согласилась на банальную семгу, которой мы уже успели наесться тут до отвала.
– На воде может быть сильный ветер, – предупредила Марина, – так что одевайтесь теплее.
– Я же тебе говорила, – укорила меня мама. – А ты: жарко, жарко!
– Но если действительно жарко, – оправдывалась я, хотя с утра как раз было не жарко – ни в тоннеле, ни на высокогорной станции.
– Иди возьми в чемодане куртку, – велела она, и я, не став возражать, поплелась к автобусу.
Багажное отделение было открыто – видимо, кто-то еще решил утеплиться перед плаванием во льдах. Увидев свой чемодан, я попыталась до него добраться, но путь мне преграждала масса других вещей.
– И что ты хочешь сделать? – вдруг услышала я чей-то насмешливый голос.
Я обернулась и, почему-то нисколько не удивившись, увидела Олега.
– Куртку достать, – послушно ответила я. – Говорят, на фьорде ветер сильный.
– Нет там никакого ветра, – авторитетно заявил он. – Мы только что оттуда.
Я молчала, и он понял меня правильно:
– Но предков лучше зря не волновать. Давай достану.
Легким движением руки он выдернул мой чемодан из кучи ему подобных и поставил на асфальт:
– Прошу!
– Спасибо, – отчего-то смутилась я и поскорее щелкнула застежками.
Куртка, по закону подлости, оказалась на самом дне, хотя я клала ее не далее как сегодня утром. Пока я перетряхивала вещи, Олег терпеливо стоял рядом, а я переживала – вдруг он заметит в чемодане что- нибудь не предназначенное для глаз парней, – и это отнюдь не помогало поискам.
Наконец я выдернула ветровку из-под пакета с умывальными принадлежностями, подняла голову и увидела в паре метров от себя Женьку. Он наблюдал за мизансценой с плохо скрываемой саркастической улыбкой и молчал. Я не догадывалась, сколько времени он тут торчит, и от этого разнервничалась еще сильнее, хотя знала, что не делаю ничего крамольного.
– Ты скоро? – спросил он, увидев, что я его заметила. – А то наша группа уже на теплоход садится.
Олега он старательно не замечал, но тот не пожелал мириться с таким положением дел.
– Здоро€во, – как ни в чем не бывало бросил он.
– И тебе не хворать, – чуть помедлив, отозвался Женька.
– Руки забыли пожать, – ехидно вставила я.
Парни неохотно обменялись рукопожатием, и Женька нетерпеливо сказал мне:
– Пойдем скорее, а то все вкусное съедят.
– Мне чемодан надо убрать, – вспомнила я, но он величаво махнул рукой:
– Пусть тебе поможет новый друг!
Я думала, Олег не снесет такой наглости, но он неожиданно кивнул:
– Идите, я закину вещи.
– Спасибо! – успела крикнуть я и припустила за Женькой.
– Ну и где наша группа садится на теплоход? – удивилась я.
Туристы тусовались на пристани, а Марины нигде не было видно.
– Гид за билетами пошла, – без слов понял меня Женька.
– Куда же мы так неслись? – обиделась я. – Человека бросили…
– Увидишь ты еще своего человека, – нехорошо усмехнулся он.
– Не забудь поздороваться по правилам этикета, – не осталась в долгу я. – Хотя и не понимаю, зачем парни руки пожимают. Смешно смотреть, как один подходит к компании и начинает всем по очереди руки жать!
– Этот обычай идет с древних времен, – важно пояснил он. – Люди протягивали друг другу руки в знак того, что в них нет оружия. Кстати, ты знаешь, почему женщина должна идти справа от мужчины?
– Знаю, – кивнула я, но он уже ответил сам: – Потому что с левой стороны висела шпага. А почему женщину пропускают вперед?
– Чтобы понять, не опасно ли там, – вздохнула я.
– Молодец, знаешь, – удивился Женька. – И даже не бесишься по этому поводу? – испытующе взглянул на меня он.
– Я вообще никогда не бешусь, – отозвалась я. – Да и с чего бы мне беситься из-за того, что в древности женщина не считалась большой ценностью?
– Все мои знакомые девушки раньше такого не слышали и жутко злились, – доверительно сообщил он.
Я растерялась, не зная, что на это ответить, но тут очень кстати появилась Марина с длинной лентой билетов и распорядилась:
– Сейчас вы будете по одному подниматься на борт, а контролер – вас считать.
– Козленок нас считает, – снова сказал Женька.
Группа засмеялась, а я отчего-то разволновалась – наконец-то я увижу фьорд не в начале или конце, а во всей красе!
Мы погрузились на теплоход в толпе туристов, говоривших на самых разных языках, и граждан походного вида с огромными рюкзаками.
– Кто это такие? – удивилась я.
– А это, Нинон, люди, путешествующие своим ходом, – обстоятельно пояснил Женька. – Они не переплачивают турфирмам и организовывают свой маршрут сами.
– А, понятно, – кивнула я. – И все свое носят с собой.
Наши мамы устроились на стоявших на палубе стульях, и Женька присел рядом с ними.
– Пошли поснимаем, – позвала я, но он лениво отмахнулся:
– Да ну, настроения нет. Фоткай сама, я в тебя верю.
– Пойдем, что ты тут уселся, – не поняла я, но Женька поморщился:
– Ты же знаешь, я это дело не очень люблю. К тому же устал я что-то…
– Ой, старый дед, во сто шуб одет, – пропела я.
Женька не отреагировал, и я, устав его уговаривать, отправилась бродить по теплоходу одна. Виды за бортом открывались просто потрясающие. Впечатления переполняли меня настолько, что для новых, казалось, уже не было места. Но я впитывала все, что видела, – вырастающие прямо из воды горы, одинокие домики, прилепившиеся к скалам, как ласточкины гнезда, поселки и пристани на берегу, к каждой из которых теплоход добросовестно причаливал.
– Кто там живет? – спросили у Марины.
– Люди, – пожала плечами она. – Это рейсовый теплоход, и местные жители используют его, как мы троллейбус или трамвай.
Местных жителей, конечно, было всего несколько человек. Основную часть пассажиров составляли туристы, висящие по бортам с камерами наперевес. Особенно много толпилось японцев, старательно фиксирующих проплывающие виды своей высококлассной техникой.
– А я думала, в Скандинавию никто не ездит, – вслух удивилась я.
– Да ты что, – ответила мне тетенька-морж.
Видимо, ей было неловко, что она придралась к Женькиному дезодоранту, и теперь она изо всех сил старалась с нами задружиться.
– Норвежские фьорды во всем мире знамениты. – И вдруг она заволновалась, показала на воду впереди теплохода и завопила: – Смотрите, смотрите, тюлень!!
Забыв историю с ланью, я метнулась к борту вместе со всей русскоязычной публикой. Мы напряженно вглядывались в серо-голубые волны, пока возмутительница спокойствия не протянула смущенно:
– А, нет, доска…
Не успев удивиться, откуда у помешанных на экологии норвежцев взялась во фьорде доска – не иначе, русские туристы подбросили! – я отвлеклась на кое-что странное и перешла к противоположному борту, откуда доносился знакомый голос. Зрелище, открывшееся моим глазам, было не столь феерично, как сцена на набережной Осло, но тоже не для слабонервных.
– Теперь еще вот так, – капризно тянула Ника, откинув голову и выгнув спину.
Женька, глядя на все это великолепие через экранчик ее фотоаппарата, послушно делал кадр за
