Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахио дагестанских войнах в период Шамиля

царапины, хотя вся его одежда была изрешечена пулями и снарядными осколками»'.

Тов. Бушуеву неизвестно, что его огульное об­винение автора не обосновано и, главное, направлено не по адресу: его нужно адресовать фантазеру-пе­реводчику, от начала до конца выдумавшему и при­ веденный автором пример и ряд ему подобных дру­гих. Частые же ссылки на аллаха, которые действи­ тельно имеют место в сочинении, являются уступкой своеобразной традиции, применяемой почти во всей арабской литературе, — включение в текст произве­дения стихов Корана и молитвенных изречений без оговорок и ссылок на источники. Отличать эти цитаты от самого текста сочинения, очевидно, нужно, и припи­сывать их автору как его собственные слова никак не следует.

Действительно, местные источники, в известной мере,страдают односторонностью и тенденциозностью, но в значительно меньших масштабах, чем русские источники того времени. Данное сочинение Мухам­меда Тахира также страдает в известной мере тен­денциозностью, хотя и в довольно примитивной и наивно-религиозной форме, но это обстоятельство отнюдь не уменьшает его ценности и достоверности приводимых в нем сведений.

При внимательном исследовании устранение этих недостатков из местных источников составляет го­ раздо меньший труд, чем подобная же операция над сочинениями буржуазных русских и западных исто­ риков-кавказоведов, более опытных специалистов и по истории и по ее фальсификации. Но для этого нужно работать над оригиналом или иметь точные переводы. Свое же заключение т. Бушуев построил

9

на основе неверного перевода, в результате чего и родилось ложное представление, порочащее гро­ могласно на страницах академической книги мест­ные источники, являющиеся по сути дела вполне надежными первоисточниками для каждого историка.

Другого характера ошибку сделал проф. Н. И. Покровский. Занимаясь несколько лет новой исто­рией Дагестана, он приложил много стараний к исследованию местных источников и, в частности, сочинения Мухаммеда Тахира. Не зная тогда араб­ского языка, он занимался этими источниками в рус­ских переводах. Ему известны переводы книги Та­хира— Пржецлавского, Берже, Сапи из аула Энгеноя, „Три имама' и др.

Все эти труды, не говоря уже об их неполноте, давали ему самые различные переводы одного и того же источника, а при внешнем исследовании попадавшихся в его руки рукописей на арабском языке он устанавливал различный объем одного и того же сочинения, что действительно имеет место, так как произведение составлялось посте­пенно, а снимавшиеся с него в разное время копии, фиксируя состояние рукописи в момент переписки, в дальнейшем, конечно, не пополнялись. Наконец, он пришел к выводу о существовании якобы не­скольких вариантов и редакций рукописи. В даль­нейшем он направляет свою деятельность на подбор и классификацию различных списков рукописи и пе­реводов, пытаясь таким путем воссоздать содержание сочинения, наиболее приближающееся к оригиналу. Вряд ли нужно доказывать, что сравнение неполных и неверных, а иногда и сознательно извращенных переводов, как бы ни было велико их количество, может привести к очень незначительным результатам, никоим образом не оправдывающим ни кропотли­вого труда по сличению этих переводов, ни возлагав­шихся на* эту работу надежд исследователя.

9

Так, на основе плохих переводов родилось не­верное предположение о якобы существующих не­ скольких вариантах и редакциях одного и того же сочинения, что, в свою очередь, вызвало неверный, с моей точки зрения, метод научного анализа Н. И. Покровского.

Даже в самом Дагестане, где имеется масса са­мых разнообразных материалов и источников па истории движения Шамиля, перевод „Три имама** до сих пор считается надежным „первоисточником'. Несмотря на то, что там легко разыскать списки рукописи Мухаммеда Тахира,1 никому не приходило в голову проверить правильность этого пере­вода.

Местные историки, касаясь периода деятельности Шамиля, до сих пор безоговорочно используют вы­ мыслы досужего переводчика, выдаваемые за сведения арабского оригинала, не считая нужным хотя бы сравнить некоторые явно несуразные вымыслы с дру­гими местными же источниками.

В 1939 г. в г. Махач-кала вышла книга молодого местного историка, кандидата исторических наук, Расула Магомедова: „Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля'.2 Это первое относи­ тельно крупное местное произведение вполне заслу­живает пристального внимания. На ряду с общеиз­ вестными источниками, автором использовано много никому до сих пор неизвестных рукописных мате­ риалов, хранящихся в библиотеках научных учре­ждений Дагестана.

1 За 20 дней пребывания в г. Махач-кала в августе 1939 г. мне удалось разыскать 3 списка сочинения Мухаммеда Тахира. Два из них хранились в рукописном фонде Научно-исследовательского института истории, языка и литературы; третий, приобретенный впоследствии Институтом востокове­дения Академии Наук СССР, принадлежал частному лицу—Абдуррахману Казиеву. Имеются также списки этого прнзведения Мухаммеда Тахира в Ворошиловске, Закаталы и ряде других мест.

2 Даггиз, 1939.

2*

19

Автор по-новому поставил и правильно разрешил ряд неясных вопросов, дал некоторые важные исто- рико-экономические, биографические и прочие све­дения. Однако и в этой работе некритическое исполь­ зование материалов из „Трех имамов' привело к некоторым ошибкам в изложении фактической стороны и обстановки ряда событий (взятие русскими Гимр, осада Ахульго, свидание Шамиля с генера­лом Пулло и др.).

Первый поставил под сомнение качество перевода „Трех имамов' и его адэкватность арабскому ориги­ налу акад. И. Ю. Крачковский. В 1935 г., исследуя два незадолго до этого поступивших в Институт востоковедения Академии Наук СССР списка руко­писи Мухаммеда Тахира, один из которых—упоми­ навшийся выше автограф сына автора Хабибуллаха, акад. И. Ю. Крачковский писал: „В 1926 году был напечатан частичный перевод интересующего нас произведения по неизвестной рукописи. Для анализа нашего экземпляра (речь идет об автографе Хаби­буллаха,—А. В.) перевод приносит мало пользы; он основан на другой версии, дан не полностью, кроме того, в переведенных частях сильно сокращен и далеко не всегда удовлетворительно выполнен'.1

Этот, по мягкому выражению акад. И. Ю. Крач-ковского, „далеко не всегда удовлетворительно вы­ полненный' перевод в действительности настолько „неудовлетворителен', что даже его, крупнейшего ми­ рового ученого-арабиста, заставил высказать пред­положение о том, что „он основан на другой версии'.

Другой версии у переводчика не могло быть по­тому, что этих версий вообще не существует. Выпол­нен этот перевод по одной из копий рукописи, хотя и многочисленных, но дающих очень незначительные

1 И. Крачковский. Новые рукописи истории Шамиля. Исторический архив, т. II, Изд. Акад. Наук СССР, 1939, стр. 7—8.

11

одна от другой отклонения (описки, случайные про­пуски переписчиком одной или двух строк, опущение глосс, огласовок и пр.). Автограф Хабибуллаха имеет только иное, чем все другие списки, предисловие, написанное самим Хабибуллахом. Крупнейший уче­ный просто не мог предположить такое высокое мастерство переводчика в области фантазии и без­застенчивой выдумки, восполнявших при переводе пробелы в знании арабского языка.

Приходится только высказать сожаление о том, что авторитетная редакция второго издания „Исто­рии XIX века' Лависса и Рамбо сочла нужным по­местить этот „перевод' „Трех имамов' в список библиографии по Кавказу того времени в разделе „Мемуары, труды современников, позднейшие труды', отрекомендовав этот труд без всякой оговорки как „мемуары мюрида Шамиля Магомета Тагира из Караха'.1

III

В1938 г., по инициативе акад. И. Ю. Крачковского, я приступил к подготовке издания арабского ориги­ нала и русского перевода этого сочинения Мухаммеда Тахира. Нужно было путем сличения ряда списков восстановить арабский текст, максимально прибли­жающийся к утраченному оригиналу, и сделать с него русский перевод.

Точное восстановление неизвестного нам ори­гинала по рукописным копиям и копиям с копий могло