Аэлита. Новая волна: Фантастические повести и рассказы

Ронни истерично икнул, подпер отяжелевшую голову непослушными руками и на минуту глубоко призадумался, морща лоб.

— С… судьбу нне пперепплюнешь, джельмены! — глубокомысленно изрек он и отрубился, похрапывая и посвистывая на все лады.

Стивенсон был крайне огорчен. Он круто взялся за Кребса, и утром 3 ноября тот выглядел как огурчик. Почти.

— Похорони Цицерона со всеми почестями, — сказал Ронни слуге, — он заслужил это.

Теперь Кребс решил действовать более решительно. У него возникла теория, что, возможно, не все объекты возвращаются в Зону аппарата, некоторые из них могут разминуться с Машиной чисто в пространстве. Может быть, так необходимые ему газеты постоянно материализуются где-нибудь поблизости? Может, в саду. Или на соседнем участке. Или во Франции. А может, и на Луне. В сад-то Кребс сбегал, все облазил там чуть ли не на коленках. И внутри дома все посмотрел. Но вот как быть с соседним участком?

Кошка! Вот оно! Всем известно, что кошки, хорошие домашние кошки всегда возвращаются домой, даже если не знают дороги. И такая кошка была — она жила на кухне и звали ее Сима. Проворная, умная, живая, она как нельзя лучше подходила для плана Ронни.

После завтрака, когда миссис Бойд вымыла посуду и ушла к мяснику, Кребс тайком пробрался на кухню и, даже не дав Симе допить полагающееся ей каждодневное молоко, схватил ее и отнес в подвал. Обычно спокойная и ласковая, кошка что-то чувствовала, отчаянно вырывалась, царапалась, шипела, прижав уши, но, слава богу, не мяукала.

Кребс настроил Машину на час в будущее, включил таймер и, когда прозвучало «один», швырнул Симу в Зону. Та, вращаясь в воздухе, с диким воем исчезла в голубом сиянии. Кребс отер кровь с расцарапанных рук и принялся ждать. Не появилась она ни в обед, ни на ужин и ни через два дня.

— Странно, — жаловалась миссис Бойд, — куда это наша Симочка запропастилась? Уж не соседские ли мальчишки сделали с ней что плохое? Ух, разберусь я с ними! И Цицерон, царствие ему небесное, помер…

Стивенсон подозрительно косился на Ронни, но тот делал невинное лицо и пожимал плечами, переводя разговор на другую тему.

Кошка легко могла погибнуть, рассуждал Рональд. Попасть под машину, упасть с высоты, или ее поймали те же мальчишки. Была бы еще одна, Кребс послал бы и ее, но второй не было, зато в холле висела клетка с разноцветными попугайчиками. У птицы больше шансов вернуться, решил он и проделал тот же фокус с желтым попугайчиком.

Ровно через час Машина произвела отсчет, и по подвалу запорхал попугай. Голубой.

— Черт знает что такое! — выругался Кребс. — С ума сойти можно!

Он снова отправил его в будущее, пятнадцать минут потратив на ловлю юркой птицы. Вернулся желтый. Кребс запихнул его обратно в клетку и снова надрался.

На следующий день Кребс связался с Лондонской радиотехнической лабораторией и заказал автономный ламповый радиопередатчик с мощными батареями в герметичном корпусе, способный самостоятельно передавать в эфир позывные. Эта игрушка обошлась ему в кругленькую сумму, но скупиться на освоении Машины Времени Ронни считал глупостью.

Через пять дней, в течение которых он не трогал Машину, только изредка проверял наличие новоприбывших вещей (ничего не появилось), заказ был доставлен, и счастливый Кребс, включив передатчик, закинул его в будущее.

— А с помощью вот этого приемника, — сказали ему в лаборатории, передавая на руки еще один ящичек, — вы сможете установить наличие передатчика-маяка в радиусе более 600 миль. Впоследствии, если хотите, мы можем запеленговать сигнал и найти его. Только зачем вам, сэр, это нужно?..

Кребс не соизволил ответить.

Сгорбившись в кресле и нацепив на голову наушники, Ронни напряженно вслушивался в потрескивание и шорох радиоэфира. Как только передатчик исчез, характерное попискивание пропало, и Кребс нервно ждал. Иногда ему казалось, что сигнал появился, но это пищало у него в ушах.

Чуда снова не произошло. Несколько часов кряду Кребс провел у приемника, но тщетно. Передатчик как в воду канул. Он перепробовал все частоты, поднял над домом повыше антенну, проверил батареи, радиолампы, но…

Вечером, так ничего и не дождавшись, Кребс в ярости устроил погром в доме, чем здорово перепугал прислугу. Он метался, как разъяренный раненый лев, круша все на своем пути, богохульничал, проклиная все на свете, а потом Бену, второму слуге, расквасил нос и поставил фингал под глазом. После этого Рональд спустился в подвал и, в бешенстве разбив все лампы приемника и искорежив его корпус, отослал обломки на сотню лет в прошлое.

— Если не мне, то и никому! — орал он, брызжа слюной и потрясая кулаками.

Успокоился Ронни только к полуночи, «приняв на грудь» привычную дозу алкоголя.

— Совсем спивается наш хозяин, — озабоченно сказала миссис Бойд. — Да что это с ним приключилось? Никак не пойму! Чудной он стал, ей-богу…

— Если так и будет продолжаться, я уйду, — заметил Бен, до сих пор придерживая компресс под глазом.

— М-да… — только и мог проговорить Стивенсон. — Однако идемте прибираться…

Через два дня в Зоне появился слиток золота. Высшей пробы. Он одиноко лежал на красной метке и ярко поблескивал в свете электрической лампочки. Несколько минут Кребс отупело разглядывал его, не решаясь даже приблизиться, а потом, выкидывая невиданные коленца, сплясал сумасшедшую джигу.

— Свершилось! — орал он. — Мне уже идут дивиденды! Ай да я, молодчина! Хо-хо, тра-ля-ля! Джордж, старый вшивый верблюд, а ты не верил!

Под слитком лежала записка: «Ронни из 17 ноября! Я все придумал как нельзя лучше. Мы богачи. Срочно обрати весь свой капитал в золото и вышли во 2 декабря 1965 года, ровно в три часа пополудни. Подвернулось отличное дельце. Подробности позже. Вместе, с объединенным богатством — мы сила! Ронни Кребс. 2 декабря 1965 года».

Кребса несколько смутило это предложение. Если учесть такую плохую воспроизводимость пересылок во Времени… Но соблазн был слишком велик. Наконец-то хоть какая-то осмысленная связь! И главное, у него-будущего есть конкретный план действий, а кому можно доверять более всего, как не самому себе? Интересно, что это он там надумал?! Мог бы чиркнуть и поподробнее! Впрочем, возможно, тогда что-нибудь непоправимо изменилось бы там, в будущем… Да черт ногу сломит в этом таинственном, непостижимом Времени!

Проникшись глубочайшим уважением к неизвестным создателям Машины Времени, Кребс в течение несколько дней приобрел через банк золотые слитки практически на весь имеющийся капитал и, предварительно прочитав длинную слезную молитву (а молился он в своей жизни нечасто), отослал их во 2 декабря, сложив в центре Зоны солидную сверкающую кучку. Не забыл он и про послание: «Дорогой Ронни! Посылаю все, что у меня есть. Думаю, у нас все получится, поскорее пришли свой план! Жду с нетерпением».

Все последующие две недели Ронни был таким паинькой и лапушкой, что Стивенсон на радостях как-то даже заикнулся о демонтаже Машины, но в ответ получил такой уничтожающий взгляд, что чуть не подавился, и понял, что хозяин просто проворачивает с ней очередную долговременную аферу.

Время не изменить, думал слуга, все тщета и суета! Лишь бы ничего плохого не случилось, только бы обошлось! Но когда же это кончится?! Долгими ночами Стивенсон бессонно ворочался на жесткой постели и жарко молился Богу, уже, однако, ни на что хорошее не надеясь.

Ронни ужасно волновался. Никакого дополнительного разъяснения из будущего он не получил и, в чем состоит план декабрьского Кребса, не догадался.

И вот настало второе декабря, время перевалило за три часа после полудня и… Ничего! Кребс, как ополоумевший сеттер, кружил вокруг ограждения Зоны, но золото, посланное им 17 ноября, не пришло. Более того, он опять ничего не понимал. Будущее, в которое он попал «своим» ходом, снова не совпадало с тем, другим будущим. Но если раньше это представляло все-таки больше