могла быть почти бесконечно высокой. Только вот ни о чем подобном Гровель никогда не слышал. Зато, похоже, слышал Бродерик, молниеносно выхвативший предмет из рук Эмиля.
Он поднял обруч над головой, подставляя его солнечным лучам, некоторое время счастливо жмурился под отраженными лучами, потом, вспомнив что-то, расхохотался:
- Двести пятьдесят лет полстраны искало эту вещицу! С того самого поражения Дагобера Третьего на болотах Сьенда. Походная корона Лотерингов! Разорви меня пополам, если это не она! Ох, и везет же тебе, маршал, - он подмигнул Гровелю, - бунтовщиков одолел, башку Намюра в мешке приволок, корону добыл. Достойное завершение карьеры! Уж теперь-то бедняге Борне от плахи не отвертеться никак!
Кнехты конвоя непонимающе уставились на странного здоровяка, запросто болтающего с великим маршалом. И уж совсем им было непонятно, какое отношение имеет древняя корона к плахе и коннетаблю королевства. Но, увидев улыбку на лице маршала, довольно осклабились и они, привычно считая, что то, что хорошо для Бродерика – хорошо и для них.
- Эмиль, - распорядился Бродерик, - головы в мешок, они еще пригодятся.
Уже привыкнув к тому, что всеми командует этот странный крестьянин, телохранитель, не дожидаясь подтверждения приказа от маршала, стал укладывать трофеи обратно.
- Ну-ка, посмотрим, - Бродерик водрузил обруч на свою голову и серьёзно спросил Гровеля - Ничего не изменилось?
Ганс посмотрел на него очень внимательно, и, не найдя в знакомом облике ничего особенного, развел руками.
- Жаль, - пробормотал маршал, стягивая корону с головы. – Очень жаль. А ведь бабушка говорила, что мы в родстве со старым королевским домом. Видать, в очень отдаленном. Не желаешь примерить? – он протянул обруч Гровелю.
- Нет, - купец даже выставил перед собой руки, - упаси Всемогущий!
- Что же это за капище? И что там произошло? Хотел бы я знать! – прошептал себе под нос Бродерик.
- А пчелы? – так же тихо спросил Ганс.
- Мухи. Всего лишь мухи, - так же тихо ответил маршал.
Дождавшись, когда Рональдо и Эмиль заняли свои места в строю, Бродерик развернул коня и, подбодрив его пятками, воскликнул:
- Вперед, Гровель! Нас ждут при дворе! Они еще не знают, как сильно они нас ждут! Не будем растягивать это ожидание.
Никто, кроме Гровеля не понял, при чем здесь какой-то Гровель, но весь отряд послушно направился вслед за удаляющимся Бродериком.
Легкая скачка, продолжавшаяся меньше часа, когда мимо успели промелькнуть пара деревень с любопытными детьми, десяток полей с испуганными крестьянами, и один, сильно потрепанный замок, хлипкие ворота которого стали закрываться, едва отряд показался из-за недалекого холма, завершилась во дворе небольшого придорожного трактира, удачно расположенном на перекрестке трех дорог. Название его – «Свинья в ландышах» - почудилось Гровелю смутно знакомым, и, повертев его на языке, Ганс вспомнил, что точно так же называлась довольно популярная харчевня в квартале кожевенников Мерида. Это показалось ему странным, но развивать мысль купец не спешил: когда болит всё тело – не до заумных рассуждений.
Сойдя с помощью вездесущего Эмиля с коня, Гровель долго растирал затекшие члены, кряхтел, распрямляя спину, вслушивался в крики, доносившиеся из внутреннего помещения, куда, едва остановившись, заскочил Бродерик.
- Яго! Приготовь господам стол над ручьем! Хелен! Тащи ещё табуреты. – Мужской высокий голос громко отдавал распоряжения. - Не знаю, где взять! Из своей конуры притащи! Пьер, чего ты там ковыряешься? Сколько ещё раз я должен тебе сказать, чтоб ты понял, что замок в подвал должен быть смазан всегда? Вы хотите, чтоб господа уехали от нас голодными и злыми? Нет?! Тогда шевелимся, шевелимся! Хелен, молодец, теперь тащи подушки, среди гостей есть пожилые люди, Пьер, за тобой еще вино, не забудь. Магда, дура! Куда ты прешься со своими дровами?!
Дверь, за которой скрылись Бродерик и Рональдо, распахнулась настежь, и на крыльце возник пухлый человек в сером переднике, чья обширная лысина светилась в лучах солнца подобно лучшему герулийскому фонарю. Он открыл рот, собираясь поприветствовать гостей, но, увидев, кто стоит перед ним, моментально побледнел и, так и не произнеся ни одного звука, в смятении скрылся в темноте помещения. И тотчас опять раздались команды:
- Пьер! Выбрось этот кувшин! Тащи савантейское! Я знаю, что осталось всего два! А маршал в стране вообще один! Ты же не хочешь напоить его этой кислой бурдой? Быстро! Яго, чего ты там копаешься, готовь таз с водой, капни туда лимона, только быстро, быстро! Хелен, вот тебе ключ, открой мой шкаф, там кубок синего стекла – на стол его! Да поживей, красавица!
Дверь снова распахнулась, и толстячок, склонившись в глубоком поклоне, залепетал:
- Такая честь для нас, Ваша светлость, такая честь! – теперь в его голосе отсутствовала та уверенная властность, что подстегивала слуг. – Проходите, - он хотел взять Гровеля под руку, но Эмилю хватило одного взгляда, чтобы пресечь эту неуверенную попытку. – У меня все только самое лучшее! – Пятясь, он придерживал жирным задом норовящую закрыться дверь.
Гровель, сопровождаемый телохранителем, вошел внутрь «Свиньи в ландышах», а её хозяин бесплотной тенью в шесть пудов весом успел просочиться мимо них — только половицы жалобно скрипнули, и, указывая дорогу, устремился между массивных столов:
- Сюда, Ваша светлость, я проведу вас на лучшее место в этом заведении, вы останетесь довольны. Можно, Ваша светлость, я приколочу под вывеской памятную доску о том, что Вы посещали мой трактир? Нет, если Вы не желаете этого, никакой доски не будет, конечно, но как будут гордиться своим отцом мои дети!
- Тогда сегодняшний обед бесплатно, - в Гровеле вдруг проснулся купец Первой гильдии, и устыдившись этого, глядя в расширившиеся глаза лысого хозяина, он неискренне улыбнулся, добавив: - Шучу, любезный, шучу. Накорми нас хорошо, а потом хоть статую ставь. Чем это у тебя воняет здесь?
- Так ведь ландышами, Ваша светлость. Мы ж «Свинья в ландышах», вот и соответствуем.
- А меридская «свинья» твоей не мамкой приходится?
- Вы и это знаете, Ваша светлость! Верно, там мой папаша до смерти заправлял, теперь брат старший, ещё два младшеньких есть, они своими «свиньями» в Бресте и Золле заправляют.
- Забавно, - усмехнулся Гровель, выходя вслед за хозяином во внутренний дворик, - эдак вы скоро все королевство своими «свиньями» покроете?
Хозяин подобострастно хихикнул, но ничего не ответил.
- А чего она «…в ландышах»?
- Матушке очень уж цветы эти нравились, вот папаша и назвался так. Вот, проходите, Ваша светлость, сейчас все сделаем.
Внутренний двор трактира оказался густо засажен старыми чинарами, в плотной тени которых тихо журчал прохладный родник. Прямо над его руслом на сваях возвышалась сколоченная из корабельных досок площадка, огороженная невысокими перилами, а в центре этой площадки стоял резной столик с парой стульев, на одном из которых уже восседал Бродерик.
Для кнехтов чуть поодаль, возле каменной стены, был установлен отдельный стол.
Тишина и прохладная свежесть, царившие в этом уголке, разительно контрастировали с той невыразимой духотой, что сопровождала отряд всю дорогу. Гровель поднялся по скрипнувшим ступеням и сел напротив Бродерика.
- Хорошо здесь, - задумчиво обронил маршал, ковыряясь в зубах какой-то щепкой. – Спокойно.
Если вас никогда не назначали вдруг самым главным генералом при разбитой в пух и прах армии, то вам нипочем не понять той растерянности, что овладела Хорстом. Вчерашнему крестьянину, после того, как миновал первый приступ эйфории, вызванный исполнением его молитвы, пришлось быстро понимать, что
