Но доктор не успел особенно углубиться в эти размышления. Вскоре отряд перешел в другой район, потом в третий и, наконец, добрался до Тонги. Здесь солдаты получили небольшой отдых, а доктор успел погулять и осмотреть местность. Самое сильное впечатление осталось у него от встречи со львом. Лежа на земле, лев пожирал газель, а притаившийся поблизости туземец следил за ним, ожидая подходящей минуты, чтобы отнять у царя зверей его добычу.
Доктора сопровождал денщик-суданец.
— Посмотри, что сделает сейчас этот негр, — сказал он. — Газелей в здешних местах немного, и негр хочет вырвать ее из когтей льва.
Скоро доктор увидел, что негр подкрался ко льву и, чтобы его раздразнить, бросил в него небольшой камень. Но лев не обратил на это никакого внимания, словно его ужалил комар. Охотник повторил нападение, бросив на этот раз камень побольше, который угодил льву в лоб. Зверь повернул голову к негру, но сейчас же с пренебрежением отвернулся и снова занялся своей добычей.
Тогда негр выбрал камень еще больше, нацелился льву в нос и с силой метнул свое оружие. Потеряв терпение, лев лениво поднялся на ноги. Потянувшись, он медленно пошел на охотника, и доктор подумал: «Беда, пропал негр! Если он сейчас же не убежит, он погиб!» Негр не шевельнулся, пока лев не приблизился к нему. Когда между ними оставалось не более трех-четырех шагов, охотник поднял лежавшее у его ног короткое копье и стал ждать нападения. Лев приготовился к прыжку, но негр молниеносно нагнулся и снизу метнул копье в шею льва. Царь лесов упал, поверженный, на землю.
Изумленный доктор не понимал, как это могло так быстро случиться. Он не знал, что негры с детства учатся владеть копьем и развивают в себе силу и ловкость.
Охотник подошел к газели, поднял ее и унес. Восхищенные смелостью этого человека, сумевшего вырвать добычу из когтей льва, доктор и денщик проводили его долгими взглядами. Правда, суданец не видел в этом ничего особенного. Он утверждал, что в поединке со львом самое главное избежать удара его лапы, ведь вся сила льва — в лапах. Денщик рассказал, что однажды ему пришлось видеть на берегу реки, как на льва, хотевшего напиться, напал большой крокодил. Он схватил льва за лапу, а лев ударил его другой лапой по спине и сломал ему хребет.
Прошло еще несколько дней, и отряд снова тронулся в путь. Теперь он проходил по местности, поросшей высокой густой травой. Населяют ее кочевники, похожие на бедуинов. Они занимаются разведением верблюдов и живут в палатках вроде паланкинов, укрепленных на верблюжьих спинах. Так они и проводят дни и ночи, покачиваясь в такт шагам животных, в постоянном движении, словно пассажиры корабля, сбившегося с пути в океане, или стадо овец на плывущей по Нилу барже. Денег у них нет, и платят они друг другу и посторонним только верблюдами и верблюдицами, их молоком, шкурами и шерстью.
Наблюдая все это, доктор снова думал: «Как прекрасно расположены эти обширные, естественные пастбища и как хорошо используются молоко и шерсть верблюдов».
Когда доктор дошел в своем рассказе до этого места, его повествование прервал клиент, попросивший аптекаря приготовить лекарство. Извинившись, аптекарь встал, а Шабан-эфенди вынул табакерку и сказал, очень довольный рассказом:
— Все это совершенно замечательно, доктор!
Инспектор здравоохранения некоторое время задумчиво молчал, потом осведомился:
— А какова область Джезире?
— Область Джезире хороша для всего, эфенди, — ответил доктор Хильми. — Эта местность годится и для хлопка и для каучука. Лучше всего было бы всю ее засадить каучуковыми деревьями. Джезире — это одна из сокровищниц Судана в будущем.
Инспектор здравоохранения многозначительно покачал головой и умолк, смотря себе под ноги. Вдруг он поднял голову и сказал:
— До меня дошли слухи, что ты вернулся из Судана с большими деньгами.
— Ты имеешь в виду деньги за слонов? — спросил доктор Хильми.
Секретарь архива громко чихнул и удивленно воскликнул:
— За слонов?
Инспектор здравоохранения ответил:
— Доктор убил в Судане шесть слонов и выручил за их бивни около четырех тысяч гиней.
Шабан-эфенди еще больше удивился.
— О покровитель! Четыре тысячи гиней! Бивни! Что же это за бивни, друзья?
— А что ты думаешь? — с улыбкой ответил доктор. — Бивни каждого взрослого слона обычно весят шестьдесят кантаров[44], а за кантар слоновой кости теперь платят десять гиней. Значит, бивни слона средней величины дают шестьсот гиней. Это очень выгодное дело, однако всякий, кто хочет охотиться на слонов, должен получить специальное разрешение от правительства. А плата за него очень высока.
— О покровитель! — повторил Шабан-эфенди. — В этом Судане скрыты великие блага! Какой ты счастливец, доктор, — прибавил он, вздыхая. — Ты нас всех взбудоражил. Будь я молод, я рискнул бы отправиться в эту чудесную страну Аллаха, сотворенную для правоверных. Здесь мы слишком много сидим на одном месте, спим и только мечтаем о благах.
Он чихнул, вытер нос платком и спросил:
— А твоя семья была с тобой в Судане?
— Семьи тогда еще не было, — одновременно ответили доктор и инспектор здравоохранения.
— Значит, ты, бек, был тогда еще холост? — спросил Шабан-эфенди.
— Разумеется, — подтвердил доктор. — Я женился и стал отцом после возвращения из Судана. Куда ушло это время? С тех пор прошло уже двадцать лет.
— Двадцать лет! — воскликнул Шабан-эфенди. — Значит, ты, бек, участвовал в Умм-Дурманской битве?
Надувшись от тщеславия, доктор Хильми важно ответил:
— И в Умм-Дурманской и в других. Само собой разумеется. Я участвовал и в боевых действиях. Ведь я не просто врач, я врач военный.
В эту минуту появился почтальон. Доктор, по обыкновению, осведомился, нет ли для него писем. Почтальон уже привык, проходя мимо аптеки, вручать доктору его корреспонденцию, вместо того чтобы приносить ее ему на дом. Но на этот раз он явно колебался и наконец пробормотал, опуская руку в почтовую сумку:
— Для вас ничего нет… Но есть письмо для…
В конце концов почтальон, по-видимому, решил, что не обязан вручать письма лично каждому адресату, а доктор Хильми ведь как-никак отец своей дочери. Тем более что на письме ясно написано: «Саннии-ханум, дочери доктора Ахмеда Хильми».
Поэтому почтальон счел себя вправе отдать письмо доктору. Не посмотрев, кому оно адресовано, доктор взял его, вскрыл и прочел.
Ничего не поняв, он прочел во второй раз и вновь ничего не понял. Наконец он взглянул на конверт, и ему все стало ясно. Весьма расстроенный, доктор сейчас же поднялся и попрощался со своими собеседниками. Его честь была оскорблена, и он немедленно отправился домой, чтобы потребовать у дочери объяснения.
Когда доктор Хильми вошел в квартиру, его встретила жена. Он показал ей письмо, дал понять, что в нем заключается, и принялся кричать. Жена стала его успокаивать, убеждая скрыть все от дочери и не поднимать скандала, чтобы не обидеть их соседку Заннубу. Она обещала как-нибудь зайти к Заннубе, пожаловаться ей на то, что случилось, и мирно все уладить. Ведь Санния ни в чем не виновата. Она не имеет никакого отношения к этому письму. Все наделал их невоспитанный сосед. Зачем же волновать и огорчать девочку из-за того, в чем она не виновата?
Мать Саннии до тех пор уговаривала мужа, пока он не утих, и это событие осталось без последствий.
