Комментарий Рушеля Блаво к восьмой тетради
Заключительное откровение сначала озадачило меня, потому что я решил, что речь в нем идет о событии, которое еще не произошло, но должно случиться. Поэтому в начале анализа я оказался в положении человека, коему предстоит в полной мере проникнуться тяготами расшифровки пророчества с Холма медитаций. Во многом к этому меня толкал год, когда прозвучало это откровение — 2009-й. Неужели уже свершилось? В своем анализе я решил исходить из принципа частотности, благодаря чему пришел к выводу, что нарочито часто в тексте откровения встречаются такие образы: «просмоленное гнездо», «сосновые ямы» и «белый орел». Не буду описывать всех трудностей анализа, занявшего, надо сказать, много времени и отнявшего много сил. Но какое же счастье испытал я, когда все эти образы вдруг выстроились в систему, абсолютно безупречную в своей стройности. И из системы этой разом стало ясно, что то, о чем идет речь в откровении, все-таки свершилось; свершилось совсем недавно, весной 2010-го года. Не буду томить, а поясню основные выводы моего глубокого анализа. «Просмоленное гнездо» — железнодорожная станция Гнездово близ Смоленска. На эту станцию с Запада весной 1940-го года доставляли пленных поляков — офицеров, арестованных на оккупированных Советским Союзом землях восточной Польши. Доставляли, чтобы расстрелять. «Железный змей», таким образом, — это и поезд, привозивший несчастных пленников к месту их вечного упокоения, и советские органы внутренних дел, проводившие расстрелы. В этом случае становится понятна фраза «Война была дальше, но уже приближалась». В Европе, как мы помним из истории, Вторая мировая война началась в 1939-м году, к нам в страну война пришла в июне 41-го. Трагедия под Смоленском — весна 40-го, то есть еще до прихода войны на нашу землю. «Белый орел» поддается тогда весьма простой расшифровке — птица с герба польского государства. В откровении оказалась использована тривиальная метонимия, согласно которой символ государства (герб или флаг, например) могут быть выражением всего этого государства и всех его жителей. Наконец, «сосновые ямы». От станции Гнездово поляков везли уже на грузовых машинах в печально известный с тех пор Катынский сосновый лес, там, в Катыни, уже были вырыты ямы, куда падали расстреливаемые офицеры, среди которых было, кстати, два генерала.
Долгое время официальной версией Катынской трагедии в нашей стране была та, согласно которой расстрелы осуществляли немцы, то есть проходили они не в 1940-м году, а позднее — когда Смоленщина уже была оккупирована фашистскими войсками. Но в последние годы даже на официальном уровне признана вина наших соотечественников в этой страшной трагедии. Однако, полагаю, вы уже поняли, что в откровении 2009-го года речь идет не о предвестии того, что случилось в Катыни в 1940-м году, — такое пророчество было бы просто абсурдным. Речь идет о том, что произошло ровно через семьдесят лет в том же самом месте близ Смоленска. Напомню, что польский самолет («белый орел») стремился доставить к месту Катынской трагедии большую официальную делегацию во главе с самим президентом Польши Лехом Качинским. Так до конца и не ясно, что же произошло на борту этого самолета, но в конце концов самолет упал, и в результате этой страшной катастрофы выжить никому из находящихся на борту самолета не удалось. Так мне удалось понять почти все образы из заключительного откровения. Дольше всего бился я с образом, возникающим в самом финале текста; это образ «укравшего луну». Элементарно не знал этого факта, на который обратил мое внимание один из моих друзей. Оказывается, еще мальчиками Лех Качинский и его брат-близнец Ярослав снялись в очень хорошем польском детском фильме, который назывался «Двое, укравшие луну». Единственный образ, который из всей этой системы заключительного откровения не смог я расшифровать, — это образ «ворчливого невидимого в хлюпающих сапогах». Ничего конкретного сказать здесь не могу. Потому не знаю, убедит ли вас мое толкование, но вот оно: под словосочетанием «ворчливый невидимый в хлюпающих сапогах» скрывается какая-то темная сила, не поддающаяся прямой персонификации, но делающая Катынь страшным и судьбоносным местом для всего польского народа, местом, то разлучающим, а то, как это было весной 2010-го, сближающим наши нации — польскую и русскую.
Итак, я привел все восемь текстов откровений, которые были записаны на Холме медитаций с 1907 по 2009 годы разными путешественниками. По мере своих скромных сил я снабдил каждое из откровений своими комментариями, из которых, смею надеяться, стало ясно, что человек, застывший в позе лотоса на вершине холма у излучины великои реки в Гвинее, становится провозвестником примерно за год с небольшим какого-то большого события, чаще всего катастрофы. Человек, теперь находящийся в яме (скажу только, что яма эта возникла, потому что сидящий в позе лотоса странник оказался в итоге очень тяжел и за десятилетия продавил под собой грунт уже до такой степени, что видна сейчас только верхняя часть головы этого человека), рассказал о падении Тунгусского метеорита в июне 1908-го года, о случившихся в августе 1945-го атомных бомбардировках японских городов Хиросима и Нагасаки, об убийстве в 1963-м году президента США Джона Кеннеди, о гибели первого человека, побывавшего в космосе, Юрия Гагарина в марте 1968-го года, о развале СССР в декабре 1991-го, о том, что случилось с подводной лодкой «Курск» в августе 2000-го года, о мировом экономическом кризисе 2009-го и, наконец, о гибели польского президента и сопровождающих его лиц в результате авиакатастрофы, произошедшей в Катыни под Смоленском весной 2010-го года. Думаю, что изложенные мною факты говорят сами за себя. И полагаю, что моим читателям теперь понятно, почему я, едва только познакомившись с содержимым посылки из камеры хранения псковского вокзала, тотчас же стал собираться в Гвинею — упустить такой шанс было бы просто непростительно.
Меня интересовало в первую очередь все то, что касается 2012-го года, а время откровения об этом годе, уже, полагаю, пришло. Медлить было нельзя, и вот я здесь.
Часть 5
Как все это «работает»
Контактер
На вершине Холма медитаций взору моему открылся затылок, торчащий из ямы. Даже не весь затылок, а только верхняя его часть. Было немного не по себе, но это не был тот ужас, который я испытал недавно у дикарей-каннибалов, не был это и страх, пережитый несколько часов назад на берегу реки при виде огромного крокодила. А был это таинственный трепет, сродни тому, что переживал я, например, когда шел в первый класс. Было волнительно, но так прекрасно от предвкушения чего-то нового и неведомого.
