ним.
— Что вы собираетесь делать?
— Пересечь Ла-Манш, — сказал Стьют. — Я беру с собой Бифа.
— Берёте меня? — задохнулся Биф. — Зачем?
— Вы знаете этого человека. Я никогда не доверяю фотографиям при идентификации. Я хочу, чтобы со мной был кто-то, знающий его в лицо.
— Боже! Неужели во Францию?
— Через полчаса вы должны быть готовы. Нам нужно успеть на пароход, отплывающий в полдень.
Биф, казалось, был не в силах в это поверить.
— Право не знаю, что скажет жена. Я иду в Париж! После войны я там не был.
— А теперь будете. Поторопитесь и переоденьтесь.
Биф вышел из комнаты, всё ещё ошеломлённый.
— Нет выхода, — резко заметил Стьют, как будто пытался убедить скорее себя, чем меня. — Должен иметь рядом кого-то, кто знает этого типа.
Я, если честно, подумал, а не присоединиться ли к ним. К настоящему моменту я был в Брэксхэме уже три недели и наблюдал расследование с самого начала. На моё время никто не претендовал, и действительно казалось, что, будучи свидетелем всей этой предварительной рутины, я должен присутствовать и в кульминационный момент. Кроме того, во всей этой предполагаемой экспедиции мне виделся некий элемент гротеска: Биф в Париже! Идея была соблазнительной. И, в конце концов, Ферфакс был человеком, информация которого, скорее всего, окажется и неожиданной и полезной.
— Не будете возражать, если я поеду с вами? — спросил я Стьюта.
— Забавный вы парень. Вы не хотели ехать в Лонг Хайбери, потому что не ожидали ничего там найти. Теперь же в случае, который с гораздо большей вероятностью окажется пустышкой, вы рвётесь в бой. Поезжайте, если хотите. Только не разочаровывайтесь, если это вообще окажется не наш Ферфакс. Или если он откажется говорить. Или если его информация окажется бесполезной. Я, знаете ли, не удивлюсь.
— Я не буду разочарован, — пообещал я.
— Но как вы находите время, чтобы быть с нами? Вы что,
— Я пишу детективные романы, — сознался я.
С губ Стьюта сорвался любопытный звук, который мне показался довольно неприязненным.
Но вскоре мы уже спешили пересечь страну, чтобы успеть на полуденное судно. За окном было бледно-синее небо, и солнечные лучи, по крайней мере после зимних месяцев, казались довольно тёплыми. И наконец-то мы хоть куда-то двигались, хоть что-то делали. Я чувствовал себя действительно счастливым.
Биф, казалось, чувствовал то же самое.
— Весело-то как! — сказал он. Правда? Я имею в виду, что мы вот так едем. Даже не верится.
Стьют не ответил, очевидно сконцентрировавшись на дороге.
— Значит, вы думаете, сержант, что информация, которую мы получим от Ферфакса, прояснит ситуацию? — спросил я.
— Я никогда ничего подобного не говорил, — сдержанно ответил Биф, — это решать инспектору Стьюту. Я просто имею в виду, что это… вроде пикника, правда?
Так оно и было. Вместе с Бифом, гражданская одежда которого абсолютно напоминала полицейскую форму, — её дополняла соответствующая пара огромных ботинок, — и Стьютом, как всегда одетым неброско, но элегантно, мы образовали странное трио.
— Хорошо переносите качку, сержант? — спросил я Бифа, так как Стьют не выказывал желания поддержать разговор.
— Ну, мне довелось плавать во время войны, — сказал Биф, а тогда... вы знаете, каково это было.
Я мог себе представить и ничего не сказал. Но как только мы очутились на обычном пароходе, совершающем рейсы через Ла-Манш, и отошли от берега, стало довольно очевидно, что Бифу не по себе. Его тёмно-красное лицо приобрело любопытный лиловатый оттенок и он больше не стремился поддерживать разговор.
— Я чувствую себя как-то странно, — заметил он чуть позже и внезапно покинул нас.
У Стьюта не было времени обращать внимание на такие мелочи. Его ум был занят перебором вариантов. Он заметил, нахмурившись, что рассчитывает на то, что Ферфакс заговорит — во всяком случае, относительно наркотиков. Но Стьюту предстояло с помощью тщательно подобранных вопросов, выяснить, был ли замешан Ферфакс в убийстве.
— Есть только один альтернативный вариант, — сказал Стьют. — Этот тип, которого мы собираемся навестить, возможно, вовсе не Ферфакс. Мы знаем, что у него есть паспорт, который был выдан на имя Фримена. Но печать Министерства иностранных дел на фотографии фальсифицировать достаточно легко. Предположим, Ферфакс мёртв...
Именно в этот момент Биф вернулся и выглядел при этом намного лучше.
— Просто чудо, что может сделать капля бренди, — сказал он.
Но после этого Стьют предпочёл держать свои мысли при себе.
Я был рад, когда наш поезд наконец доставил нас в Париж, и почувствовал себя довольно значительной персоной, когда к Стьюту подошли два очень строгих и деловых мужчины. Последовали вопросы о том, как прошла поездка, но никаких улыбок.
Мы, все пятеро, сели в красивую полицейскую машину, которая справилась с заторами на выезде с вокзала просто превосходно. Биф во все стороны вертел головой с вытаращенными от удивления круглыми глазами. Он сидел рядом со мной и непрерывно бормотал мне в ухо свои впечатления. Он не слышал этого языка с войны, сказал он. «Забавно» слышать его снова. Он не хотел бы жить в стране, где не играют в дартс. И неудобно быть полицейским, если ты обязан носить такую форму, как здесь. Он не знал, что сказали бы о нём в Брэксхэме, покажись он там в таком виде.
Я попытался остановить его комментарии, поскольку хотел послушать более серьёзные разговоры между старшими чинами.
— И что кажется наиболее странным, — говорил один из французских детективов на превосходном английском языке, — его полное спокойствие. Он, кажется, даже не допускает мысли, что за ним могут следить.
Стьют улыбнулся.
— Он — умный человек или за ним стоит умный человек. Но, по счастливой случайности, он никогда не подвергался слежке. — И Стьют рассказал им о схеме Ферфакса и о тех усилиях и расходах, которые тот предпринял в деревне Лонг Хайбери, чтобы сменить имя и получить паспорт на случай чрезвычайной ситуации.
На французов это произвело впечатление.
— Красиво, — признали они, — но вы его вычислили. Именно так вы добиваетесь успехов: тщательность.
— Метод. Порядок, — механически пробормотал Стьют.
— Хорошо, мы следили за вашим другом. Вы уже оказали нам немалую помощь. Он наведался в женский салон красоты, который мы уже долго подозревали в продаже наркотиков. Но мы не стали проводить там расследования, пока вы не увидите своего человека. Мы не хотели его спугнуть.
— Хорошо. Очень любезно с вашей стороны. Похоже, что это дело позволит вывести на чистую воду целую кучу наркодельцов.
— Чего же ещё желать? Их арест — всегда красит полицию.
— Послушайте! — внезапно вклинился сержант Биф, — есть ли у вас какие-то мысли относительно того, кто стоит за всеми этими делами с наркотиками. Я так понимаю, что эти южноамериканские ребята считают, что за всем этим кто-то есть.
— Нет, — сказал французский детектив довольно холодно, — мы не знаем.
