Билли не отзывался. Тяжело дыша, он смотрел на артистку и ни на что не реагировал.
Тамино потянул его легонько за хвост:
— Билли, ты, часом, не заболел?
Билли посмотрел на Тамино стеклянными глазами и снова уставился на розовую фею, которая продолжала неспешно спускаться по лестнице, напевая сладкозвучную мелодию.
— Билли, елки-палки! Да что с тобой, в конце концов?! — рассердился Тамино и встал перед самым носом притихшего пса, загородив ему весь вид на волшебное действо.
Билли посмотрел на друга непонимающими глазами.
— Билли! Ку-ку! Это я, Тамино!
— Ты знаешь, кто это? — мечтательно спросил Билли, выходя из столбняка.
— Нет, — честно признался Тамино.
— Это Одри Пинкпудель, самая прекрасная актриса на свете! Я смотрел все фильмы с ней, все до одного! И вот теперь… Я вижу ее собственными глазами! И знаешь, Тамино, гляжу я на нее, и у меня внутри так всё… Как бы это сказать…
— Ворохается и шурумбурумится, — подсказал Тамино.
— А ты откуда знаешь? — насторожился Билли, подозрительно глядя на Тамино.
— Догадался, — ухмыльнулся Тамино.
— Хм… — Билли явно озадачился.
— Стоп! Стоп! — гаркнул дядька в шляпе, хлопнув в ладоши. — Где пес, с которым Одри должна танцевать?
Все большелапые бросились сновать по площадке с криками: «Пес! Где пес?», «Партнера Одри на выход!», «Подать сюда пса!». Но искомый пес, судя по всему, бесследно исчез. В зале стоял страшный шум, гвалт, ругань. Громче всех кричал важный тип. И вдруг среди всей этой суматохи раздался чей-то мелодичный голос:
— Да вот же он!
Это сказала Одри Пинкпудель. Она стояла на самой нижней ступеньке лестницы и неотрывно смотрела на Билли. Все стихло. Билли оглянулся. Кто же этот счастливчик, который сейчас будет танцевать с самой Одри Пинкпудель?
— Надеюсь, вы мне не откажете? — услышал он заветный голос, прошептавший ему эти слова прямо в ухо.
Билли оторопел. Одри Пинкпудель протянула ему лапу, и ошалевший пес молча, как во сне, пошел за ней на «Бродвей».
Заиграла музыка, и вот они уже закружились в танце, и танцевали так, будто всю жизнь только и ждали этого момента, чтобы слиться в едином движении. Одри не сводила восхищенных глаз со своего ловкого партнера. А Билли… От счастья Билли забыл обо всем на свете.
«Это любовь!» — подумал Тамино, радуясь за друга. Все-таки Билли в Нью-Йорке было довольно одиноко. Не говоря уже о том, что жить с большелапыми и зависеть от них тоже удовольствие ниже среднего.
В этот момент кто-то похлопал Тамино по плечу. Тамино обернулся. Это был Фердинанд.
— Индейцы! Я нашел твоих индейцев! — возбужденно зашептал он Тамино на ухо. — Пошли скорей!
Дважды повторять эту новость Фердинанду не пришлось. Тамино тут же сорвался с места и поспешил за вороном.
Выбравшись из павильона, друзья припустили вприпрыжку. Миновав площадку с громыхайками- птицелетами, загон с гигантскими обезьянами, сухопутную гавань с затонувшими кораблями, они вырулили к тому месту, где стояло не меньше пятидесяти типи, образуя целый лагерь.
Здесь, судя по всему, тоже снимали какой-то фильм. Только сейчас, видимо, был перерыв. Во всяком случае, никто не толкался возле камер, никто не кричал, не бегал и не танцевал — все замерло.
— Я видел тут одного волка, надо его спросить, куда они все подевались. Я сейчас, мигом! — прокаркал Фердинанд и упорхнул.
Тамино пошагал в том направлении, куда полетел Фердинанд. По дороге ему попалось множество разных диковинных предметов: какие-то высоченные деревянные столбы, украшенные страшноватыми резными рожами, нарисованные костры, картонные лошади, странные остороконечные палки, рядом с которыми лежали на земле согнутые дугою прутья, концы которых были связаны тонкими веревками.
В центре лагеря высилось самое большое типи, возле которого сидел старый серый волк и дремал. Почуяв приближение незнакомцев, волк встрепенулся и устремил на них пристальный взгляд.
— Извините, пожалуйста, за беспокойство, — заговорил пингвин. — Меня зовут Тамино, пингвин Тамино, а это мой друг Фердинанд Каркун. Можно вам задать один вопрос?
Волк выслушал Тамино и сказал:
— Меня зовут Танка-Танка, что на языке индейцев означает Волк-Волк. Это имя дал мне много лет тому назад старый вождь племени. Говорят, он назвал меня так за то, что силы у меня с детства было как у двух волков. Задавай свой вопрос, странный чужеземец в красной шапке. Вопросы помогают разобраться в жизни.
— Дело вот в чем, — начал Тамино, поправив свою красную шапку. — У нас на Южном полюсе, откуда я родом, возникли трудности с большелапыми, то есть с людьми. И мне хотелось бы узнать, почему люди и звери не могут поладить друг с другом. У меня есть один знакомый, так вот он мне и посоветовал обратиться с этим вопросом к индейцам, чтобы они мне всё объяснили.
Волк поднялся и подошел к Тамино.
— Твой друг дал тебе верный совет, — сказал он с улыбкой. — Только ты попал не туда.
— Как не туда? — возмутился Фердинанд. — Что значит «не туда»? Да тут, в Голливуде, этих индейцев как… — Тамино пихнул Фердинанда в бок, и ворон замолк.
— Как снега на Южном полюсе, — закончил за него Тамино.
— Скажи лучше честно, что ты просто не знаешь, куда они делись, — пробурчал Фердинанд нахохлившись.
— Скажу тебе одно, черная птица с большим клювом и бойким языком, — невозмутимо ответил волк, — не все то золото, что блестит, и не все то, что похоже на искомое, является тем, что ты хочешь найти.
— Спасибо за поучение, конечно, но только зачем так мудрить? Ты не мог бы выразиться попроще? — с некоторым вызовом произнес ворон-задира, не собиравшийся так просто сдавать свои позиции.
— Могу, — сказал волк. — Только не знаю, хотите ли вы услышать то, что я могу вам сказать. Похоже, вам хочется услышать то, что милее вашему слуху.
Тамино набрался храбрости и сделал шаг вперед.
— Нет, Танка-Танка, мы хотим знать правду, даже если она будет неприятной. Правда всегда остается правдой, какая бы она ни была.
— Здесь, в Голливуде, вам встретится многое, что на первый взгляд может показаться настоящим. Но это не так. Тут почти все ненастоящее. Включая индейцев. Это простые, обыкновенные люди, которые нарядились как индейцы, выкрасили себе волосы и загримировались под индейцев. Но у них так же мало общего с настоящими индейцами, как у тебя, дорогой пингвин.
Слушая волка, Фердинанд нервно переминался с лапы на лапу и, едва тот закончил свою речь, выпалил:
— Ну и кому все это нужно?
— Это нужно всем. Потому что все любят слушать и смотреть всякие истории, настоящие или выдуманные — неважно. Главное, чтобы они были хорошими. Люди любят такие истории, пожалуй, больше всего. По части выдумок они мастера. Им нравится мечтать, фантазировать, грезить. Ведь не случайно Голливуд называется фабрикой грез. Это фабрика сказок. В том числе и сказок об индейцах. И все, что о них тут рассказывается, — одна сплошная выдумка и ложь.
Тамино чуть не плакал. Неужели он напрасно затеял все это дело?
— Значит, настоящих индейцев не существует в природе? — спросил он, тихонько всхлипнув.
