От этих — правда? Это суть слепцы,
Ведущие слепых. В ночи проходят,
Во тьме густой,— им извлеченья нет.
Вопрос о том, что чисто и нечисто,
Вовлек людей в сомненья, и они
Не могут видеть правды. Много лучше
Дорогу чистоты осуществлять,
Идти и ведать самоотреченье,
Нечистоты не совершать, идя,
О сказанном издревле размышляя,
Не запершись в предании одном,
В едином не упорствуя, а в ум свой
Все верные слова светло приять,
Чуждаясь тьмы, источника печали.
А что о Раме здесь ты рассказал
И о других, ушедших и пришедших,
Чтоб снова ведать чувственный восторг,—
Дороги их поистине напрасны,
И мудрый им не будет подражать.
Теперь для вас мне разрешите вкратце
Правдивую основу изложить:
Луна и Солнце могут пасть на землю,
Гора Сумеру сокрушится вниз,
Но никогда мой замысел не дрогнет.
Скорее, чем в запретное вступить,
Да буду брошен я в огонь свирепый.
И ежели я право не свершу,
Что сам себе в душе я предназначил,
И ежели на родину вернусь,
Дабы вступить в огонь пяти желаний,—
Да будет то со мной, в чем клялся я».
Так вымолвил царевич и сказал.
И доводы его сияли остро,
Как совершенства солнечных лучей.
Потом он встал и в неком отдаленьи
Помедлил. А советник и другой,
Учитель, видя тщетность убежденья
И видя, что напрасны их слова,
Поговорив между собой, решили
Идти в обратный путь, в родимый край,—
Царевича не смея беспокоить,
Присутствием своим обременять,
Решение свое они явили,
Почтительно и грустно воздохнув.
И все ж, неподобающую спешность
Из всех свои^с движений устранив,
Веление царя осуществляя,
Они спокойно медлили в пути,
И, ежели кого они встречали,
Избравши тех, кто мудрых лик являл,
Они такими мыслями менялись,
В каких для всех ученых радость есть,
И сан высокий свой от всех скрывали,
Потом, прейдя, ускорили свой путь.
10. ЗОВ
Учителя с советником оставив
И отойдя от этих двух,
Пошел, один, царевич по теченью,
И, воды Ганга перейдя,
Держал он путь к Вершине Ястребиной,—
Пятью горами скрытый верх,
Приятственный утес, меж скал — как кровля,
Он, зеленея, был один.
Кусты, деревья и цветы в расцвете,
Ключи, прохладные ручьи,
Приятно холодящие потоки,—
На это все он бросил взор.
Потом, пройдя, вступил неторопливо
В пятиутесный город он,
Спокойный, в осияньи мирной славы,
Как некто, кто нисшел с Небес.
Царевича увидя, поселяне,
Его чрезмерную красу,
В младых летах, но в столь великом блеске,
Как бы великого вождя,
Исполнились предивных странных мыслей,
Как бы увидя светлый стяг,
Как бы узрев, внезапно, знамя Индры,
Завесу Ишвары в лучах.
Кто путь переходил, тот шаг замедлил,
Кто сзади был, тот поспешил,
Кто впереди, назад он обернулся
И долго, пристально глядел.
Приметы и особенные знаки
Впивали взорами они,
Глядели, невозможно наглядеться,
И преклонились, подходя,
Сложивши руки, почесть отдавали,
Дивясь и радуясь пред ним.
Все, что имели, щедро предлагали,
Склоняли скромные тела,
Исправив все небрежности движений,
Являли молча свой почет.
И ниже всех склонялись те, кто, в скорби,
Любовью двигнут, мира ждал.
