то чем быстрее все это дерьмо кончится, тем лучше.
— Отлично, — отозвалась Ним, спрыгивая с камня. — Ведь ты следующий на очереди.
— Именно. — Лейбен подмигнул Олегу. — Здесь часовые долго не живут.
Глава 10
— Месяц вы все будете жить здесь, — лысый, словно бильярдный шар, человек в сером заканчивал свою речь, отчеканивая каждый звук. — По истечении испытательного срока достойнейшие из вас войдут непосредственно в саму Цитадель. Желаю удачи, дамы и господа. — И Бильярдный Шар исчез. То есть исчезла, конечно же, его голограмма. Сам он все это время находился за вторым слоем стен Колпака.
Вторая стена крепости была монолитной и являлась неотъемлемой частью Купола.
Первый слой представлял собой сложенное из каких-то глыб, обломков строений и камней подобие крепостной стены, в которой к тому же кое-где зияли трещины. Это было бы убогой карикатурой, если бы не выглядело так угрюмо.
— Ну и дошли мы до Колпака, — пробурчал Олег. — Перлись сюда только для того, чтобы нас, как собак, держали у дверей, но не пускали в дом. — Он с трудом прожевал и проглотил зачерствевший кусок пайка, с беспричинной злобой оглядывая такие же малочисленные, несущие на себе печать скитаний группы измученных лишениями людей, иногда цепляясь взглядом за одиночек.
«Для того чтобы выжить здесь в одиночку, надо быть сумасшедшим, — пронеслось у него в мозгу. — Намного более сумасшедшим, чем все остальные».
— А мне теперь на все плевать. — Ним уже пару дней назад впала в апатию, поэтому ее последней фразе никто ничуть не удивился. Даже Лейбен бросил бесплодные попытки вернуть девушку к жизни — пробудить у Ним этот интерес мог только один человек. Сама Ним.
Но ей было плевать абсолютно на все. Лишь иногда в ее глазах вспыхивали искорки азарта — когда во время той или иной стычки Ним встречала достойного соперника, ухитряющегося нанести ей пару- тройку царапин. В остальное время, даже в минуты смертельной опасности, девушка выполняла все с выверенной точностью робота-автомата.
Лейбен подошел к Ним и, поцеловав ее грязный, спутавшийся, когда-то сверкавший золотом локон, прошептал, заглядывая внутрь того, что скрыто палитрой ее сказочно красивых глаз:
Ним улыбнулась — так горько, как умеют только приговоренные к жизни, — потом послала Лейбену воздушный поцелуй, потом, разрыдавшись, упала Альберту на руки и очень долго так и лежала, уткнувшись лицом в грудь охотника за людьми. В это время она больше всего походила на заблудившуюся в лесу своих эмоций и впечатлений маленькую девочку. С глазами убийцы.
Очень долго Ним сотрясали рыдания — до тех пор, пока нервное истощение и легкое убаюкивание Лейбена не погрузили ее в сон.
Альберт молча смотрел на ставшее таким безмятежным лицо девушки, на опадающую и вздымающуюся грудь, вслушивался в тихое посапывание, и из его постоянно меняющих свой цвет зрачков теплыми прозрачными каплями скатывалась печаль, оставляя на запыленном лице грязные полосы и соленый привкус на растрескавшихся губах.
Внезапно монолит стены Купола на несколько мгновений словно испарился, и стоявшие за ней люди побросали в сторону кучек оборванцев какие-то емкости, после чего их вновь разделила незыблемость Колпака. Все произошло настолько быстро, что никто даже удивиться не успел.
— Псам кинули кость. — Олег сплюнул. — Пошли делить жратву.
Ним будить не стали, договорившись набрать продуктов и на нее.
Однако сделать это оказалось не так просто, как предполагалось вначале, — никто не собирался цивилизованно становиться в очередь и, получив свою порцию, тихонечко отходить в сторону. Это были убийцы, прошедшие через все жернова дикой, вытравливающей из души все человеческое мясорубки. Здесь безраздельно властвовал закон сильного.
В общем, около оставленных людьми Купола емкостей была настоящая бойня, из-за чего Олега, как самого слабого, отправили охранять беззащитную Ним. Дегтярев не возражал — он прекрасно понимал, что там, у еды, ему делать нечего, — даже при самом плохом исходе лучше один день поголодать, чем поливать своей кровью этот ставший таким ненавистным спутник.
Впрочем, Дегтярев не пошел прямиком к Ним — он справедливо решил, что здесь можно добыть еду и без особого кровопролития, — следует лишь подождать подходящего момента. Сейчас именно такой момент. С тихим хихиканьем, поражаясь, почему эта идея никому больше не пришла в голову, Олег быстрым шагом пошел вдоль стены. Иногда он ненадолго останавливался для того, чтобы подобрать сумки с остатками наборов тех недотеп, которые, побросав все, бросились к еде. И недостатка в недотепах не было. К тому же, здраво рассудил Олег, многим из них эти наборы уже не понадобятся.
Взяв три сумки, Дегтярев побежал к спящей девушке — не стоило привлекать к своей группе внимание этих зверей.
В сторону побоища он старался не смотреть, но стоны, крики, лязг и хруст все равно вероломно вгрызались в его пыльный мирок с легким налетом апатии и плохого настроения.
Некоторое время спустя, под звуки все еще продолжавшейся баталии, вернулись Вампир и Лейбен, с ног до головы измазанные и забрызганные чужой кровью, неся вожделенные концентраты и воду.
Когда Олег представил их вниманию свои трофеи, никто не проронил ни слова.
Подойдя к Ним, Альберт легонько тронул ее плечо. Сев на корточки, он стал очень нежно кончиками пальцев поглаживать руку девушки, повторяя линии на ладони.
— Давай буди свою прелестнейшую из русалок и приступим к чревоугодничеству. — Олег раскланялся в шутовском поклоне.
Лейбен повернул к Дегтяреву застывшую на его лице гипсовую маску и безжизненным голосом продекламировал:
