами сообщил из Лондона, что подано исковое заявление от бывших владельцев земли, на которой расположены предприятия корпорации, о выявленных нарушениях в сделке на покупку земли. Затем поступило сообщение, что налоговики выявили серьезные нарушения в правилах торговли в Англии, что значительно занизило размер уплаченных налогов за прошедшие три года. Оба дела поступили в суд.
Затем аналогичное сообщение пришло из Парижа, буквально повторив предыдущее.
Оба управляющих просили прибыть Петра Ивановича на разбирательство дел в судах. Местные юристы считали, что дело достаточно серьезно и неоднозначно. Без появления в суде главного владельца не обойтись.
Пришлось ему снова встречаться, сначала с Павлом Аристарховичем, чтобы прояснить возможность получения поддержки посольств России в Великобритании и Франции, а потом и с Дурново по вопросу аналогичных действий российских властей в отношении английских и французских подданных, ведущих дела в России.
Также принципиальным был вопрос о личном присутствии Председателя Совета владельцев корпорации на этих судах. Ведь находясь за границей, Петр Иванович подпадал под юрисдикцию той страны, в которой проводилось судебное разбирательство. А оно надо?
Российские юристы посоветовали выдвинуть встречные иски заявителям в клевете и потребовать выплаты больших штрафов за потерю прибыли от простои предприятий и нанесенный моральный ущерб. Это было сделано, и в соответствующие суды поступили указанные заявления. Дело грозило затянуться надолго, а потери корпорации – достигнуть десятков миллионов золотых рублей, не считая затрат на юристов и судебные издержки.
По всем возможным каналам Петр Иванович искал помощи в судебных делах за границей.
Председатель государственного Совета ВК Михаил Николаевич и премьер-министр Дурново Иван Николаевич – дальний родственник Дурново Петра Николаевича – товарища министра МВД, с подачи их помощников, обратились к императору Николаю II с просьбой вмешаться в ситуацию, подчеркивая, что за нападками на корпорацию 'Русский капитал' стоят интересы промышленных кругов Великобритании и Франции, недовольных активными действиями российских промышленников на их рынках, и занятием ими первых позиций в мире в вопросах развития радиопромышленности.
— Чем же я могу помочь? — поинтересовался Николай II.
— Подписать Указ, обязывающий Государственный Совет и Кабинет министров принять необходимые меры по прояснению ситуации с отношением к активам корпорации 'Русский капитал' в Великобритании и Франции, и написать письма королю Великобритании Эдуарду VII и президенту Французской республики Эмилю Лубе с просьбой их личного контроля над судебными делами против корпорации в их странах для недопущения произвола и неправосудного решения. Черновики писем мы подготовили.
— Вы уверены, что это необходимо сделать?
— Если это не будет сделано, то престиж России в глазах других стран будет подорван. Мы же не просим простить корпорацию 'Русский Капитал' при наличии в ее деятельности нарушения закона, а просим объективно разобраться в предъявленных обвинениях. Наша прямая обязанность – защита русских подданных за пределами России!
— Хорошо. Давайте Указ, я его сразу подпишу. Письма уйдут с дипломатической почтой в ближайшее время.
Игнат уже дважды встречался с Кристиной во время своих приездов в Италию после их встречи в Мадриде. В Италии он занимался организацией киностудии и расширением сети кинотеатров. Игнат предложил Кристине работу на организуемой киностудии пока в качестве консультанта-историка, а потом видно будет. Также она должна была работать гидом в группах русских туристов, для чего срочно начала учить русский язык. Познакомился с ее отцом, который помог подобрать людей для работы на киностудии, определиться с местом ее размещения. Был выбран район в юго-восточном пригороде Рима на Тускуланской дороге в девяти километрах от центра.
Подальше от сицилийских мафиози. Наученный горьким опытом в САСШ, Игнат обжегшись на молоке, дул на воду в Италии.
Взаимная симпатия между Игнатом и Кристиной постепенно переросла в нечто большее. По крайней мере, для Кристины, которая только и думала об Игнате во время его отсутствия. Она была католичкой и видела в этом проблему для достижения личного счастья. Даже сходила в собор посоветоваться с падре о возможных путях устранения этого препятствия. Единственное, что она получила – это совет: не торопить события, и сначала дождаться предложения руки и сердца от Игната, и уже потом решать проблемы по мере их поступления. Близких подруг у Кристины не было, матери тоже, и посоветоваться в таком деле было не с кем. Пока же она, не прерывая учебу в университете, активно занялась организацией киностудии, учила русский язык и мечтала о совместной жизни с Игнатом.
Фильм о пожаре на киностудии в Одессе прошел по всему миру с огромным успехом: реальные съемки горящих зданий, работа пожарных и случайных людей, помогающих тушить пожар, съемки
