уточнено несколько позднее, пока что немцы получат твердые заверения сохранения целостности германского государства. Одновременно можно хорошо подставить польское эмигрантское правительство, выставив его чуть ли не агрессором. Не слишком много, но в данный конкретный момент сказать что-то больше просто невозможно.
В качестве официального предлога было выставлено нежелание англичан отводить свои войска за намеченную разграничительную линию на севере, а также неуемные желания знаменитого Джорджа Паттона, 3-я армия которого находилась на территории Чехословакии и совсем не собиралась тормозить свое продвижение. Но первый удар обрушился на американскую 1-ю армию генерал-лейтенанта Ходжеса, с которой и встретились на Эльбе советские войска.
Первые же столкновения показали, что свои предварительные расчеты обе стороны построили на песке. Американцы грубо ошиблись при оценке качества советской военной техники, а советские генералы совершенно неправильно оценили моральный дух американских солдат. Парадоксальным образом они повторили ошибки, которые сделали чуть ранее немцы. Одни не верили, что дикие восточные варвары способны производить отличное вооружение, другие отказывались признавать, что зажравшиеся и изнеженные американцы вообще способны воевать.
Первый раунд новой войны вчистую выиграли советские войска. Прежде всего за ними стоял такой важный фактор, как внезапность нападения, не говоря уже о том, что раз «партия сказала «Надо», комсомол ответил «Есть!». Это американцы продолжали сомневаться и решать, что делать и не сошли ли с ума эти русские. Впрочем, эти сомнения терзали высшие штабы, войска после вполне понятного первого замешательства ответили огнем на огонь, но силы были неравными.
Особенно страшным был удар гвардейских тяжелых танковых полков, только что получивших на вооружение новые машины ИС-3. Американцы сразу же обнаружили, что никакая их бронетехника не может противостоять новым советским танкам. Первой это выяснила 6-я бронетанковая дивизия, «Шерманы» даже самых последних моделей не могли сражаться с ними. Изобретательные американские танкисты еще ранее начали самостоятельно наваривать дополнительные броневые плиты на лоб корпуса и башню, в результате чего самостоятельно родился штурмовой танк. Но если эта броня спасала от снарядов «Пантеры», то тяжелый 122-мм снаряд она остановить не могла. Более того, достаточно часто прямое попадание этого снаряда просто срывало башню «Шермана» с погона. Поэтому модель М4 АЗ Е2 «Джамбо», относительно спокойно чувствовавшая себя под огнем немецких орудий, попаданий советских снарядов не выдерживала. Впрочем, справедливости ради следует заметить, что 128-мм снаряд «Ягдтигра» тоже уничтожал этот танк.
Вдобавок оказалось, что раздельно-гильзовое заряжание пушки Д-25Т, безусловно снижавшее скорострельность, на самом деле оказалось не таким уж страшным недостатком. Расчеты, говорившие о том, что пушки с унитарным патроном успеют сделать три выстрела за то время, которое потребуется Д-25Т для одного, так и остались бумажными расчетами. Дело в том, что скорость заряжания и скорость стрельбы на деле оказались совершенно разными величинами, слабо зависящими друг от друга. Реальная боевая скорострельность в три-четыре раза ниже полигонного темпа стрельбы, но при этом для пушек одного класса она стремится примерно к одному значению. Все танковые пушки в условиях реального боя будут стрелять примерно с одной скоростью, ведь наводчику и командиру требуется оценить обстановку, внести поправки и лишь после этого делать второй выстрел. А все эти действия от автоматики пушки совершенно не зависят. Да, 37-мм пушка останется скорострельнее 75-мм, а та, в свою очередь, — скорострельнее 122- мм, но реальная разница составит раза полтора, не больше. Вообще, максимальная скорострельность остается понятием в значительной степени теоретическим. У меня был знакомый (вечная память ветерану), который в годы войны командовал батареей пушек ЗИС-З. Так вот, он однажды сказал мне, что за три года войны его батарея стреляла беглым огнем по максимуму ровно два раза. Поэтому теоретически более высокая скорострельность американских пушек так и осталась теоретической.
Советские танкисты имели и еще одно преимущество. Вольно или невольно, однако они в течение последних двух лет постоянно вели бои против немецких танков, в то время как американцы, памятуя о слабости своих машин, таких боев стремились избегать, больше полагаясь на авиацию и артиллерию. В результате они просто не имели достаточного опыта.
Поэтому советские тяжелые танки пронизали американские позиции, словно игла бумажный лист. В результате уже в первый день наступления американские 7-й и 8-й корпуса 1-й армии, 3-й и 5-й корпуса 3-й армии были разгромлены. Количество пленных было велико, но в основном потому, что сначала американцы просто растерялись. Там, где младшие командиры рискнули принять на себя ответственность и оказали сопротивление, картина была несколько иной. Однако и в этих местах сказался фактор внезапности и превосходство Красной Армии в задействованных силах. Американский фронт развалился, и советские механизированные части рванулись вперед, в глубь германской территории. Ну, подобную картину мы видели уже не раз на Восточном фронте.
На северном участке фронта, в полосе 9-й американской и 2-й британской армий, советское командование не вело активных наступательных действий, ограничившись достаточно вялым нажимом только ради того, чтобы сковать силы противника и не дать ему перебросить резервы в полосу главного удара. На юге не было и этого, советские 26, 27 и 57-я армии держались откровенно пассивно, предоставив армии маршала Тито разбираться с британской 8-й армией.
После некоторого замешательства генерал Эйзенхауэр приказал остаткам 1-й и 3-й армий спешно отступать к германо-французской границе в район Саарбрюккен — Люксембург, туда же начали выдвигаться 15-я американская и 1-я канадская армии.
9-я американская и 2-я британская армии получили приказ отступать к портам Северо-Западной Европы — Гамбургу, Роттердаму и другим. 7-я американская армия начала отходить через Баварию к Страсбургу. То есть Эйзенхауэр решил без боя отдать всю территорию Германии. Такое решение таило в себе изрядную долю яда. Генерал приказал снять охрану с мест сосредоточения пленных немцев, предоставив советскому командованию решать эту болезненную проблему. Вдобавок немедленно возникла еще одна проблема. Он также приказал освободить уже арестованное немецкое правительство Деница и Шверин фон Крозига и доставить их обратно в Шлезвиг, где, кроме всего прочего, собралось изрядное количество немецких солдат, сохранивших хотя бы легкое вооружение. После ухода оттуда 2-й британской армии на границе с Данией совершенно неожиданно образовался фашистский анклав.
На севере Италии британская 8-я армия вела себя крайне пассивно, не решаясь предпринимать что- либо против югославских армий. Впрочем, маршалу Тито сейчас было совершенно не до внешних разборок: после того как он лишился поддержки всех союзников, в Югославии с новой силой вспыхнула гражданская война. Причем масла в огонь подливали религиозные и межнациональные противоречия. Кроме хорватских усташей и четников генерала Михайловича в борьбу против армий Тито включилась 13-я горная дивизия СС «Ханджар» и мусульманские подразделения. Но при этом все они не забывали воевать и друг с другом.
Не все гладко шло и в тылу союзников. Следует помнить, что в 1945 году во Франции и Италии очень сильным было влияние коммунистов, которые выполняли многие приказы резидентов советской разведки. И если в Италии все это не имело особого значения, так как саботаж не мог принести ощутимых результатов, а поднимать вооруженное восстание было рискованно, его вполне могли подавить силы итальянской армии, то во Франции дела обстояли иначе. Прежде всего оставалась не вполне ясной позиция французской 1-й армии генерала де Латтра де Тассиньи. Ее пехотные части были укомплектованы марокканцами и французами — выходцами из Алжира, а потому вряд ли следовало ждать от них симпатий коммунистам. Но такие генералы, как сам де Тассиньи или Леклерк, отличались крайне независимым характером, можно вспомнить их многочисленные конфликты с англо-американским командованием. Не до конца определилась и позиция самого генерала де Голля, который вполне мог попытаться ловить рыбку в мутной воде. Недаром в годы войны он показал себя мастером политической интриги и сумел разгромленную наголову Францию ввести в ряды победителей и великих держав. А пока французские коммунисты начали тихий саботаж на тыловых коммуникациях, мешая понемногу передвижениям англо- американских войск и колонн снабжения, хотя к прямым диверсиям они не переходили.
Но оставался еще один фронт, на котором англо-американцы рассчитывали добиться успеха, — воздушный. Уже на второй день союзная авиация получила приказ начать действия против советских войск. В качестве козырей союзники могли предъявить такие действительно великолепные истребители, как P-51D «Мустанг» и «Спитфайр» Mk.XIV, по своим характеристикам безусловно превосходившие любой
