с кем хорошо в светлый день и с кем не страшно пережить чёрный год.
Страх, казалось, навсегда ушёл из сердца Джайрана. С Белым псом он не боялся никого и ничего. А Безумец Вали с тех пор перестал его ругать и разрешил помогать себе по хозяйству.
Джайран потерял счёт счастливым дням и спокойным ночам, и ему казалось, что Чёрный волк никогда не придёт. Что эта безоблачная жизнь никогда не кончится. Но однажды вечером Белый пёс резко прервал игру и оскалил клыки. Шерсть на его загривке встала дыбом, а взгляд стал подобен двум злым огням. Джайран вначале ничего не понял и пригласил друга вернуться к игре. Но друг даже не пошевелился в ответ и не поглядел в его сторону. Глаза его смотрели на юг, а из груди раздавался злобный рык.
И тогда Джайран понял, что близится та ночь, когда ради победы добра Белому псу придётся стать злым и жестоким.
И вновь забытый страх, подобно степному вихрю, ворвался в душу бывшего беглеца.
Джайрану очень страшно. Ему кажется, что стоит Чёрному волку показаться, как Безумец Вали падёт перед ним ниц, а Белый пёс будет стелиться по земле и выскуливать прощение. Ноги уже готовы сами пуститься наутёк, как вдруг взгляд замечает изготовившегося за чучелом к смертельному прыжку Белого пса и нервно поигрывающего на другом холме метательным ножом Безумца Вали, и Джайрану становится стыдно. Он по-прежнему боится Чёрного волка, но теперь понимает, что зря сомневался в своих нечаянных друзьях. Ни Белый пёс, ни его безумный кормилец не бросят Джайрана в беде, даже если сюда придёт не один, а тысяча Чёрных волков.
И вот раздаётся дикий, пронизывающий душу вой. Не Чёрный ли это волк?.. Нет, то кровососущие мангусы спешат доложить своему хозяину, что долгожданная жертва найдена.
А вот свистит так, что закладывает в ушах. Не Чёрный ли это волк?.. Нет, то страшные шелмусы подтверждают слова мангусов.
А вот уже и земля загудела, подобно гнезду растревоженных ос. Не поступь ли это Чёрного волка?.. Нет, то злые дэвы торопятся к дастархану своего владыки.
Джайран не видит их. Он только слышит их голоса и топот их шагов. Он так долго жил в добре, что, подобно мальчишкам синеликих гор, стал сомневаться в существовании зла. Иногда ему кажется, что ни дэвов, ни шелмусов, ни мангусов здесь нет, что это просто природа не на шутку разыгралась. И даже когда тень Чёрного волка закрывает луну, Джайрану поначалу думается, что это просто тёмное облако, которое пригнал неугомонный ветер. Но стоит владыке зла подать голос, как Джайран понимает: всё, что с ним произошло, — не дурной сон. Это злобное рычание, этот тоскливый вой, это тяжёлое дыхание слишком долго преследовали его, чтобы он их не узнал.
А затем тень Чёрного волка освобождает луну, и Джайран наконец воочию может увидеть своего врага. Того, кто много-много лун назад отравил ему жизнь, а людям в седые века — их души. Того, кто пожрал тьму детей и его собственное детство. Того, от кого он столько времени бегал и кого надеялся забыть.
Чёрный волк так похож на Белого пса, что Джайрану снова страшно. На одно мгновение ему кажется, что вместо того, чтобы драться с Чёрным волком, Белый пёс поприветствует его, как родного брата. Кто знает, может, они и есть братья! Оба могучи, как сто быков, и великанского роста, только один чёрен, как остывший уголь костра, а второй бел, как свежее коровье молоко.
Но Джайран вспоминает, как славно они играли с Белым псом, и вспоминает, как он убегал первый раз от Чёрного волка. И ему снова становится стыдно.
Нет, они не могут быть братьями! Они хоть и звери одной породы, но, как говорят мудрецы, жеребцы из разных табунов. И им обоим есть за что драться!
Чёрный волк сломя голову бежит в гору. Это хорошо. После такой гонки он станет плохим бойцом. Но вот только чем больше звёзд загорается на небе, тем лучше Джайран может разглядеть злого зверя и тем яснее понимает, как тяжело будет доброму псу с ним биться.
Как же он велик! Белогривый друг теперь кажется ему щенком по сравнению с ним! И он как будто совсем не знает, что такое усталость! Он бежит в гору так, словно спускается с неё! Каким же страшным противником он был до того, как ослаб от голода?!
Забыв обо всём, Чёрный волк бросается к чучелу в одежде Джайрана и, лишь почувствовав вкус стёганого халата вместо живой плоти, понимает, что его обманули. Но уже поздно. Белый пёс выпрыгивает из своего укрытия и падает противнику на спину. Чёрный волк рывком сбрасывает его и делает прыжок назад. Белый пёс тут же поднимается и встаёт напротив врага.
Они смотрят друг на друга и свирепо рычат. Лютой злобой веет от их взглядов, только злоба пса — это праведный гнев, а злоба волка — звериная ненависть. Джайран не знает их языка, но догадывается, о чём они говорят. Наверняка волк бахвалится своей силой и требует от пса убраться с дороги, припоминая ему печальную судьбу его отца. А пёс, скорее всего, отвечает, что готов повторить эту судьбу, если от этого зависит жизнь друга. Джайрану очень хочется, чтобы Белый пёс сражался прежде всего не за судьбу человечества, как думает Безумец Вали, и не для того, чтобы отомстить за погибшего отца, а именно за его жизнь, за жизнь своего друга. Ему так этого хочется, что он почти уверен в этом.
И вот вступление закончено, но бой ещё не начался. Теперь бойцы на плоской вершине холма медленно кружатся друг вокруг друга, выбирая момент для решающего броска. Их клыки оскалены, мышцы напряжены, а шаги осторожны. Каждый ждёт ошибки соперника, и каждый боится ошибиться сам.
Замерли дэвы, шелмусы и мангусы. Затаил дыхание Джайран. Старается не шевелиться Безумец Вали. Тишину нарушают только звуки шагов двух зверей и их тревожное дыхание.
У Чёрного волка у первого кончается терпение. Он бросается на своего противника, стремясь схватить его за горло, но тот уже готов отразить атаку. И вот оба зверя встают на дыбы, вцепившись друг другу зубами в плечи и царапая передними лапами грудь. Они стоят так мгновения два или три, и Джайран смотрит на них, как заворожённый. Луна и звёзды ярко освещают площадку боя, и ни одна деталь не может ускользнуть от взглядов зрителей.
А зрители, точнее, большая их половина, начинают дико кричать, истошно выть и трясти землю, стоит противникам упасть и покатиться клубком по земле. Джайран и Безумец Вали переживают за своего бойца не меньше, чем мангусы и дэвы за своего, но до поры до времени им обоим не стоит раскрываться. Поэтому они молчат. Тем более что в шуме, какой подняли злые создания, их всё равно не было бы слышно.
Не зря мудрецы говорят, что один взгляд всегда скажет больше, чем сотня слов.
О, если бы я мог перенести вас к трём холмам, когда там бушевала великая битва между Чёрным волком и Белым псом! Вы бы сами увидели, как гора треснула от гула их шагов, как две кровавые реки стекали по её склону, и одна из них была черна, как душа этого волка, а вторая бела, как сердце этого пса! А потом вы не увидели бы ничего, потому что клочья вырванной шерсти поднялись бы в воздух и закрыли и луну, и звёзды.
Долго продолжалась битва между Чёрным волком и Белым псом, и не было в той битве победителя. Чёрный волк был больше и сильнее, но ослаб от голода и устал от погони, а Белый пёс вступил в бой свежим и отдохнувшим, но был меньше и слабее. Покрытые с ног до головы тяжкими ранами, перепачканные сверху донизу своей и чужой кровью, два зверя снова разошлись и стали кружить друг вокруг друга, как перед началом поединка, только в этот раз гораздо медленнее.
Джайран чуть не плачет, глядя на заплетающиеся лапы и рваные раны своего друга. Чёрный волк выглядит немногим лучше, и за него переживают его злодейские слуги. Раззадоренные схваткой, они, не стесняясь, громко ругаются на своём языке, похожем на вой ветра, и, судя по тону, требуют поскорей разделаться с Белым псом, дерзнувшим бросить вызов самому властелину зла.
Джайран понимает, что сейчас всё решит один бросок. Он в сильном волнении привстаёт на цыпочки, чтобы лучше видеть схватку, и внезапно дикий порыв ветра заставляет его потерять равновесие. Он скатывается по холму вниз, к счастью, ничего себе не сломав, но не успевает встать, как из тысяч глоток раздаётся громкий вопль. Джайран чувствует, как сотни рук хватают его за одежду и волосы, и понимает, что это злобные дэвы и кровососущие мангусы. От страха он совсем забывает, что никто не смеет высосать кровь из жертвы Чёрного волка до того, как тот вскроет ей шею. Ему уже кажется, что длинные
