Михаэль Шумахер – номер один

использовал бы все средства, чтобы одержать победу».

В Хересе немца впервые поймали с поличным. В Аделаиде все было иначе, поступок с Хиллом сошел ему с рук. В 1994 году все внимание было приковано к тому, как виртуозно его команда играла с правилами, пользуясь размытыми понятиями и неоднозначными трактовками. Но в Хересе репутация Шумахера закрепилась.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Человек эпохи возрождения

Когда мне предложили работу [в Ferrari], я поговорил с людьми, которые в прошлом там работали. Ален Прост был очень прямолинеен, он сказал, что эта команда никогда не добьется успеха. Для меня эти слова стали своего рода стимулом, вызовом. Должен признать, что время от времени я начинал думать, что Ален прав, но тут же отбрасывал эту мысль!

Жан Тодт

Карьеру Шумахера в Ferrari можно условно поделить на две фазы. Четыре безуспешных года, с 1996 по 1999-й, когда он либо упускал титул в последней гонке, либо оказывался не в состоянии за него бороться. А затем невероятный прорыв в 2000 году, пять титулов подряд и беспрецедентное доминирование в спорте.

На ранних этапах было сложно представить, что Ferrari добьется такого успеха, хотя у команды имелись все инструменты. Есть давняя поговорка: «Посмотрите на Ferrari со стороны, и вы удивитесь, почему они не побеждают в каждой гонке. Посмотрите изнутри, и вы удивитесь, как им вообще удается побеждать». Другими словами, предприятия команды и другие объективные ресурсы, такие как трасса для тестов рядом с заводом, всегда соответствовали высочайшим стандартам, но на самом заводе наблюдался полный беспорядок, что не шло ни в какое сравнение с четкостью и профессионализмом ведущих британских команд, таких как Williams и McLaren.

Под управлением Жана Тодта все изменилось. Ferrari стала хорошо организованной и структурированной командой с четкими целями и направлением развития, строгой дисциплиной и ясным пониманием дела. Существенным достижением Тодта было то, что он избавил команду от политики и столкновений с прессой. Как великий руководитель, он переложил это на собственные плечи, тем самым оградив команду от вмешательств извне и обеспечив пространство для работы.

До того как Тодт взял на себя отношения со СМИ, команда была похожа на решето – сплошные утечки информации. Всевозможные истории и сплетни обо всех областях ее деятельности постоянно просачивались в итальянскую прессу. Это подрывало уверенность внутри команды и сдерживало прогресс. Ferrari казалась тростинкой на ветру критики. Тодт принял удар на себя и назначил одного из своих самых верных подопечных Клаудио Берро руководителем пресс-службы. Позднее Берро сменил Лука Коладжанни, сын коммуниста-министра в итальянском правительстве и искусный манипулятор.

Усилив пресс-службу, Тодт перестал позволять СМИ вклиниваться между гонщиками и командой. Это случилось лишь однажды за одиннадцать лет, в 1999 году, когда Шумахер попал в страшнейшую аварию. Тогда ходили всевозможные слухи на предмет того, вернется ли он на завершающие Гран-при сезона. Немецкая пресса на несколько шагов опережала итальянскую – их негодующие крики вскоре достигли ушей Монтедземоло. После этого Шумахер уволил своего помощника Хайне Бухингера. В целом эпоху Тодта/Шума-хера характеризовала нерушимая связь между директором и гонщиком. Эти двое стали не просто Коллегами, но и друзьями, что позитивно отражалось на работе команды.

В первые годы на посту директора команды Тодт исправлял недочеты и выкладывал успех по кирпичикам. Он описывал Ferrari как «великолепный замок с дырами и пробоинами, которые необходимо залатать, иначе он рухнет». На это ему потребовалось много времени, потому что экспертов в Италии найти было трудно. Но как только Тодт заложил фундамент, пришел успех, а затем команда начала и доминировать. Изменился и подход: стал более отточенным и жестким – изо всех сил трудиться, чтобы максимизировать свое преимущество во всех областях, и никогда не расслабляться. Критики полагают, что мировоззрение команды стало слишком узким и они настолько сфокусировались на самих себе, что утратили объективность и перестали осознавать свою ответственность перед спортом.

Эра Тодта – самая успешная за всю историю гоночной команды Ferrari. Он привел в команду ключевые фигуры, создал то, что Росс Браун называет «кругом страха», имея в виду, что мотивацией каждого члена команды было желание не подвести других и добиться успеха. Они постоянно улучшали показатели в каждой области, иногда балансируя на грани нарушения, чтобы реализовать свое конкурентное преимущество. Когда Ferrari была в отстающих и всеми средствами пыталась выйти на уровень топ-команд, это вызвало вспышку интереса к гонкам. Но команда продолжала в том же духе, несмотря на то, что уже обеспечила себе доминирующую позицию, и зрелище стало менее привлекательным.

Ferrari из рук вон плохо начала сезон-1998. McLaren сделал дубль в Мельбурне – на первом Гран-при сезона. Итальянцы показали посредственный результат, но по-настоящему плачевным было преимущество McLaren. В гонке они опередили остальной пелотон на целый круг, проходя круги на две секунды быстрее Ferrari. Отставание казалось непреодолимым. Перед третьей гонкой сезона, Гран-при Аргентины, Мика Хаккинен сказал: «Должно произойти чудо, чтобы кто-то смог нас нагнать». Но, несмотря на все, Ferrari удалось повернуть ситуацию в свою пользу. Шумахер выиграл в Аргентине и в следующей гонке в Имоле. «Думаю, чудо произошло!» – смеялся он. Немец вел борьбу за титул до самой последней гонки сезона в Судзуке, но уступил чемпионат Мике Хаккинену, когда на старте у него заглох двигатель.

На протяжении всего сезона руководство McLaren бросало непрозрачные намеки относительно нелегальных устройств на Ferrari, но ничего так и не доказало. Трекшн-контроль был все еще под запретом, и успех Шумахера вновь породил слухи, что на его машине установлена незаконная система. В то же время в McLaren были вынуждены снять с болидов революционную систему помощи при торможении, которая использовалась ими на протяжении десяти гонок. Суть этой системы заключается в том, что внутреннее, то есть ближайшее к повороту, заднее колесо замедлялось при повороте, чтобы машина поворачивала более четко и сохраняла сцепление с дорожным полотном. После легкой победы McLaren в Мельбурне Ferrari поставила под сомнение легальность этой системы. FIA решила, что система и в самом деле противозаконна, и попросила руководство McLaren снять ее с машин. Когда в боксах McLaren нашли фотографа, который признался, что он сводный брат одного из аэродинамиков Ferrari, Рон Деннис выступил с заявлением:

«Людям нравятся победители, но никому не нравится, когда постоянно побеждает кто-то один. На протяжении многих лет я наблюдал за победами Фрэнка Уильямса и никогда не жаловался, а, напротив, восхищался. Это только укрепляло мое желание побеждать. Когда мы доминировали в Австралии и Бразилии, Фрэнк поздравил нас. Это говорит о том, что в Формуле-1 еще есть благородные и честные люди. Но не все ведут себя подобным образом.

Я очень уважал Энцо Феррари, мне нравилось его достойное поведение и то, как он достигал своих целей.

И только из-за своего уважения к нему я не стану комментировать то, как сейчас поступает Ferrari».

Кандидатуру Жана Тодта Луке ди Монтедземоло предложил в 1992 году Берни Экклстоун. Президент Ferrari искал человека, который смог бы вывести команду в фавориты, а у Экклстоуна в этом был свой интерес, так как слабые выступления Ferrari плохо отражались на бизнесе в целом. Время было самое что ни на есть подходящее. Тодт искал для себя новые задачи – на протяжении последних одиннадцати лет он был руководителем спортивного отделения Peugeot. Он как раз стал свидетелем победы французской команды в гонке «24 часа Ле-Мана», перед тем как в августе 1992 года приехать в Болонью к ди Монтедземоло. Тодт прибыл за рулем Mercedes, но Лука ди Монтедземоло простил его за это. Француз был расстроен тем, что Peugeot не поддержали его предложение прийти в Ф-1, вместо этого решив стать