Юный самурай : Путь воина. Путь меча. Путь дракона

И все же, добравшись до носа, Джек остановился в нерешительности: фок-мачта повыше шпиля церкви, а в бурю еще и ходуном ходит. Ледяные пальцы даже не чувствовали канатов, а мокрая насквозь, тяжелая одежда мешала двигаться. И чем дольше он будет стоять столбом, тем сильнее замерзнет и скоро вообще шевельнуться не сможет.

«Давай же, — подбодрил себя Джек. — Тебе ли бояться?»

В глубине души он знал, что боится. Честно говоря, все поджилки тряслись. За время долгого путешествия из Англии на Острова Пряностей Джек стал опытным марсовым: научился лазать на мачту, чинить паруса и распутывать канаты на головокружительной высоте и делал это едва ли не лучше всех, хотя не отличался ни особым бесстрашием, ни сноровкой — на самом деле его подгонял панический ужас.

Джек поднял взгляд на грозовое небо: клубящиеся вихри черных туч то и дело закрывали бледную луну. В темноте едва виднелись Гинзель и остальные матросы, вцепившиеся в ванты. Мачту так трясло, что моряки были похожи на яблоки, которые вот-вот попадают вниз.

В тот день, когда Джеку впервые пришлось лезть в «воронье гнездо», отец сказал: «Не бойся жизненных штормов: все мы должны научиться вести свой корабль сквозь бури».

Джек вспомнил, как новички пытались взобраться в бочку, прикрепленную на мачте: мачта ходила ходуном, снасти дрожали от ветра — все как один или замирали на месте от ужаса, или их выворачивало наизнанку — прямо на стоявших под мачтой матросов. Когда подошла очередь Джека, его коленки затряслись от страха.

«Каждый раз, когда мы смотрим в лицо своему страху, мы становимся сильнее, смелее и увереннее в себе, — сказал отец, ободряюще стискивая плечи Джека. — Сын, я в тебя верю. Ты сможешь».

Слова отца придали Джеку сил: он полез вверх по канатам и не смотрел вниз, пока не перевалил через край бочки, где бояться было уже нечего. Измученный, но счастливый, Джек восторженно завопил и замахал отцу, который с такой высоты казался не больше муравья. Страх загнал Джека на самую верхушку мачты. А вот как слезать обратно — это уже другой вопрос…

Наконец, ухватившись за ванты, Джек полез вверх — пока не растерял остатки храбрости. Совсем скоро он втянулся в привычный ритм, и это его слегка успокоило. Проворно работая руками, он быстро набирал высоту и вскоре уже смотрел на вспененные гребни волн сверху вниз. Теперь ему угрожали не столько волны, сколько непрерывный ветер. Ледяные шквалы пытались оторвать мальчишку от канатов и унести в ночь, но Джек упрямо лез вверх — он и оглянуться не успел, как уже стоял рядом с Гинзелем на нок-рее.

— Джек! — закричал Гинзель. Вид у него был измученный, глаза налились кровью и запали. — Один из сезней запутался. Парус не распускается. Придется тебе залезть туда и распутать веревку.

Джек задрал голову и увидел толстый канат: подвешенный на нем блок опасно раскачивался.

— Да ты с ума сошел! Почему я? Почему не кто-то другой? — Джек кивнул на двух окаменевших от страха моряков, отчаянно вцепившихся в снасти.

— Уж извини, Джек, ты наш лучший марсовой.

— Это самоубийство! — запротестовал Джек.

— А кругосветное путешествие — по-твоему, что? И все же мы на него решились! — Гинзель попытался ободряюще улыбнуться, однако неровные, как у акулы, зубы придавали ему пугающий вид. — Без фор-марселя капитану корабль не спасти. Так что деваться некуда, надо лезть — причем именно тебе.

Джек понял, что выбирать не приходится.

— Ладно, только смотри, будь готов поймать меня.

— Поверь мне, братишка, уж я постараюсь. Привяжи вокруг пояса веревку, а я возьму другой конец. И ножик мой тоже захвати — пригодится канаты разрезать, чтобы высвободить сезень.

Джек привязался страховочной веревкой, зажал в зубах грубо сделанный нож и полез на стеньгу. На такой высоте снастей оставалось мало, и хвататься было почти не за что. Джек осторожно, со скоростью улитки, полз по рангоуту к запутавшемуся сезню, а ветер вцеплялся в него тысячами невидимых рук. Далеко внизу, на полуюте, Джек едва разглядел отца — и мог бы поклясться, что тот помахал ему.

— Берегись! — крикнул Гинзель.

Джек обернулся: оторвавшийся блок несло ветром прямо на него. Мальчик метнулся в сторону — и сорвался.

Уже падая, он сумел ухватиться за один из фалов. Руки заскользили, грубая пенька глубоко врезалась в ладони.

Джек повис, вцепившись в фал и словно летя по воздуху.

Море. Корабль. Парус. Небо. Все кружилось…

— Не бойся, я тебя держу! — закричал Гинзель.

Потянув за страховочную веревку, перекинутую через стеньгу, Гинзель подтащил Джека выше. Мальчик подтянулся, обхватил ногами рангоут и вскарабкался на него. Несколько секунд Джек приходил в себя, со свистом втягивая воздух сквозь зубы — между которыми по-прежнему был зажат нож.

Когда боль в ободранных ладонях приутихла, Джек снова пополз по рангоуту. И вот уже запутавшийся сезень прямо перед носом. Джек взял нож и принялся пилить намокшую веревку. Однако лезвие оказалось тупым, и волокна поддавались с трудом. Пальцы промерзли до костей, а окровавленные ладони стали скользкими — того и гляди сорвешься. Порыв ветра оттолкнул Джека в сторону. Пытаясь сохранить равновесие, он не удержал в руках нож.

— Не-е-ет! — завопил Джек, безуспешно пытаясь подхватить падающее лезвие.

Совсем измученный, он повернул голову к Гинзелю:

— Я перепилил только половину каната! А теперь что делать?

Гинзель махнул рукой: возвращайся! Но тут очередным шквалом корабль тряхнуло так, будто он с размаху налетел на скалы. Мачта задрожала, и фор-марсель дернулся, потянув запутавшийся сезень. Наполовину перерезанный канат лопнул, парус раскрылся и, резко хлопнув, поймал ветер.

Корабль рванулся вперед.

Гинзель и остальные моряки завопили от радости, и такая неожиданная удача приободрила Джека.

Увы, радость оказалась недолгой: раскрывшийся парус притянул запутавшийся блок к мачте, тот оторвался и теперь камнем летел вниз — прямо на Джека.

И увернуться было невозможно.

— Прыгай! — закричал Гинзель.

3. Между акулами и иезуитами

Джек разжал руки и прыгнул, уходя от летящего на него блока. Гинзель изо всех сил вцепился в другой конец страховочной веревки, удерживая мальчика. Описав дугу, Джек влетел в снасти фок-мачты и ухватился за канаты.

Блок падал вниз, прямо на Гинзеля, однако угодил в стоявшего позади Сэма. Удар отбросил беднягу в море.

— Сэм!.. — завопил Джек, торопливо карабкаясь вниз по вантам в надежде помочь товарищу.

Спрыгнув на палубу, Джек подбежал к поручню, но мог лишь беспомощно смотреть, как Сэм барахтается в гигантских волнах, пропадая и снова выныривая. Наконец он жалобно закричал и скрылся под водой.

Джек удрученно повернулся к подошедшему боцману.

— Ничего не поделать, — сказал боцман. — Помянешь его завтра утром — если мы сами до утра доживем.

Заметив отчаяние на лице мальчика, он немного смягчился:

— Ты молодчина, на мачте здорово справился. Ступай теперь к отцу — он у себя в каюте вместе с капитаном.

Джек рванул к трапу — хорошо, что не надо торчать на палубе в такой шторм!