тело сверху, снова боль внизу живота… время тянулось бесконечно.
— Все. Одевайся. — Мучитель откатился в сторону.
Пока она трясущимися руками натягивала футболку, он успел полностью одеться.
— Расслабься. Поначалу всем девкам страшно и больно. А потом некоторым это даже нравится.
Максим снова превратился в рекламного блондина с ослепительной улыбкой. Даша ему не поверила.
Тетя Галя все это время ждала в коридоре. Увидев ее, Даша расплакалась.
— Ну-ну, не плачь. Все хорошо, все уже кончилось, — гладила она по голове. — Пойдем домой.
— Все только начинается. — Слезы текли ручьем, их невозможно было остановить. — Завтра опять сюда к девяти часам.
Семейный совет заседал уже полдня. Было выпито, наверное, с десяток чашек чая, но ни к какому решению так и не пришли. Даша заявила, что ни за что не пойдет туда завтра, хоть что с ней делайте. Вот родители и думали, что же с ней делать. То ли прятать от Демконтроля, то ли уговорить все же продолжить службу. Тетя Галя в очередной раз рассказала, как она служила в «корде», но дочь была непреклонна.
— Дашк, это тебя. — Сестренка протянула трубку городского телефона. Звонила Марина.
— Привет, синичка! Ну, ты как?
Они с Мариной встречались, но Даша никак не могла разобраться в себе, по-настоящему ли она ее любит, или это просто увлечение. Марина неоднократно намекала, что не против пожениться, но Даша все тянула.
— Ужасно! Мерзость какая! — Она опять разревелась.
— Да уж… сочувствую… не плачь, дорогая… может, мне приехать все же?
— Не знаю, Марин. Честно — мне сейчас ни до кого. Как представлю, что завтра опять туда же, — так трясет. — Рев перешел во всхлипывания. — А если потом еще забеременею, так это вообще мрак. Мало того что у меня кто-то в животе будет жить, так, говорят, это еще и больно.
— Ну, может, еще получится демобилизоваться досрочно. Я читала, далеко не всем девушкам, годным по здоровью, удается забеременеть. Сколько там надо ждать? Два с половиной месяца?
— Три.
— Все же лучше, чем год.
— Да я вообще не понимаю, почему до сих пор не отменят эту позорную «корду»! Ученые давно уже придумали, как делать детей в пробирке!
— Я слышала, это лоббируют сексуальные извращенцы. Ну, разные гетерики в правительстве. Типа нашего премьера.
— Да ладно тебе! Премьер нормальный гом, у него и муж есть…
— Муж… объелся груш. Ты чего как маленькая! Муж этот давно живет с другим, он-то нормальный. А премьер бегает по девочкам, только всячески скрывает это. Не видела, что ли, ролики в Интернете?
— Да это монтаж, доказали же.
— Кто доказал? Подконтрольный ему суд? Дашка, ну не будь такой наивной!
— Да черт с ним, с премьером! — вспылила она. — Мне-то что делать?!
— Тебе придется мучиться минимум три месяца, — отрезала Марина. — Не вздумай бегать от Демконтроля!
— А ты думай, что по телефону говоришь! — рявкнула Даша.
— Да я тебе это и лично скажу. Хочешь в тюрягу на десять лет? Дуреха, они ж тебя из-под земли достанут! Это ж Демконтроль!!! И потом, ты что, не знаешь, что всех заключенных детородного возраста используют для их нужд? Так тебе год мучиться, а так десять лет!
Даша притихла. Она, конечно, слышала об этом, но то были единичные случаи… «Или нам рассказывали только о единичных случаях», — шепнул ей внутренний голос. Конечно, когда мир столкнулся с гигантской демографической проблемой, почему бы не использовать уголовников для «воспроизводства человеческого потенциала», как они это называют? Если глава Демконтроля дошел до того, что начал пропагандировать гетероотношения, то дело совсем плохо.
— Да, ты, наверное, права. Если меня поймают, то мне крышка.
— Будь умницей, синичка. Ты мне очень-очень дорога, и я тебя буду ждать хоть год, хоть десять лет, но побереги себя. Тут ты хотя бы после процедуры домой приходишь, можешь принять ванну, расслабиться, почитать книжку. Если попытаешься сбежать — будет в тыщу раз хуже!
— Да, я знаю.
Она положила трубку с тяжелым сердцем. Марина, как обычно, права. Не Даше тягаться с Демконтролем. Эта организация шуток не любит.
На столе стояла очередная чашка чая с бергамотом. Тетя Галя суетилась у плиты, тетя Саша курила.
— Ладно, — убитым голосом объявила Даша. — Я пойду завтра.
Тетя Галя обняла ее и заплакала.
— Я знала, что у меня разумная дочь, — пустила дымовое кольцо тетя Саша.
На следующий день грязно-желтый коридор за табличкой «Медицинская служба коррекции демографии» или попросту «корда», как ее все называли, звенел голосами. Через секунду Даша, открыв дверь, увидела девушек призывного возраста, толпившихся в коридоре. Они громко смеялись, играли в карты и целовались.
— Ничего не знаю! Проиграла — давай исполняй желание! — настаивала высокая девица с короткими фиолетовыми волосами, обращаясь к маленькой худенькой девчушке в полупрозрачном платье.
— Ага, а потом мне твоя Ирка голову оторвет! — отбрыкивалась та.
— Ирки тут нет, а карточный долг — это святое.
Худенькая вздохнула, встала на цыпочки и крепко, взасос, поцеловала победительницу. Девушки вокруг заулюлюкали, кто-то начал считать, остальные присоединились, и вот они уже хором орут: пятнадцать, шестнадцать, семнадцать… Рука победительницы тем временем полезла под подол побежденной, пытаясь обхватить узкие бедра.
— Что за разврат тут устроили! Да еще и без меня! — гаркнул Лев Давидович, распахивая дверь кабинета.
— А мы тренируемся отдавать долг нации. — Девица посмотрела на врача с вызовом.
— Лосева, тебе жениться надо!
— Нет уж, Лев Давидович, я слишком хороша, чтобы жениться. И потом, вдруг после ваших экзекуций мне мальчики понравятся? Останусь у вас на сверхсрочную…
Взрыв смеха.
— Тихо тут! А то всех на улицу выгоню, буду по одной вызывать.
— Молчим-молчим, — пообещала Лосева, но таким тоном, что даже Даша поняла, что та и не подумает молчать. Высокая, под два метра ростом, крупная, но не толстая, а скорей тяжелая, Лосева казалась баскетболисткой, хотя на самом деле баскетбол не любила и не признавала никакого спорта, кроме бега. Нарочито мужская одежда ярких, вызывающих цветов, ни грамма макияжа и громкий низкий голос. Даша всегда боялась таких.
Доктор закрыл дверь, а Лосева увидела Дашу.
— А ты новенькая?
Вся орава повернулась к ней. Даша покраснела.
— Ау! Ты глухонемая, что ли? — Лосева помахала рукой перед ее носом.
— Я… вчера пришла первый раз.
— Ясно… — протянула та. — С тетенькой ходишь?
— Ну, она просто проводила, ей по дороге, — залепетала Даша, сама понимая, как глупо и смешно выглядит ее ложь. Прошептала тете Гале: — Иди домой, я дальше сама.
— Уверена? — Тетя обеспокоенно посмотрела на свою то краснеющую, то бледнеющую дочь.
