— Надо идти, — сказал Серебристое Облако. — Здесь не место для ночлега.
— Но Меченый...
— Он ушел от нас, — безжалостно отрезал Серебристое Облако. — Ушел со светом Богини.
— Свет Богини! Свет Богини!
Все тронулись в путь. Жрица была поражена до глубины души. Она смотрела в тот слепящий свет, и глаза еще болели, а когда она закрывала их, перед ней плавали багровые пятна. Но вправду ли это была Богиня? Жрица не знала. Раньше она никогда не видела такого света — и надеялась, что больше не увидит.
— Значит, Богиня все же захотела взять одного из наших детей, — сказала Ведунья. — Так, так, так.
— Ты ничего не понимаешь в таких вещах! — обрушилась на нее жрица. — Ровно ничего!
Но что, если та права? А ведь это вполне возможно. И даже очень вероятно. Такой ослепительный свет мог быть только знамением Богини.
Богине потребовалось дитя? Зачем? Какой в этом смысл?
Нам никогда не понять ее, решила жрица глубокой ночью, размышляя на все лады о странном событии. Она Богиня, а мы лишь ее создания. И Меченый Небесным Огнем исчез. Это выше всякого понимания, но да будет так. Ей вспомнились слухи о том, что Серебристое Облако собирается принести в жертву дитя, когда они придут к Слиянию Трех Рек. Теперь хотя бы перестанут говорить об этом. Они почти у цели, и Богиня взяла к себе дитя без их участия. Жрица надеялась, что Богиня удовлетворится этим. В племени не так много детей, чтобы они могли пожертвовать ей еще одного.
Глава 3
УЗНАВАНИЕ
Неандерталец? Получеловек? Мисс Феллоуз не верила своим ушам, ее обуревал гнев, и она все яснее сознавала, что ее предали. Неужели ребенок в самом деле неандерталец? Если Девени сказал правду, то ее худшие опасения осуществились.
Она свирепо, но пока еще сдерживаясь, обратилась к Хоскинсу;
— Вы могли бы сказать мне об этом заранее, доктор.
— Зачем? Не все ли вам равно?
— Вы говорили, что это будет ребенок, а не маленькое животное.
— Это и есть ребенок, мисс Феллоуз. Разве вы думаете иначе?
— Это неандерталец.
— Ну конечно, — не понял Хоскинс. — Вы ведь знаете, в каком направлении работает «Стасис текнолоджиз». Не хотите же вы сказать, будто не знали, что ребенка возьмут из доисторической эры. Мы с вами это обговаривали.
— Про доисторическую эру я знала. Но неандерталец? Я ожидала, что мой питомец будет человеком.
— Неандертальцы и были людьми, — начал раздражаться Хоскинс. — Более или менее.
— Так ли это? — спросила мисс Феллоуз у Девени.
— Что ж — большинство палеоантропологов в последние шестьдесят—семьдесят лет соглашаются с тем, что неандертальцев безусловно можно считать разновидностью гомо сапиенс, мисс Феллоуз. То ли это архаическая ветвь нашего вида, то ли подвид — так сказать, провинциальные кузены, но определенно близкая родня, определенные люди...
— Оставим это пока, Девени, — нетерпеливо вмешался Хоскинс. — Подойдем к делу с другой стороны. Мисс Феллоуз, у Вас когда-нибудь был щенок или котенок?
— В детстве — да, но какое это имеет отношение...
— Когда у вас был щенок или котенок, вы заботились о нем? Вы любили его?
— Конечно. Но...
— А он был человек, мисс Феллоуз?
— Это было домашнее животное, доктор. А сейчас речь не о них. Я говорю с профессиональной точки зрения. Вы нанимаете квалифицированную медсестру с большим опытом в современной педиатрии ухаживать за...
— Ну а если бы это был детеныш шимпанзе? Разве вас бы это оттолкнуло? Если бы я попросил вас заняться им, неужели бы вы с отвращением отказались? А этот ребенок — не шимпанзе. Он вообще не относится к человекообразным обезьянам. Он маленький человек.
— Маленький неандерталец.
— Я и говорю — человек. Странного вида и дикий, как я вас и предупреждал. Трудный случай. Вы опытная медсестра, мисс
Феллоуз, с превосходным послужным списком. Вас как будто не должны смущать трудные случаи? Разве вы когда-нибудь отказывались ухаживать за ребенком-уродом?
Мисс Феллоуз, не находя больше аргументов в свою защиту, сказала с гораздо меньшим пылом:
— Вы могли бы сказать мне заранее.
— И вы бы отказались от места — так?
— Ну-у...
— Вы же знали, что речь идет о тысячелетиях.
— «Тысячелетия» могут означать и три тысячи лет. Только сегодня вечером, когда вы с мистером Девени обсуждали проект и прозвучала фраза «сорок тысяч лет», я начала отдавать себе отчет, что же тут готовится на самом деле. И даже тогда не осознавала, что речь идет о неандертальце. Я не специалист по... палеоантропологии — я правильно произношу, мистер Девени? И не так хорошо ориентируюсь в хронологической таблице эволюции человека, как вы.
— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал Хоскинс. — Если бы вы знали это заранее, отказались бы вы от места или нет?
— Не могу сказать точно.
— Хотите отказаться сейчас? У нас, знаете ли, есть и другие квалифицированные кандидатки. Так как же?
Хоскинс не сводил с нее холодного взгляда, Девени наблюдал за ней из дальнего угла комнаты, а маленький неандерталец, вылизав блюдечко досуха, с мокрой мордочкой, так и ел ее своими глазищами.
Мисс Феллоуз, в свою очередь, смотрела на безобразного мальчика, и в ушах у нее звучали собственные слова: «Неандерталец? Я ожидала, что мой питомец будет человеком».
Мальчик показал на молоко, потом на блюдце — и вдруг разразился сериями отрывистых резких звуков, повторяющихся снова и снова. Звуки, странно сдавленные, гортанные, перемежались прищелкиванием языка.
— Да он говорит! — удивилась мисс Феллоуз.
— Как будто да, — согласился Хоскинс. — Или просит, чтобы ему дали еще поесть — на это и кошка способна.
— Нет-нет, он говорит.
— В этом еще надо разобраться. Это весьма дискуссионный вопрос — владели ли неандертальцы настоящей речью. Мы надеемся выяснить и это, в том числе, во время эксперимента.
Ребенок снова защелкал и заработал горлом, переводя взгляд с мисс Феллоуз то на молоко, то на пустое блюдце.
— Вот вам и ответ, — сказала она. — Он безусловно говорит.
— Если так, то он человек — что скажете, мисс Феллоуз?
Она оставила вопрос без ответа — слишком сложная тема, чтобы заниматься ею сейчас. К ней обращался голодный ребенок, и она пошла налить ему молока.
