— Продолжай! — сказал Фосетт, не очень заинтересованный, но изображающий удивление.
— Да. Я не мог не заметить, потому что, пока они были здесь, вошёл иностранец.
— Иностранец? — повторил Биф. Для него, очевидно, все иностранцы были подозрительны. — Какой такой иностранец?
— Мне видок его не понравился, — сказал мистер Симмонс. — Тёмный какой-то. Возможно, наполовину индиец. Он еле говорил по-английски.
— Вот как! — воскликнул Фосетт.
— Ну, как только молодой Роджерс и Ферфакс увидели этого типа, они быстренько всё допили и вышли. Я бы этого не заметил, но когда они пошли, иностранец обратился ко мне и спросил имя Фервакса.
— Это забавно, — согласился Биф. — Ещё что-нибудь сказал?
— Нет. Через минуту и он ушёл. Почти так, как если бы пошёл за ними.
— Лично мне эти иностранцы не очень-то нравятся, — сказал Биф. И мгновение спустя мы уже слушали различные истории военного времени, призванные пробудить в нас отвращение к иностранцам любого сорта. Однако эта тема была вовремя исчерпана и сменилась затишьем, во время которого неприятный шум бури снаружи стал особенно заметен.
Вскоре мы начали матч-реванш. Наши спины были обращены к двери, и, хотя за время игры вошло несколько человек, мы не оборачивались, чтобы посмотреть, кто это. Игра была слишком захватывающей.
Должно быть, было приблизительно двадцать минут девятого, когда в финальном подходе сержанту Бифу для выигрыша состязания требовалось только выбить удвоение восемнадцати. Гарольд оставил своему партнёру удвоение двадцати, в попадание куда Фосетт был почти уверен, так что, если бы сержант промазал, игра была бы проиграна.
— Ну, я собираюсь попробовать, — объявил сержант, забирая дротики из рук Гарольда.
Наступила мёртвая тишина. Сержант Биф прочно упёрся в пол пятками и подготовился бросать. Все в баре повернулись, чтобы видеть его. Я был так напряжён, как если бы от этого броска зависело всё моё будущее, и мог видеть волнение в глазах сержанта.
Именно в этот момент открылась уличная дверь, кто-то вошёл и сказал:
— Сержант!
Не оборачиваясь, Биф прорычал:
— Минуточку, ладно? Сейчас моя очередь.
Он бросил первый из своих дротиков. Тот вонзился на четверть дюйма снаружи линии.
— Сержант! — На сей раз голос был громким и настойчивым. — Я пришёл, чтобы сдаться. Я совершил убийство.
Быстрее, чем любой из нас, сержант Биф повернулся на месте.
— Тогда другое дело, — сказал он.
Мы уставились в дверной проём, где стоял мужчина, которого, как я узнал впоследствии, звали «молодым Роджерсом». Он был без головного убора, и дождь стекал по его лицу с тёмных волос, в то время как одежда на плечах напоминала губку. Когда он посмотрел на нас, бросилась в глаза его бледность.
Затем, прежде, чем любой из нас смог пошевелиться, он вытащил маленькую бутылку, и, запрокинув голову назад, проглотил содержимое. Наступила короткая пауза, после которой его тело, согнулось, как в судороге, и он с двойным глухим стуком упал на пол.
Мы бросились вперёд, но сержант Биф был первым, кто осмотрел парня. Биф потянул за воротник и расстегнул его. Прибежал владелец бара со стаканом воды, но Биф, который в этот момент приложил руку к сердцу парня, поднял голову.
— Мёртв как бараний окорок, — сказал он, вставая.
ГЛАВА II
Мы ещё стояли над мертвецом, когда дверь вновь открылась. До этого ветер не проникал внутрь, потому что прежде, чем войти в бар, все входящие закрывали наружную дверь, ведущую из небольшого прохода на улицу. Но на сей раз холодный, мокрый воздух ворвался вместе с новоприбывшим.
Это была девушка. Я видел её лицо и, хотя не мог знать наверняка (потому что её щёки были мокрыми от дождя), подумал, что она плакала ещё до того, как увидела молодого Роджерса на полу. Она была красивой девушкой, тоненькой, белокурой, изящной. На ней был мокрый плащ, перчатки и маленькая, напитавшаяся дождём шляпка.
— Алан! — крикнула она и упала на колени рядом с парнем. Затем, обратившись к нам, стоящим вокруг, она прошептала: — Он правда мёртв?
Сержант Биф кивнул. И теперь уже без сомнения из глаз девушки хлынули слёзы. Она прижалась к Бифу мокрым лицом и зарыдала, совершенно не обращая внимание на окружающих.
Даже в этот напряжённый момент я не мог сдержать сильного любопытства. Сможет ли флегматичный сержант поднялся до высоты проблемы? Способен ли мой деревенский полисмен решить задачку о человеке, который признался в убийстве и отравил себя, и девушке, рыдающей на его трупе? Лично я был в совершенном недоумении. Но ведь я — абсолютно не человек действия.
Сержант Биф выпрямился, облизнул кончики усов, откашлялся и приступил к действиям.
— Гарольд, — сказал он сыну владельца бара, — не будешь ли ты так любезен, чтобы сходить за доктором Литлом? — В любое другое время про «любезность» не было бы и речи, но в случаях, подобных данному, слова сержанта обретали особый вес. — Мистер Симмонс, а вас я попрошу закрыть бар до прихода доктора. И если вы, джентльмены, будете столь добры, чтобы… — И он приступил к очистке помещения от посетителей.
Я остановился в этой гостинице и поэтому считал себя вправе остаться. Сержант тем временем обратился к рыдающей девушке.
— А теперь, мисс Катлер, — сказал он, — идите. Миссис Уотт отведёт вас домой. Здесь для вас не место. Вы уже ничем ему не поможете.
Сначала она никак не отреагировала, но когда сержант Биф коснулся её руки и повторил сказанное, она подняла голову.
— Как это произошло? — прошептала она.
— Вы услышите обо всём в своё время. А теперь идите, мисс. Миссис Уотт ждёт, чтобы проводить вас домой.
Довольно любезно, но настойчиво, он помог девушке встать и подвёл её к миссис Уотт, которая ожидала в проходе. Затем, когда в баре остались мы одни, он уставился на мертвеца.
— Скверное дело, — заметил он.
— Да. Возможно, если бы мы действовали немного порасторопнее…
Но сержант Биф снова опустился на колени.
— Взгляните-ка на это, — сказал он и приподнял правую руку мертвеца. — Если это не человеческая кровь, то я голландец.
Имелось пятно, которое теперь я смог заметить несмотря на мокрый жакет, да и манжета рубашки была красной. Сержант Биф коснулся её, посмотрел на свой палец и присвистнул.
— И на сей раз это действительно кровь, — пробормотал он.
После небольшой паузы он начал прощупывать боковой карман жакета. С некоторым трудом он, наконец, достал оттуда и продемонстрировал мне устрашающий нож из тех, что носят моряки. Он также был в пятнах крови.
— Полагаю, он совершил своё дело именно им, — сказал сержант Биф и положил нож на деревянную скамью, стоящую рядом.
Затем он начал вытаскивать содержимое карманов мертвеца. Там был бумажник, содержащий семнадцать банкнот по одному фунту стерлингов и фотографию девушки, которая только что покинула нас. На фото была надпись: «Дорогому Алану от Молли», выполненная мелким, но чётким девичьим почерком.
