смех Помнящего Предков.
Волчонок поднялся на ноги и пошел к вздымающимся из-за деревьев каменным уступам. В подлеске лиса учила выводок из четырех лисят выслеживать полевку. Она заметила Волчонка и пожелала удачи в охоте. Там дальше будет порожистая речка, около которой любят греться на солнышке, развернув крылья, темно-синие бабочки. Потом звериная тропка, пробегающая меж валунов и горных сосен, которая упирается в священную Пещеру Ветров, из которой когда-то вышел его народ — лакота.
Белый человек сидел у входа в пещеру и жевал травинку. При появлении краснокожего он вскочил, застыл, словно лань, до которой ветер донес тревожный запах. Несколько камешков выскочило из-под сапог и покатилось с холма вниз, подпрыгивая на кочках.
Подняв от удивления брови, Волчонок увидел лисицу, жавшуюся к ногам белого человека. Он узнал Нюхача, спутника Помнящего Предков.
Человек издал невразумительный звук, будто хотел что-то сказать с набитым листьями ртом. Прочистил горло и тщательно выговорил:
— Этот лис привел меня сюда. Он встретил меня у подножия ваших холмов и два дня вел к этой пещере. Помогал добывать пищу — разных мелких птичек и яйца.
— Я нашел твое ружье, белый человек. Нашел и сломал, — сказал лакота.
— Мне оно больше не нужно. — Человек с трудом выдавливал из себя слова. — Я не хочу никого убивать. Мое имя Джек.
Индеец опустился на корточки и смотрел теперь на белого человека снизу вверх. В выпученных, как у совы, глазах отражалось заходящее солнце. У его ног скопился туман.
— Мое имя Кусающий Волчонок, и я из племени лакота. Давай сядем, вдохнем дым из моей трубки и будем говорить.
Скоро посредине холма уже разгорался костерок. На небе появились первые звезды. Джек смотрел, как тают последние отблески заката, и вполглаза наблюдал за индейцем. А тот мял в пальцах засушенные травы, которые извлек у себя из-под пояса, подпаливал их и оставлял тлеть у самого края костра. Лис отбежал к самой кромке леса и уселся там, сверкая на людей глазами.
Негромкий и липкий, как болотная земля, голос шамана стелился по земле.
— Чти огонь, он священен. В пламя нельзя бросать мусор и объедки, если ты хочешь покормить огненного духа, отдай ему лучший кусочек мяса или иной пищи. Можно складывать рядом с огнем пепел из курительной трубки и лечебные травы. Можно сжигать волосы, ногти, перья — духу нравятся такие подношения.
Джек молчал.
— Это священное место для нас, — вздохнув, сказал Волчонок. — Ты топтал наши заповедные земли. Для чего ты пришел сюда?
Дожидаясь ответа, он извлек откуда-то из складок одежды длинную деревянную трубку и принялся набивать чашу табаком, добавив в нее тлеющих трав, хвои и огня.
Наконец, собравшись с мыслями, Джек взглянул прямо в глаза аборигена.
— Той ночью, два дня назад, я просто понял, что не могу жить так дальше. Я уплыл сюда в поисках приключений и богатств. Приключения, конечно, первостепеннее, видишь ли, я хотел написать книгу… если ты знаешь, что такое книга. А нашел только кровь, — он показал свои руки ладонями вверх. На них налипли грязь и травинки. — Назад идти было нельзя. Знаешь, как поступают у нас с дезертирами?..
Волчонок молча протянул ему трубку; Джек аккуратно затянулся, глядя на шамана. Его голову наполнил горько-сладкий дурман.
— Господи, как только не описывали этот континент… Золотая земля, земля, полная природных богатств, где деревья плодоносят яствами, соленые озера хранят большие жемчужины, а земля бесценна и в то же время ничего не стоит. У меня была мечта. Вряд ли ты, дикарь, сумеешь понять… Я хотел построить дом, с двумя этажами и чердаком. Привезти сюда свою любимую. Делов-то всего — малость помочь новообразованным Соединенным Штатам освоить эту землю. И ни слова о каких-то дикарях. А вместо этого нам дали в руки ружья.
Волчонок выдохнул струйку дыма.
— Ты хорошо говоришь. Искусство говорить картинками очень ценится в племенах. Но я чувствую твой страх. Мы курим с тобой трубку мира, тебе нечего меня бояться. Мы не шакалы и не стервятники.
— Возможно, но… вы же гложете человеческие кости и вставляете их себе в уши и ноздри. Молитесь черепам и поклоняетесь грозе. Вы, словно дикие звери, деретесь за добычу с волками и шакалами. В вас нет ничего христианского.
— Что значит — христианского?
— Христианское — это святое, священное.
— Священное? Это как, например, кровь?
Джек достал из отворота рубахи крестик на медной цепочке, показал его индейцу.
— Вот это священно. И Библия священна. И все дела Церкви…
Волчонок перебил:
— А для нас — озера, небеса и туманы, муравьиные города и орлиные перья. Убить в одиночку нескольких взрослых воинов чужого племени, оседлать мустанга и не позволить ему сбросить тебя вниз. Священны любовь и дети, священен ветер и огонь, что подрумянивает мясо и делает его вкусным и хрустящим. Чтобы все перечислить, не хватит и жизни. А вы своими ружьями, жадностью и невежеством все это разрушаете.
Джек поглядел в глаза человека, сидящего по ту сторону костра.
— Извини… — выдавил он. — Я… клянусь, я не поджег ни одной хижины, не убил ни одной женщины… надеюсь даже, что и ни одного мужчины, ибо мушкет у меня в руках обычно ведет себя, как выросший в прериях мустанг. Если честно, я даже не знаю, зачем его брал, когда бежал из лагеря. Все равно бы никого не застрелил.
— Не ты, так другие. Рано или поздно мы уйдем в горы, будем отступать до этой самой пещеры, до последнего воина, до того момента, как имя «сиу лакота» станет историей. Хоть мы постараемся, чтобы оно стало еще и нарицательным, именем стойкости и чести, рано или поздно они все равно втопчут эту землю в пыль равнин.
Он замолчал. Они молчали так долго, что на небо, нашаривая путь среди верхушек елей, успел вскарабкаться месяц.
— Я шел следом, чтобы тебя убить, — глядя в глаза белому человеку, в конце концов сказал Волчонок. — Это священная земля, на которой не было и не должно быть ноги чужака. Мы, сиу лакота, вышли из этой пещеры в поисках красоты и гармонии с духами. Нас позвали орлы, и мы поднялись высоко в горы, нас позвали лошади и бизоны, и мы спустились с холмов, мы дошли до прерий на востоке и большой воды на западе, но всегда чтили эти холмы и эту пещеру, как чрево своей матери.
Джек попытался унять дрожь. Напротив него сидит не человек, не просто дикарь — сама мятежная природа беседует с ним за горьким дымом.
— Прости. Я пришел сюда вслед за этим зверьком, попытался войти в пещеру, потому что, как мне показалось, мой рыжий хвостатый друг хотел, чтобы я так поступил.
Джек замолчал. Волчонок ждал, завернувшись в полы своих одежд, похожий на огромного филина, и Джек продолжил:
— Там было светло… я видел всю пещеру как на ладони, до противоположной стены. Там было много раскрашенных камней. Одни большие, размером с медвежонка, другие поменьше. Еще были кости, тоже раскрашенные в разные цвета, а черепа разрисованы узорами. И очень затхлый воздух. Потом у меня сильно закружилась голова, и я вышел из пещеры. Вот и все.
Джек беспомощно пожал плечами и улыбнулся, но улыбка сползла с лица, когда он взглянул в лицо собеседника.
Волчонок хмурился. Волчонок перебирал пальцами браслет из полированной кости.
Сам того не сознавая, белый человек увидел одну из тайн народа лакота. Если под своды пещеры войдет любой белый человек… да что там белый человек, к примеру, ирокез или майя, то не увидит там ничего. Для них пещеру пронизывал сильный ветер, который гасил любое пламя.
