ветки и неторопливой лошадиной трусцой направилось в чащу леса.
— Стой! — выкрикнула Элли и пустилась в погоню.
Дальнейший спектакль я наблюдал из первого ряда, сидя на той самой ветке, которую Хейдрун так любезно освободила.
Спектакль состоял из двух периодически сменявшихся мизансцен: «Элли бегает за козой» и «Элли бегает от козы». Поначалу девчонка еще пыталась на бегу призвать Хейдрун к порядку, потом молчала, сберегая силы. А Хейдрун выныривала то тут то там, мерзенько блеяла, а то и грозила острыми золотыми рогами. Элли каждый раз пугалась и визжала. Короче, всем было весело, включая меня.
Наконец Элли в бессилии плюхнулась на землю.
— Ненавижу эту козу! — простонала она.
— Я бы на твоем месте не говорил подобного вслух, — предупредил я. — Хейдрун фантастически злопамятна.
— Ты хочешь сказать, что она понимает наш разговор? — изумилась девушка.
— Я абсолютно уверен, что она понимает человеческую речь лучше некоторых людей. А не говорит только для того, чтобы ее не заставили вести себя прилично.
Как бы подтверждая мои слова, Хейдрун остановилась в отдалении и заинтересованно повела ухом, словно прислушиваясь к разговору.
— Может, нарвать для нее завязей? — спросила Элли.
— Еще чего! — возмутился я. — За надругательство над садом Августы я лично надеру тебе уши. Не уподобляйся козе, даже ей такое поведение не всегда прощается.
— Что же делать?
— Побегай еще немного. Может, она разрешит подоить себя в благодарность за доставленное удовольствие.
— А ты не можешь помочь?
— Я и так помогаю. Советами.
— Ах, так! — Элли вскочила, уперла руки в бока и задрала голову. — А ну, слезай! Хватит там отсиживаться.
— Еще чего. Это твое Испытание. И вообще я не специалист по дой…
Вредная девчонка подскочила к ветке и резко тряхнула ее на себя как раз в тот момент, когда я жестами объяснял ей, куда им с козой следует отправиться.
Лететь до земли было недалеко, но обидно.
— Выпорю, — пообещал я, вставая. — Сейчас найду хворостину, задеру подол и отхлещу по заднице.
Наверное, у меня не получилось произнести это достаточно внушительно, потому что Элли в ответ только показала язык, а Хейдрун непристойно захохотала.
Я уже сломал розгу и собирался претворить свою угрозу в жизнь, когда коза побежала к Элли и встала рядом, нацелив на меня рога. Ее решительная поза говорила, что Хейдрун будет защищать девушку до последней капли крови. Моей крови, по всей видимости.
— Кажется, Хейдрун тебя не любит, — ехидно заметила Элли.
— Это чувство взаимно, — проворчал я, с сожалением откидывая розгу. — Дои ее, пока она не передумала.
Чтобы я еще раз согласился участвовать в подобном! Ни за что!
Мэй походила на кошку, только что вылакавшую целое блюдце отменных сливок втайне от хозяина. По одной ее довольной улыбке становилось ясно, что она не только наблюдала за этим цирком, но и получила необычайное удовольствие от увиденного.
Интересно, как она это делает. Зеркал я там не заметил.
Она восседала в высоком кресле с резной спинкой, здорово напоминавшем трон. Я нарочно встал за ее спиной. Сестренку это здорово нервировало.
Запечатанные конверты лежали рядом на низеньком столике.
— Ты успешно справилась с заданием девочка, и я выполню свое обещание. — По кивку Мэй слуга забрал у Элли подойник, до краев полный тягучего, пахнущего медом молока. — Но не сетуй, если твой жених откажется идти с тобой.
Сестра щелкнула пальцами, и в зал в сопровождении двух ши влетел высокий рыжий парень.
— Моя королева, вы звали… — начал он и осекся, увидев Элли. На лице его отразился суеверный ужас. — Элисон?! О нет! Ты ведь мне снишься, правда?
— Саймон! — голос Элли дрожал от ярости, когда она набросилась на рыжего. — Как ты мог! Бросил меня, маму, сестер! Ты — единственный мужчина в семье! Да как ты смеешь называть себя мужчиной?!
Когда они стояли рядом, не заметить семейного сходства было невозможно.
— Элисон, милая, о чем ты говоришь, — бормотал парень, отступая перед ее неудержимым напором.
— Я говорю о том, что ты забыл свой долг сына и брата, бросил семью в самый тяжелый, самый трудный момент! Я говорю о том, что ты немедленно отправишься со мной обратно и заявишь свои права на замок и наследство, пока дядя не отобрал у нас все и не пустил по миру!
Мэй откинулась в своем кресле, расхохоталась и зааплодировала.
— Браво! Браво, девочка! Ты так ловко обманула моего братца. Я горжусь тобой!
Элли остановилась, бросила виноватый взгляд в мою сторону:
— Простите… я не хотела вам врать. Понимаете, я боялась, что пойдут сплетни… И было так стыдно…
— Мы же договорились общаться «на ты». Забыла? — подмигнул я ей.
Пока Элли сбивчиво оправдывалась, повернувшись ко мне, Саймон перевел дух, пугливо огляделся по сторонам и юркнул в ближайший коридор.
— Мне жаль, братик, но, видно, сегодня удача решила изменить тебе, — объявила Мэй, кинув в мою сторону короткий торжествующий взгляд. — А теперь… — как ни старалась сестренка сохранить торжественно-мрачный вид, ее губы неудержимо расплывались в широкой радостной улыбке. Она была так счастлива, что переиграла меня. Мне на секунду даже стало жаль Мэй. — Слушай мое желание, Элвин…
— Может, сначала конверт откроешь? — безразлично спросил я.
Улыбка пропала с ее лица, а брови сложились горестным домиком. Она схватила конверт, ломая ногти сорвала сургучную печать, прочитала и отшвырнула в отчаянии:
— О нет!
— Мне жаль, сестричка, но, видно, сегодня удача так и не решилась на прелюбодеяние.
Мэй сгорбилась в кресле и совершенно по-детски разревелась.
Растерянно переводившая взгляд с меня на рыдающую сестричку Элли подошла к записке, подняла ее, разгладила и прочитала.
— Вы знали?! — возмущенно воскликнула она.
— Мы на «ты» вообще-то.
— Ты знал!
— Я догадался.
— Сразу? — спросила она и густо залилась краской. Словно тот факт, что я с самого начала знал ее настоящее имя, делал ее поведение во время нашей первой встречи еще более непристойным.
— Не сразу. Я знал, что ты чего-то недоговариваешь. Извини, милая, ты не похожа на крестьянку. Но первые предположения у меня появились на корабле. Крестьянские девушки не умеют носить такие платья. Я налил тебе вина в золотой кубок, и ты не удивилась и не начала его разглядывать. Ты не в первый раз пила из дорогой посуды. Когда ты просила Мэй отпустить Саймона, то сказала, что дома его ждет семья. Если бы Саймон действительно был твоим женихом, ты бы начала рассказывать о своей любви. Ты не знала, как обращаться с козой. И, наконец, тебя никогда не пороли хворостиной.
— Чертов Элвин! — прорыдала Мэй. — Все зло в мире от братьев!..
