Было немного мелочи, пачка сигарет, коробка спичек и брелок. И это было всё.
— Ладно, — сказал сержант, — я больше ничего не могу сделать, пока на него не взглянет доктор. Не поможете мне, сэр, переложить его с пола?
Я кивнул, хотя и неохотно.
— Мистер Симмонс, — позвал Биф нашего хозяина, — куда бы вы хотели его поместить? — Он говорил так спокойно, как будто спрашивал, куда поставить бочку пива.
Мистер Симмонс вновь появился позади барной стойки.
— Я вообще не хочу, чтобы он оставался в доме, — проворчал он.
— Конечно не хотите, — сказал сержант. — И я не хочу видеть его в своём районе. Но случаются вещи, которые от нас не зависят, и труп — как раз относится к таковым. Итак, куда мы его положим?
— Лучше положим его на ту скамью, — сказал владелец бара, и мы тут же подняли труп, и положили его вдоль указанной деревянной скамьи.
— Я не знаю,
Я подождал, пока он проглотил эту порцию и пососал кончики усов.
— Хотите, чтобы я пошёл с вами? — спросил я.
— Нет. Лучше оставайтесь здесь в тепле. Не думаю, что задержусь.
Итак, я снова уселся у огня. Мистер Симмонс, склонившись над прилавком, после ухода сержанта впал в философию.
— Я знал, что он был беспутным парнем, — сказал он, — но никогда не думал, что дойдёт до этого. Взять и прикончить кого-то! А затем явиться сюда, чтобы отравиться. Моему заведению это на принесёт пользы, правда? Я подразумеваю, что людям не очень-то понравится приходить туда, где каждые пять минут могут кого-то отравить. Но, с другой стороны, реклама! Полагаю, это попадёт в газеты. Я имею в виду, сегодня не знаешь, что пойдёт тебе во вред, а что на пользу, не так ли?
Я согласился, цинично отметив про себя, что хозяин вновь вернулся к собственным проблемам.
— Но вот что я вам скажу, — продолжал мистер Симмонс, — я не удивлюсь, если окажется что убит иностранец. Ну, тот, который заходил сюда сегодня.
Я и забыл про него.
— Почему? Что заставляет вас так думать.
Его ответ был не очень вразумителен:
— Ну, это просто кажется забавным, не так ли? Иностранец, которого мы никогда не видели прежде, спрашивает о парне в два двадцать, и в половину девятого тот появляется, заявляя, что кого-то убил.
«Забавно» было не совсем тем словом, которое выбрал бы я, но я кивнул:
— Может быть, вы и правы, — сказал я, поскольку мой опыт в расследовании преступлений уже научил меня никогда не делать поспешных выводов.
Именно в этот момент вошёл доктор, сопровождаемый Гарольдом. Доктор Литл был молодым, довольно красивым мужчиной, и двигался он весьма уверенно, держа руки глубоко в карманах зелёного длинного пальто.
— Добрый вечер — сказал он. — Ага, вот он где! Я только взгляну. — Наклонившись к мертвецу, он втянул в себя воздух.
Боюсь, что я слишком брезглив, чтобы наблюдать осмотр, хотя владелец бара и его сын смотрели с большим интересом. По правде говоря, в этот момент я не был слишком взволнован произошедшими событиями. Мне нравились загадки, а не гадкий явный случай убийства и самоубийства. Я часто задавался вопросом, будет ли у сержанта Бифа ещё когда-либо другая возможность использовать свой неторопливый, довольно острый ум для раскрытия преступления. Это казалось очень маловероятным. Лишь по удивительному стечению обстоятельств провинциальному полицейскому может выпасть больше, чем одно расследование убийства. И даже теперь, когда убийство в его районе уже было совершено, это было простое и неприятное дело, в котором убийца уже признался.
Наконец доктор поднялся.
— Цианистый калий, — коротко сказал он. — Смерть, должно быть, наступила почти мгновенно. Я пришлю полный отчёт утром.
— Доктор, позвольте представиться, — начал я. — Моё имя Таунсенд.
— Как поживаете? Выпьете?
— Я как раз хотел предложить вам. Неприятное дело.
Он пожал плечами. У меня было впечатление, что он пытался казаться более опытным и пресыщенным человеком, чем был на самом деле.
— Я был на званом обеде, — сказал он, — и играл в бридж, когда за мной прибежал этот юноша.
Я воздержался от ответного описания игры в дартс.
— Вы знали молодого Роджерса? — спросил я его вместо этого.
— Мы встречались, — ответил доктор. — Сумасшедший парень. Он чуть не сбил меня этим утром на своём мотоцикле. Ну, я должен возвратиться к своим гостям.
— Вы, наверное, скоро потребуетесь вновь, — сказал я, поскольку его старание казаться безразличным меня раздражало.
— Почему? Вы сами подумываете сделать то же самое?
— Нет. Но вы, очевидно, не знаете, почему молодой Роджерс принял яд. Он совершил убийство.
— О Господи!
Я был рад увидеть, что наконец-то смог произвести впечатление.
— Да. И сержант Биф занят сейчас выяснением, кого он убил. Как только он его найдёт, полагаю, снова пошлют за вами.
— Да. Чтоб их разорвало. Конечно пошлют. Если только, по счастливой случайности, это не окажется вне Брэксхэма.
— Но…
— Он же был на мотоцикле сегодня, помните?
Об этом я не подумал. Доктор улыбнулся, кивнул и вышел.
— Похоже, опытный волк, — заметил я мистеру Симмонсу.
— Да. Думает немного и о себе. Но он — прекрасный доктор. В прошлом году он спас жизнь молодому Гарольду. Обращается со всеми одинаково — по страховке ты или за наличные. И он всегда приедет, если в нём нужда.
Мистер Симмонс покинул меня, поскольку наступило десять часов и он должен был закрывать двери. Убийство там или не убийство, а этим действием пренебрегать было нельзя. Если бы даже половина жителей Брэксхэма приняла цианистый калий, это не имело бы никакого значения. Час закрытия — наиболее уважаемая традиция во всей Англии. Именно об этом я печально рассуждал, слыша лязг задвигаемого засова.
Я чувствовал себя очень усталым. События прошлого часа были волнующими и достаточно страшными, чтобы обессилить кого угодно. Я хотел скорей лечь спать и позабыть белое лицо молодого Роджерса, когда тот стоял перед нами, собираясь покончить с собой на наших глазах. Я хотел забыть и о том ноже. Я решил, что завтра покину Брэксхэм и возвращусь в Лондон, где, если такие вещи и происходят, о них просто не знаешь.
Я отправился в гостиную, куда миссис Симмонс принесла мне ужин. Но вид недожаренной говядины вызвал тошноту, и я не мог есть. Я зажёг сигарету и ждал. Я чувствовал, что не могу вот так просто залечь спать, пока не возвратится сержант Биф. Но я не поощрял миссис Симмонс, маленькую аккуратную почтенную даму в очках, обсуждать этот вопрос со мной, пока она убирала со стола.
Наконец, около одиннадцати часов раздался стук в дверь чёрного хода, и вошёл сержант Биф.
— Чрезвычайно странно, — сказал он. — Никто не пропал без вести. Я обзвонил всех. Разослал посыльных в каждый известный дом. Никаких признаков. Полиция повсюду вокруг считает, что я чокнулся, обзванивая всех в поисках трупа.
Он запыхался и был очень возбуждён.
— Просто не знаю, — продолжал он. — Я всегда предполагал, что дело об убийстве начинается с
