массовой информации состязались чуть ли не в ежедневном изобретении различных ужасных сценариев. В результате стойкость национального духа превратилась в одержимость страхом. С распространением настроений, свойственных осажденному гарнизону, Америка рискует превратиться в общество людей, боящихся выйти из дома, изолированных от всего мира. Национальная традиция гражданских прав и способность стать примером воодушевляющей уверенности в достоинствах демократии пошли на спад.
В качестве третьего глобального лидера Джордж У. Буш не понял исторического момента и всего за пять лет опасно подорвал геополитическое положение Америки. В поисках политики, основанной на иллюзии, что «мы теперь империя и, когда мы действуем, мы создаем нашу собственную реальность», Буш вверг Америку в состояние опасности. Европа все больше отчуждается от нас. Россия и Китай стали более уверенными и действуют более скоординированно. Азия отворачивается от нас и самоорганизуется, в то время как Япония спокойно размышляет о том, как лучше обеспечить свою безопасность. Латиноамериканская демократия становится популистской и антиамериканской. Ближний Восток раскалывается и находится на грани взрыва. Мир ислама разжигают поднимающиеся религиозные страсти и антиамериканский национализм. Опросы общественного мнения во всем мире показывают, что американская политика вызывает опасения и даже становится объектом презрения.
Отсюда вытекает, что следующий американский президент должен будет предпринимать монументальные усилия, чтобы восстановить легитимность Америки в качестве главного гаранта безопасности, и вновь направить Америку по общему пути, ведущему к решению социальных проблем мира, который уже политически пробудился и не поддается имперскому доминированию. Арнольд Тойнби в своем классическом исследовании истории отнес причины падения империй в конечном счете к «самоубийственному управлению государством» их лидерами. Спасительным шансом Америки может быть то, что в отличие от императоров президенты Америки, включая катастрофических неудачников, ограничены восемью годами пребывания в должности.
6. После 2008-го
(и второй шанс Америки)
Каждый из трех глобальных лидеров сам определил свое предназначение: Буш Первый был полицейским, полагавшимся на силу и законность, чтобы сохранить традиционную стабильность; Клинтон был адвокатом социального благоденствия, рассчитывавшим использовать глобализацию для достижения прогресса; Буш Второй был человеком действия, воспользовавшимся возникшими в отечестве страхами, чтобы вести войну против сил зла, провозглашенную из-за возникших реальностей им самим.
Каждый президент, таким образом, по-своему исходил из побуждений американского народа, реакция которого увеличивала силы или слабости лидера. Каждый мог эффективно выступать в роли глобального лидера, только если его ощущение исторического момента совпадало с инстинктивным ощущением американского народа и если (хотя это очень трудно определить) его представление о глобальном вызове совпадало по духу и по сути с происходящими в мире политическими и социальными изменениями. Вывод, который следует из этого, является поэтому косвенной оценкой способности Америки осуществлять эффективное глобальное лидерство в течение длительного периода.
Более трех десятков лет назад выдающийся французский политолог и историк Раймон Арон в своей монументальной работе «Имперская республика» писал о роли Америки в мире:
«Национальные интересы Соединенных Штатов не будут располагать к себе или вызывать лояльные чувства до тех пор, пока они в целом не будут восприниматься как соответствующие международному порядку, порядку как силы, так и закона… Вполне разумно сожалеть о прошедшем времени, когда хладнокровная и аморальная дипломатия была лишь изощренным средством влияния и искусством управления. В XX столетии
Последняя фраза имеет очень большое значение. Сегодня функция глобального лидерства требует глубокого понимания духа времени в условиях мира, насыщенного событиями, интерактивного, мотивируемого неясным, но все более общим ощущением преобладающей несправедливости в условиях жизни. Возрастающая интенсивность политических эмоций может быть либо направлена в конструктивное русло, либо будет использована демагогами и фанатиками в глобальном огне конфликтов В эпоху, наступившую после окончания холодной войны, Америка может быть решающим фактором, определяющим, какая из этих двух тенденций возобладает. Поэтому пришло время, когда необходимо дать оценку, насколько удачно действовала сверх держава Америка на мировой сцене в период с 1990 года, руководимая ее тремя первыми глобальными лидерами.
Как Америка руководила?
Если ответить кратко, то — плохо. Несмотря на то, что по ряду параметров — таким, как военная сила, — американская мощь в 2006 году, вероятно, стала больше, чем в 1991-м, способность страны привести в действие, воодушевить, задать общее направление и таким образом формировать глобальные реальности значительно ослабла. Пятнадцать лет спустя после своей коронации в глобальные лидеры Америка становится одинокой, внушающей страх демократией в политически враждебном ей мире.
Усиление враждебности к Западу во всем мире ислама. Взрывоопасный Ближний Восток.
Доминирующий Иран в зоне Персидского залива.
Неустойчивый, имеющий ядерное оружие Пакистан.
Нелояльная и недовольная Европа.
Разобиженная Россия.
Китай, занятый организацией восточиоазиатского сообщества.
Япония, более изолированная в Азии.
Популистская антиамериканская волна в Латинской Америке.
Развал режима нераспространения ядерного оружия.
Оглядываясь назад, следует признать, что действия Америки на трех главных направлениях ее глобального лидерства не достигли возможного. Ощущение небезопасности стало более всепроникающим, несмотря на то, что число происходящих в мире конфликтов после окончания холодной войны в действительности уменьшилось. Ядерные потенциалы появились еще у четырех стран — у двух совершенно явно, а у двух замаскированно. Прогресс в сфере социального благосостояния был ограниченным и случайным, а проблемы охраны окружающей среды не стали высокоприоритетными. Частично в результате всех этих неудач американское лидерство утратило во многом свою легитимность, доверие к американскому руководству во всем мире было подорвано и моральная позиция Америки стала неубедительной.
Если бы в начале 90-х годов мировое общественное мнение получило возможность выбрать одно государство в качестве наиболее желаемого организатора глобальной безопасности, то подавляющее большинство выбрало бы Америку. В 2006 году, безусловно, было бы иначе. Вина за это ложится на плечи трех президентов, руководивших первой глобальной сверхдержавой каждый по-своему. Первый не сумел воспользоваться возможностью, предоставившейся Америке, второй был слишком благодушен, пытаясь это делать, а третий превратил имевшуюся у него возможность в нанесенную им самим незаживающую рану, опрометчиво вызвав всеобщую враждебность по отношению к Америке.
