Краткий курс экономической науки

явление. Количество банкнот, предъявляемых к размену на металл, все увеличивается, и государство вынуждается объявить о прекращении размена.

Силою закона оно заставляет граждан принимать неразменные «бумажные деньги», и само тоже принимает их в уплату податей, налогов и т. д. Банкнотное обращение при этих условиях превращается в бумажно-денежное. Такое превращение банкнот в неразменные бумажные деньги имело место почти во всех воюющих странах, в том числе и в России, где размен кредитных билетов на золото был прекращен законом 26-го июля 1914 года.

Рядом с неразменными бумажками золото в обращении не удерживается: оно или превращается в сокровище, или уходит за границу для уплаты за привозные товары. В сфере внутреннего обращения остаются одни бумажные деньги, но их обыкновенно бывает слишком много. Уйти из обращения им очень трудно: за границей их не принимают, а сокровище они довольно сомнительное, ненадежное. В результате количество бумажных денег оказывается выше потребностей обращения, и им приходится выполнять функцию, которая раньше выполнялась значительно меньшей суммой денежных знаков. Это влечет за собой обесценение бумажных денег, и соответствующее повышение цен на товары.

Если в обращении, на ряду с бумажными деньгами, сохраняются металлические, то последние расцениваются выше. На металл, как говорят, устанавливается лаж. Это значит, что за металлическую денежную единицу уплачивают известную надбавку, или, наоборот, за неразменную бумажно-денежную единицу дают меньше ее номинальной стоимости. Случаи установления лажа в истории денежного обращения представляют далеко не редкое явление.

Особенно интересные факты дает в этом отношении Великая французская революция. В 1790 г. Национальное Собрание превратило свои ассигнаты (тип государственного займа) в бумажные деньги. Когда ассигнатов было сравнительно немного, их ценность мало отличалась от ценности металлических денег, но лишь только выпуск ассигнатов стал возрастать, как они начали стремительно обесцениваться. Так, в начале 1791 года, когда ассигнатов было меньше, чем на миллиард франков (точнее ливров, — металлический ливр равнялся 80/81 теперешнего франка), за 100 франков ассигнатами давали 91 франк металлом; в январе 1793 года, когда количество ассигнатов было доведено почти до 3-х миллиардов, они обесценились до 51%. Дальнейший выпуск ассигнатов — в 1796 г. их количество дошло до 46 миллиардов — привел к их катастрофическому обесценению. В марте 1796 г. за 100 фр. ассигнатами давали 1/3 франка металлом, т.-е. в 300 раз меньше их номинальной стоимости. Дело доходило до того, что за телячью котлету платили 650 фр., за щуку 1.000 фр., за пирожное 50 фр. и т. д. — У нас в России обесценение ассигнаций, явившееся результатом их чрезмерного выпуска в конце XVIII и в первые десятилетия XIX столетия, доходило до 20 копеек серебром, при чем это обесценение, как и в предыдущем примере, шло параллельно росту количества ассигнаций.

Цена банкнот или бумажных денег, выраженная в металле, носит название курса. Внутри страны курс банкнот не подвержен колебаниям; на иностранном рынке эти колебания ограничены весьма тесными пределами. В международной торговле расплата за товары производится обычно не металлическими деньгами, а векселями, т.-е. определенного рода долговыми расписками, составленными в узаконенной форме. Положим, русский торговец А отправил партию пшеницы английскому купцу С. Английский фабрикант Д продал на такую же сумму машины русскому В. Тогда В покупает у А вексель на англичанина С и посылает англичанину Д, который и получает с С по этому векселю. Пересылать денег вовсе не пришлось, а каждый получил свое; избегнуты издержки и риск двойной пересылки. Подобную же роль играют и банкноты (кредитные билеты), рассматриваемые на международном рынке, как обязательства той страны, которая их выпустила. Если сумма, которую данная страна должна уплатить другим странам в определенный промежуток времени (за привезенные товары, проценты по займам и т. д.), окажется больше той суммы, которую последние должны уплатить, ей, то на международном рынке образуется избыток векселей и банкнот первой страны. Это влечет за собой увеличенное их предложение на иностранных рынках. Охотников покупать их находится мало, и они начинают обесцениваться. Но это обесценение имеет известные пределы.

Положим, что в Германии образовался избыток русских векселей и кредитных билетов, что их больше той суммы, в которых нуждается Германия для покрытия своих текущих обязательств России. В этом случае спрос на наши векселя и кредитные билеты незначителен, и полной стоимости, из рассчета, как это было до войны, 216 марок за 100 рублей, за них никто платить не будет. Курс рублей начнет понижаться. При этом он может дойти до такого уровня, когда собственник нашего кредитного билета предпочтет его не продавать, а отправить в Петербург и разменять на золотые рубли, которые всегда выражаются в одной и той же сумме германских золотых марок. Пересылка русского золота в Берлин, вместе с упаковкой и страховкой, стоила тогда 81 копейку со 100 рублей. Вычет из нормальной курсовой стоимости рубля 0,81% и дает тот предел, ниже которого курс разменных русских кредитных билетов в Берлине упасть не мог. Если бы в Германии оказался недостаток русских кредитных билетов, то изменение курса сложилось бы в пользу России, но выше нормального курс мог бы подняться только на 0,81%. Таким образом курсовые колебания русских кредитных билетов в Германии или германских банкнот в России были ограничены 1,62%, если считать колебания в сторону повышения и понижения. Из приведенного примера ясно, что курсовые колебания зависят от расстояния между странами. Разница между высшими и низшими курсами русских кредитных билетов измерялась в Англии 3 рубл. 61 коп. со 100 рубл., в Париже 4 рубл. 2 коп., в Нью-Йорке 9 рубл. 2 коп., и т. д.

Иначе обстоит вопрос с неразменными бумажными деньгами. Падение их курса не ограничено никакими пределами: курс неразменных бумажных денег, понижаясь под влиянием указанных выше экономических, а также политических причин, т.-е. недоверия к выпускающему их правительств), может падать много ниже их нормальной курсовой стоимости.

Падение курса, естественно, вызывает повышение всех цен внутри страны, а повышение курса, наоборот, падение цен. Но колебания цен не сразу следуют за изменениями курса. Всего быстрее приспособляются к курсу цены тех товаров, которые производятся главным образом для вывоза, и тех, которые ввозятся из-за границы: это именно потому, что курс бумажек определяется прежде всего на заграничном рынке; на внутреннем денежном рынке он не может прямо определяться с точностью, так как там почти не обращаются металлические деньги, по которым устанавливается курс бумажных. Более медленно изменяются цены тех товаров, которые ввозятся или вывозятся только отчасти, а преимущественно производятся и потребляются внутри страны. Всего позже приходят в соответствие с высотой курса цены тех товаров, которые и производятся, и потребляются внутри страны. К числу таких товаров принадлежит и рабочая сила. Поэтому падение курса вообще невыгодно для рабочего класса: цены необходимых средств к жизни повышаются быстрее, чем заработная плата; капиталисты никогда не спешат повысить ее сообразно с повышением цен на средства к жизни.

Неразменные бумажные деньги оказываются таким образом крайне неустойчивым мерилом ценности. Для менового хозяйства они чрезвычайно неудобны, потому что коммерческие расчеты становятся невозможными. Торговать при помощи рубля, который каждый день меняет свою ценность, то же, что мерить аршином, который то и дело меняет свою длину.

Чтобы избегнуть этого ненормального явления, все страны, переживавшие такое бумажно-денежное обращение, стремились к восстановлению металлического обращения и, следовательно, устойчивой денежной единицы. В первые десятилетия прошлого века русские ассигнации сильно упали в курсе, который притом непрерывно менялся. Когда дальнейшие выпуски ассигнаций были прекращены, курс стал более или менее устойчивым и колебался около 27 копеек серебром за ассигнационный рубль. Тогда решено было произвести денежную реформу, которая была проведена рядом последовательных мер, принятых с 1839 г. по 1843 г. 3 руб. 50 коп. ассигнациями были приравнены 1 рублю серебром. Ассигнации в указанной пропорции стали размениваться на «кредитные билеты», т.-е. банкноты, которые, в свою очередь, беспрепятственно разменивались на серебро. Денежное обращение было таким образом упорядочено, но ненадолго. Крымская война снова вызвала усиленный выпуск кредитных билетов, и правительство в 1858 г. вынуждено было прекратить размен. В России опять воцарилось на долгое время бумажно-денежное обращение. Курс опять стал колебаться, и в 80-х годах падал почти до полтинника (когда угрожала война с Германией). В 90-х годах курс, благодаря ряду мер, твердо установился на 66–67 копейках золотом, т.-е. на 2/3 нормальной стоимости. Тогда правительство приступило к реформе, которая была проведена несколько иначе, чем в 1839 — 43 гг. Вместо того, чтобы приравнять неразменный и