экземпляре, и это донесение сохранилось в архиве. Изложение событий построено на пересказе рапорта подполковника Семёнова, который был полностью воспроизведен ранее. Однако «вариант 2» даёт уже во многом новую трактовку, рисует куда более неприглядную картину.
В донесении содержались некоторые туманные данные только о роде деятельности Соедова и Кугульского. Последний, как утверждал жандармский офицер, «дал известную денежную сумму на устройство кутежа». А как же «молодая дама», платившая «за всё»? О ней больше речи не было, и, несмотря на «тщательную разработку», ее имя так и не установили. Это просто удивительно!
Теперь оказалось, что вся компания уже до прихода в ресторан «была навеселе» (надо думать, что и старуха Решетникова тоже). Потом был приглашен хор, исполнивший несколько песен, а затем протанцевал (весь хор!) матчиш и кекуок. Дальше — больше. Распутин, как утверждал Мартынов, «распоясался», начал откровенничать с певичками, затем отозвался с пренебрежением о Царице.
Теперь же внимание! Сейчас воспроизведу фрагмент, который потом будут репродуцировать множество раз как особо «смачный» эпизод всей «распутиниады». Это, безусловно, ярчайший образец грязного мастерства пиар-технологов начала XX века. Сразу отметим, что ни о чем подобном в первом донесении вообще не упоминалось.
«Далее поведение Распутина приняло совершенно безобразный характер какой-то половой психопатии: он будто бы обнажил свои половые органы и в таком виде продолжал вести беседу с певичками, раздавая некоторым из них собственноручные записки с надписями вроде „люби бескорыстно“, — прочие наставления в памяти получивших их не сохранились. На замечание заведующей хором о непристойности такого поведения в присутствии женщин Распутин возразил, что он всегда так держит себя перед женщинами, и продолжал сидеть в том же виде».
Сцена просто омерзительная! Правда, полковник предвосхитил описание эксгибиционистского акта стыдливым «будто бы», но в общем потоке деталей эта мелочь проходит мимо внимания читателя, а при многочисленных цитированиях обмолвка обычно вообще пропадает.
Отложим на время все документы и свидетельства и попробуем поразмышлять над описанным. Пьяный мужик в ресторане совершает гнусное непотребство, и кроме робкого «замечания заведующей хором», ни у кого никакой протестной реакции так и не возникло. Ни у спутников Распутина, ни у состава танцующих и поющих хористок, ни у официантов.
Куда подевались агенты охранного отделения, обязанные неотступно находиться при персоне «Царева друга»? Еще 25 марта 1915 года охранное отделение Москвы получило из охранного отделения в Петрограде за подписью его начальника полковника К. И. Глобачёва секретную телеграмму, гласившую: «25 марта курьерским № 1 поездом выехал в Москву Григорий Распутин кличка наблюдения „Тёмный“ установить неотступно совершенно секретное наблюдение случае выезда сопровождайте». Куда агенты-то подевались? Что они тоже впали в состояние оцепенения при виде сего «эротического ревю»? И почему они потом не представили отчета?
Вопросы, вопросы, вопросы без конца, а документальный ответ на каждый из них требует сложных, трудоемких изысканий. Инспираторы исторических фальшивок во все времена именно на это и рассчитывают. Лживая «сенсационная весть» прогремит на весь свет, сыграет свою роль в требуемый момент, а о каких-то там поздних опровержениях узнают единицы. Так и произошло в данном случае. О выставленных напоказ в ресторане «распутинских гениталиях» можно прочесть в бессчетном множестве публикаций, а о лживости всей этой истории повествуют лишь отдельные авторы.
Надо отдать должное Джунковскому: сей шедевр усердия полицейского полковника — описание выставленных на всеобщее обозрение гениталий — он в свои мемуары не включил. Не рискнул. Уж слишком вульгарным всё это выглядело. Генерал же был эстетом, меломаном, любителем «высокого искусства». Однако и оставлять без движения сей «сокрушительный материал» тоже сил не хватило.
Это «совершенно секретное и личное» донесение, составленное в «одном экземпляре», было тиражировано и пошло гулять по рукам. То ли «масонские братья» подсказали генералу такой «удачный ход» в деле формирования угодного общественного мнения, то ли «преданный Государю» товарищ министра сам додумался. Того уж не узнать. Да и неважно это. Примечательно другое: текст донесения очень скоро попал к Илиодору, который подробно, с новыми «красочными деталями», всю эту сцену и воспроизвел в своей книге «Святой чёрт».
Конечно, будучи достаточно хитрым и расчетливым человеком, Джунковский не мог не понимать, что для того чтобы продолжить опасную для карьеры игру с компроматом, надо было соблюдать хотя бы видимость правдоподобности. Требовались «вещественные доказательства»; расторопный и услужливый полковник Мартынов скоро одно из «бесспорных» и предоставил.
Уже 7 июня 1915 года Джунковский получил новое послание от своего подопечного из Москвы. В нем говорилось:
«В дополнение к донесению моему от 5-го июня сего года за № 291834, имею честь представить при сем Вашему Превосходительству одну из собственноручных записок Григория Распутина из числа розданных им певичкам женского хора ресторана „Яр“, при посещении им этого увеселительного заведения 26-го марта сего года. Записка написана карандашом на обрывке листа писчей бумаги и крайне неразборчиво по малограмотности ее автора, но, по-видимому, читается так: „Твоя красота выше гор. Григорий“».
Не может не вызвать удивления, что начальнику Московского охранного отделения при всём старании удалось раздобыть лишь одну «улику», непонятно от кого полученную. Имя той «певички», которой якобы предназначался сей бесценный дар Распутина, названо не было. Теперь о самом тексте. Указанный рапорт Мартынова, как и конверт с вложенным текстом, дошли до наших дней. В силу малограмотности автора все распутинские письменные тексты нуждаются в своеобразном переводе на понятный язык. Не является исключением и данная записка.
Выглядит она следующим образом: на листе писчей бумаги нацарапано пять слов, из которых легко различить можно лишь одно: подпись «Григорий». Остальные четыре прочесть невозможно, лишь восстанавливать по догадке. Если даже Мартынов и правильно «перевел» их, то и тогда ничего «криминального», «дискредитирующего» записка Распутина не содержала.
«Твоя красота выше гор» — что в этой аллегории вызывает подозрение? Ну допустим, что Распутин действительно в ресторане увидел красивую девушку и дал ей такую записку. Здесь, конечно, на первый план выпячивается не сама безобидная писулька, а атмосфера распутинского «разгула», подлинность которого и удостоверяется «бесспорным доказательством».
В то время распутинских записок циркулировало довольно много. Он их писал, когда к нему обращались бесконечные просители; немало было и фальшивок изготовлено. Указанную записку можно квалифицировать как подлинную. Но признание этого факта тут же вызывает вопрос: писали ли ее в ресторане или ретивые полицейские чины переслали в Петроград одну из тех, которые получали просители.
Ясное дело, что в том переводе, который дает Мартынов, записка могла быть адресована не просительнице, а некой красавице, пленившей воображение Распутина. Всё бы так и выглядело, если бы не существовали и другие «переводы», которые при «визуальном анализе» представляются более адекватными. «Твоё прошение вышли скорей. Григорий». При таком звучании становится понятно, что данная «улика» к делу о «разгуле в ресторане» не имеет никакого касательства.
Вся эта деятельность по инспирированию дела на Распутина, слухи и сплетни, которыми обрастала «ресторанная история», не прошли мимо внимания Царя и Царицы. Вскоре после получения «записки» Джунковского Император Николай II поручил флигель-адъютанту Н. П. Саблину поехать в Москву и на месте выяснить подробности. Посланец миссию выполнил.
Уволенный градоначальник Адрианов показал, что «по проведенному им самим расследованию Распутин не принимал участия ни в каких неприличиях и непристойностях в ресторане „Яр“».
