На обязанности Малютина лежало добывать сведения, на обязанности следователя их обрабатывать. В селе и окрестностях не осталось человека из числа тех, кто знал погибшего старика и его дочерей, с кем бы оперуполномоченный не побеседовал. Он сколотил группу добровольных помощников, которые не упускали ни одного слова из того, что говорилось о происшествии или о погибших. Сосед старика, живший через дорогу, однажды за бутылкой самогона рассказал женщине, у которой крыл крышу, что в ночь, когда произошел пожар, он несколько раз выходил к сараям: накануне у него из хлева украли двух овец. Часа в два-три ночи он проснулся от гула мотора. Он приник к окну и увидел легковую машину, крытую брезентом. Она без света шла по улице и остановилась, не доезжая дома старика Субботина. Из нее вышли три человека, и машина, как и прежде без света, тронулась по направлению околицы. Двое неизвестных прижались к стене избы, а третий постучал в дверь и сказал: «Петр Михайлович, открой!» Когда дверь отворилась, на пороге показалась женская фигура. Мужчина, стучавший в дверь, переступил-порог. Потом послышался какой-то вскрик. Сосед решил, что парень ущипнул девушку. Вслед за тем в сенцы вошли еще две фигуры, и дверь захлопнулась. А минуты через две раздались три выстрела и все стихло. Сосед не был уверен, что выстрелы донеслись из дома Субботиных. Они показались ему довольно глухими. Сосед лег, а примерно через полчаса его поднял шум с улицы. Дом Субботиных горел. На первом допросе в милиции рассказчик скрыл правду, не желая ходить по судам и следствиям.
Хозяйка дома, где он крыл крышу, под величайшим секретом поделилась новостью со своей невесткой, а последняя не удержалась, чтобы не обсудить новость со своей племянницей. В тот же день Малютин знал все подробности разговора и его источник. Так стало известно, что преступников было четверо, что они прибыли на легковой машине, крытой брезентом, и что один из них, шофер, в нападении не участвовал, а, по-видимому, ожидал соучастников где-нибудь неподалеку.
С этого дня следствие пошло по двум направлениям: Малютин занимался выявлением лиц, посещавших Субботина и его дочерей. Мосолов сосредоточил усилия вокруг поиска машины, крытой брезентом.
А между тем машина, крытая брезентом, словно в насмешку над милицией и прокуратурой, продолжала совершать ночные рейсы. В конце второй недели пребывания Мосолова и Малютина в селе им позвонил начальник отдела милиции и попросил обоих приехать в райцентр: имелись важные новости. Как узнали следователь и оперуполномоченный, предыдущей ночью был обворован продовольственный магазин одного из глубинных сельпо, Сторож, уйдя на час домой, обнаружил после возвращения, что контрольный замок на двери сломан и дверь магазина приоткрыта. Изнутри помещения доносились шорох и какие-то звуки. С ружьем наизготовку сторож перешагнул порог тамбура и толкнул дверь в торговый зал. На полу он увидел смертельно пьяного мужчину, который пытался подняться, по вновь падал, бормоча бессвязные слова. Сторож скрутил ему руки и выволок на улицу. В задержанном он узнал односельчанина Матвея Крюкова, работавшего учетчиком тракторного отряда.
Утром в сельмаге сняли остатки ценностей и вытаращили глаза от удивления. Недоставало целой автомашины товаров. Клокова отвезли в районный центр, где он целые сутки спал в КПЗ. Проснувшись, он рассказал удивительную историю.
Ночью, выпив в компании, он возвращался домой. Шел Клоков нетвердым шагом и пел песни. В проулке, недалеко от сельмага, учетчик увидел автомашину, крытую брезентом. Она стояла с погашенными фарами.
— Ч-чей ты, браток? — спросил Клоков, подходя к кабине слева, где темнела за рулем фигура водителя. — З-закурим?
И чиркнул спичкой, зажигая цигарку.
— Отвали, харя! — услышал он угрожающий ответ и увидел, как шофер потянулся к лежавшей сбоку заводной ручке.
Учетчик преувеличенно нетвердым шагом отошел в сторону и продолжал путь. Поравнявшись с магазином, он увидел, как из дверей с мешками на плечах вышли двое мужчин. Они заметили Клокова. Один махнул рукой, чтобы он подошел. Песня смолкла. Бормоча что-то под нос, учетчик пытался повернуть обратно, но один из парней сбросил с плеч мешок и быстро настиг Клокова. Его привели к магазину и затащили в торговый зал. Неизвестные пошептались о чем-то. Один снял с полки бутылку водки, вышиб пробку.
— Пей, осел, если дети есть!
Клоков едва устоял на ногах от удара. Огромного роста парень выжидающе держал руку в кармане пиджака. Промедление было равносильно гибели.
Учетчик взял бутылку и через минуту прямо из горла опорожнил ее. Высокий подал вторую. Клоков отпил немного и его стошнило. Удар в живот свалил учетчика на пол. Когда он пришел в себя, в магазине никого не было.
По описаниям Клокова, здоровенному парню было на вид лет двадцать пять, а тому, что пониже, — лет двадцать. Первый запомнился слесарю свирепым выражением лица. Второй, напротив, был кругл и казался простоватым. Свидетелю запомнился его седловатый нос.
Две порожние бутылки, валявшиеся в магазине на полу, были при осмотре осторожно изъяты и доставлены в райотдел. На них обнаружили многочисленные отпечатки пальцев.
В течение нескольких дней усилили охрану магазинов, особенно удаленных от районного центра. Вблизи некоторых устроили сильные засады. Участковых нацелили на поиск машины с брезентовым верхом. Мосолов и Малютин перебрались из села в райцентр. Теперь они уходили из райотдела далеко за полночь. Все ждали решающих событий. Грабители, однако, словно канули в воду. В соседних районах по поручению Малютина и Мосолова тамошние оперативные работники собирали сведения обо всех легковых машинах типа ГАЗ и «виллис». Но преступники, казалось, почувствовали неладное и на время прекратили налеты. Через неделю посты и засады были сняты. Напряжение в райотделе спало. А буквально на следующую ночь в дежурную комнату милиции прибежал мужчина со связанными за спиной руками и окровавленной головой. Кровь густо капала ему за ворот рубахи и стекала в тапочки. Он оставлял на полу красные следы. Пострадавший оказался сторожем районного универмага. Магазин ограбили четверть часа назад. Вокруг сторожа сгрудились все, кого поздний час застал в отделе: начальник с пятью оперативными и участковыми уполномоченными, шофер, а также собравшиеся уходить в дом приезжих Мосолов и Малютин.
— Сколько их было? — отрывисто спросил начальник милиции.
— Трое.
— На машине или пешком?
— Машины не видел.
— Мы их догоним!
По словам сторожа, преступники скрылись в сторону грейдера.
— А товарища направить в больницу! — бросил начальник с порога дежурному.
Вывалились на улицу.
— Слышите, как собаки заливаются? Они там!
Газик, набитый до отказа людьми, рванул с места и через несколько минут остановился на краю села. Шофер выключил мотор. Прислушались. Лай собак доносился справа от грейдера, за оврагом. Проезда туда не было. Не разбирая дороги, устремились к оврагу, лежавшему на пути, надеясь пересечь его и сократить путь. Вниз скатились кучей, вверх поднимались с трудом, ноги скользили по мокрой от росы траве. Поднявшись наверх, с минуту переводили дыхание. Лай собак стал слабее и скоро замер где-то у лесопосадок. Достигли дороги, идущей параллельно лесопосадкам. Ни на дороге, ни около нее людей не было. Решили пройти с полкилометра в сторону, противоположную селу.
— Стойте, тут что-то валяется! — крикнул Мосолов, шаря фонариком по обочине дороги. Предмет подняли. Это была большая коробка от наручных часов.
— Смотрите, след машины!
На песке, у обочины, даже при свете двух фонариков различалась поворотная петля, оставленная протекторами колес. Люди рассыпались в поисках новых следов.
— Нах-халы! Они оставили нам пахучую визитную карточку, — послышался голос Малютина. — И бумажку. А ну-ка, посветите!
Бумажка оказалась конвертом. Через некоторое время его привели в надлежащий вид.
