направлены только на одно — разрушать. Землю, других существ, самих себя.
Что они знают о простой мудрости природы? О чем кричат чайки? Что снится рыбам? О чем думает море? Как мог человек, слабое, трусливое создание, возомнить себя царем природы, царем моря? Какое нелепое самомнение! Какое жалкое бахвальство!
Через несколько дней приехал Вячеслав, и вскоре Мария вместе с сыном и мужем покинула живописный домик с высокой резной крышей и русалками на ставнях.
Глава 7
«Эйфория»
С открытием «New-Атлантиды» дела у «Манго» и «Звездного Эльфа» заметно ухудшились.
Эдуард Вебер, упрямо не желая признавать свое поражение, еще продолжал навязчиво прокручивать свои пять-шесть наиболее удачных шоу-программ, внося в них небольшие поправки и дополнения. Если Вячеслав, загораясь оригинальной идеей, остывал, едва она начинала воплощаться в жизнь, то Эдуард Вебер оттачивал каждый номер, как ревностный ювелир, уверенный, что именно последний штрих превратит драгоценный камень в произведение искусства.
Но теперь «New-Атлантида» каждый вечер сверкала пышным фейерверком сногсшибательных спецэффектов и идей. А огни «Звездного Эльфа» и «Манго» притягивали уже немногих.
В последнее время Вячеслав Софонов часто приходил в «New-Атлантиду», испытывая мрачную радость, порожденную жалостью к себе среди всеобщего веселья. Иногда, напиваясь до умопомрачения, Вячеслав начинал бросать стулья, бить бутылки о стены и извергать проклятья в адрес своих удачливых соперников. На следующий день владелец «Манго» с видом поверженного Наполеона выплачивал штрафы, а вечером опять отправлялся в «New-Атлантиду».
Бросив угрюмый взгляд в сверкающий диско-зал, Вячеслав прошел в казино. Там, в полумраке, у рулетки, он увидел Эдуарда Вебера, еще одного частого гостя «New-Атлантиды».
— Будете еще ставить? — вежливо осведомился крупье, вкрадчиво улыбаясь.
Вебер достал из кармана джинсов пачку крупных купюр, увидел Вячеслава и мрачно улыбнулся:
— Будущее «Звездного Эльфа». Больше у меня не осталось ни копейки.
Видя, что игрок колеблется, не решаясь положить деньги на рулетку, крупье нетерпеливо поторопил Вебера:
— Как всегда на девятку?
Вячеслав перехватил руку Эдуарда:
— Я могу предложить тебе кое-что получше! Пойдем в бар!
Вебер недоверчиво улыбнулся, но, тем не менее, покорно поплелся за Вячеславом.
Недавние соперники сели за круглый столик. Вячеслав заказал вино.
— Что на тебя нашло? Неужели ты, правда, мог рискнуть всем своим состоянием, своим клубом?
— Ты, кажется, что-то хотел мне предложить.
Вячеслав задумчиво почесал затылок:
— Все просто помешались на этой «Атлантиде». В одиночку нам уже не выплыть. — Вебер метнул гневный взгляд на владельца «Манго», который невозмутимо продолжал. — Но, думаю, вдвоем мы смогли бы потопить «Атлантиду». Мы хорошо дополняем друг друга. В общем, я предлагаю объединить наши усилия. Продай «Звездного Эльфа», а я продам «Манго», и откроем новый клуб и даже не клуб, а огромный шоу-комплекс, по сравнению с которым «New-Атлантида» будет просто жалкая забегаловка…
Вебер одобрительно закивал головой:
— Хорошо, хорошо, как мы назовем наш клуб? Или комплекс?
Вячеслав Софонов нахмурился:
— А зачем менять название? Пусть останется «Манго».
— «Манго»?! — возмутился Вебер. — Я всегда удивлялся, как можно дать клубу такое идиотское название. Пусть уж лучше будет «Звездный Эльф».
— «Звездный Эльф»?! Это название подходит разве что для детского кафе-мороженого. К тому же, это моя идея — объединить клубы.
— Ну хорошо, пусть будет ни тебе ни мне. Клуб, то есть шоу-комплекс, новый, значит, и название у него должно быть новое. У тебя есть какие-нибудь идеи?
— Нужно что-нибудь яркое, необычное… Как тебе «Северное сияние»?..
— Ну если ты собираешься открывать клуб на Северном полюсе, тогда в самый раз.
— «Динго».
— Нет.
— «Конго».
— «Динго», «Конго», «Манго»!.. Придумай что-нибудь пооригинальней.
— «Аэлита»… «Аэлита» — клуб для элиты!
— Гм, неплохо, — одобрил Вебер. — Но почему только для элиты? Нет, для клуба это, конечно, хорошее название, но для шоу-комплекса…
— «Синяя птица»!
— Нет-нет, не то! Нужно что-нибудь попроще.
— Знаешь что, придумывай-ка ты сам! Попроще?.. «Экстаз»!
Вебер состроил недовольную гримасу:
— «Экста-аз»!.. Это название разве что для стриптиз-клуба! Подожди, подожди… «Экстаз»… «экстаз»… «Эйфория»!
— «Эйфория»? Мне нравится.
— Мне тоже. Значит, выпьем за «Эйфорию»! — и Вячеслав разлил по бокалам остатки вина.
Карина танцевала на сцене «Звездного Эльфа» в коротком красном платье. Вебер и Вячеслав Софонов смотрели на нее из полутьмы зрительного зала, потягивая коктейли.
— А что если построить «Эйфорию» на месте «Манго»? — лениво протянул Вячеслав Софонов. — Место вполне подходящее.
Вебер отрицательно помотал головой.
— Нет, это должно быть что-то просто сногсшибательное! Нам нужен простор. А «Манго» сдавлено домами со всех сторон, его можно будет надстроить только в высоту. Где мы будем размещать лабиринты и вакуумный зал? Н-да, если воплотить в жизнь хотя бы половину твоих наполеоновских планов, мы станем миллионерами. Осталось только решить, где отстроить наш супер-комплекс. Может, на месте «Звездного Эльфа»?
Карина изящно выгибалась и, покачивая бедрами, грациозно выводила руками змеиные движения, то опускалась на пол, то легко поднималась и снова продолжала танец.
— Нет, слишком далеко от центра. У меня есть одна мысль… Знаешь полуразрушенное здание возле моста, недостроенная школа комсомола. Там земли хоть отбавляй. А покупать ее никто не хочет: ну ты знаешь, какие слухи ходят про это здание. По-моему, все это ерунда. Подумаешь, собираются подростки приносить в жертву крыс.
Карина повернулась спиной к залу и стремительно опустилась на пол, а когда снова поднялась, в руках у нее был огонь. Она обошла сцену, быстро и легко наклоняясь. И вот сцена оказалась усеянной множеством маленьких свеч. Карина кружила среди них, как таинственная ночная бабочка, не знающая, к какому огню лететь. Она брала в руки свечи, порхала с ними, и вот в центре сцены образовался огненный круг, и Карина оказалась внутри него, скользя руками по-змеиному и раскачиваясь из стороны в сторону, как кобра.
Вячеслав продолжал:
— И эту землю можно купить по недорогой цене.
Вячеславу показалось, что Эдуард побледнел.
