— Мишенька! Если ты на пару с Костенькой думаешь, что вы, едва приехав на место, пойдете грудью на танки и устроите перестрелку в духе «Смертельного оружия», то ты глубоко заблуждаешься. Будете вместе со мной в машине сидеть, носа на улицу не высовывая. И опера будут сидеть. Мы для того дроу и берем, чтобы не было неизбежных на море случайностей. Они чистят, мы пишем. Каждый на своем месте делает свое дело. Запомнить, законспектировать и сдать мне зачет по предмету «Жизнь следователя — подвиг даже без его личного участия в перестрелках».
— Ну и зачем нам тогда оружие и броня? — еще больше удивился Мишка.
— Чтобы было. Знаешь, что в актах служебных проверок по факту ранения пишут? «На момент получения травмы сотрудник был в бронежилете и каске!» — коротко хохотнул Игорь. Мишка заметил, что в усмешке Игоря было больше горечи, чем веселья — и задумался.
— Пули, они, Миша, шальные, и летают куда хотят, — уже абсолютно серьезно сказал Витиш. — Так что не искушай судьбу. Или ты хочешь нарваться на пулю, таким образом отмазаться от женитьбы и лишить друзей халявной выпивки? — перешел на обычный ернический тон Игорь. — Нехорошо поступаете, молодой человек, ой, нехорошо. Собственная смерть — не лучшая причина для того, чтобы подвести друзей.
— Да рано еще о женитьбе-то говорить, — смущенно пробормотал Мишка, но спорить с Игорем перестал, рассудив, что сестры Кауровы и впрямь огорчатся, если с ним случится какая-нибудь беда. Расстраивать Марину и Ришку Мишка не хотел, и потому, позвав Костю за собой взмахом руки, он направился к выходу, пытаясь нарисовать в воображении свое близкое будущее. Воображение расщедрилось на сцену поездки к родителям, капитанские погоны, образ Марины в свадебном платье, а также на некоторые подробности свадебной ночи.
Предсказание Игоря о том, что выезд состоится через двадцать минут, оказался таким же призрачным, как и прогноз погоды. С тех пор, как Мишка надел на себя бронежилет, полученный им в оружейке, прошло уже сорок минут, тридцать из которых он вместе с Костей страдал от жары напротив крыльца УГРО. Ни обещанной машины, ни оперативников, ни Витиша в округе не было. Устав обливаться потом, который бежал по его спине в три ручья в совершенно не фигуральном смысле этого слова, Мишка стянул с себя стальную кирасу, обтянутую черной тканью, недолго думая, положил ее на ступеньки крыльца и примостился сверху, размышляя, куда бы засунуть и кобуру с пистолетом. Костя, укоризненно поглядывая на Мишку, продержался в броне на пять минут дольше, после чего последовал Мишкиному примеру, вольготно расположившись на ступеньку ниже.
— На золотом крыльце сидели… — насмешливый голос Игоря вырвал Мишку из полудремы. — Нет, ну что за работнички мне достались? Буквально на пять минут их одних оставил, вернулся, а они уже спят! И вроде не медведи, и вроде не зима по календарю…
Мишка покаянно вздохнул и поплелся к уже знакомой ему ОУРовской «Волге», потянув за собой бронежилет за липучку завязки так, как дети возят за собой за веревочку деревянных лошадок.
На этот раз экипаж «Волги» в отличие от поездки «в засаду» разместился с большим комфортом. За рулем сидел Андрюха Сироткин, приветственно помахавший Мишке рукой. Игорь расположился на переднем сиденье, Мишка и Костя вольготно развалились на сиденье сзади.
— Салют, Миха! — заорал Сироткин, пытаясь перекричать ржавый скрежет коробки передач. — Я смотрю, ты не меняешься? Опять с собой кучу железа набрал вместо боеприпасов?
— Ага! — улыбнулся в ответ Мишка. — Начальство говорит, мол, у тебя, Миша на сегодня прыжок на амбразуру запланирован, так что мужайся и ложись! Вот и запасся бронёю, чтоб не так страшно было.
— Мужайся и ложись, Миша, это про семейную жизнь Витиша! — хохотнул Сироткин. — Неправильный подход, молодой! Принял на грудь сто грамм наркомовских, и никакая амбразура не страшна. А ты — железо, железо…
— Андрюха! Ты мне молодежь не порть! — преувеличенно серьезно вступил в разговор Витиш. — Достаточно того, что вы сами постоянно живете, будто в песне.
— Это в какой еще песне? — Мишка в зеркало заднего вида увидел, как недоуменно поднял бровь Сироткин, втаптывая в пол педаль газа в попытке обогнать «мерседес» назойливо маячивший впереди.
— Впереди шагает УР, вечно пьян и вечно хмур! — Процитировал Игорь строчку из милицейского фольклора. — Так что не порть мне парнишку, ему еще жениться надо. Вот как женится, тогда пусть и запасается боеприпасами калибра ноль пять литра.
— Странный у тебя взгляд на семейную жизнь, Игорь, — встрепыхнулся на заднем сиденье Мишка. — Петшовичу вчера страдания за любовь обещал, мне нынче уход в запой предрекаешь… Как же ты сам-то в браке живешь? Мучаешься? Или пьешь втихую?
— У меня супруга истинная дочь избранного народа! — Витиш назидательно поднял палец вверх. — Когда дело совсем швах, всегда есть шанс сторговаться за деньги. А вот ни у тебя, ни у черта нашего такой возможности нет.
За легким трепом ни о чем Мишка не заметил, как машина доехала до территории речного порта, где ранее ему бывать не доводилось.
Речной порт находился на окраине города. Можно сказать, был его форпостом на реке. По обе стороны от дороги находилось множество различных строений, которые, однако, не могли скрыть от глаз проезжающих по дороге бескрайнюю ширь могучей Реки. Справа от дороги находилась рукотворная двухкилометровая лагуна, берега которой были залиты бетоном. На волнах лагуны покачивались буксиры и баржи, неторопливо дожидаясь своей очереди к грузовым пирсам. Натужно гудели и сигналили ревунами два больших башенных крана, перетаскивающие грузы с берега на суда и обратно. В воздухе, пропитанном запахом соляра, тины и ржавчины, носились чайки, чьи раздраженные крики затейливо переплетались с цветистой руганью портовых рабочих. Неприступной цитаделью, прикрывающей строения и пирсы ремонтных мастерских, высилась бетонная коробка дока. На мелководье возле берега меланхолично покачивался старый дебаркадер, снисходительно поглядывающий свысока на пришвартованный к нему речной «Метеор». Новенькое судно, готовясь к путешествию по Реке, нетерпеливо разбрасывало в стороны водяные буруны, и радостно вопило сиреной, возвещая скорый отход. Обычная суета обычного рабочего дня, но Мишке все это было незнакомо и потому интересно. Метрах в ста от дебаркадера к берегу приткнулось одинокое одноэтажное здание из серого неокрашенного бетона в виде литеры «Г», прятавшееся за спинами могучих складов. Присмотревшись к зданию, Мишка классифицировал его как ангар или гараж, к которому кто-то пристроил флигелек — контору.
— Приехали. Вот он, «Шаркон», — сказал Сироткин, паркуя машину возле одного из складов метрах в трехстах от конторы.
— Мда. Хоромы-то не царские, — протянул Витиш, после чего коротко скомандовал. — Я бы даже сказал — отстой, а не хоромы. Костя! Осмотрись.
Костик кивнул в ответ, вышел из машины и не торопясь двинулся к пирсам. Мишка, оставшись в салоне машины, напряженно следил за Костей, поминутно хватаясь за рукоять пистолета в подмышечной кобуре.
— Игорь! А зачем ты Костика на улицу послал? Он же все равно ничего не разглядит, что в здании-то находится! А вдруг его заметят? — взволнованно прошептал Мишка.
— Во-первых, юноша, прекратите хвататься за ствол, будто вы Грязный Гарри. Во-вторых, он и не будет ничего рассматривать, — без тени волнения ответил Витиш. — Он вынюхивать будет. Да ты не беспокойся, Миша. Костя — парень грамотный и осторожный, на рожон не полезет. А за двести метров он вмиг учует, есть ли кто в здании и если есть, то кого и сколько. Не зря же наш Костя оборотень-пес. У него нюх, знаешь, какой? Ни одна овчарка с ним не сравнится. Правда, я из-за его нюха намедни курить бросил…
— Если у Кости такой отличный нюх, зачем тогда у нас в отделе целый взвод кинологов с собаками? — озадаченно протянул Мишка. — Не проще ли еще десяток таких парней, как Костя, на работу принять?
— Ха! Проще! — хмыкнул Игорь. — Их, оборотней его племени, вермаджи которые, на всю страну дай Бог, два десятка тысяч наберется. Да за ними почитай с рождения очередь из вербовщиков от погранвойск и от спецслужб стоит. А теперь, прикинь, солдат, где Москва, а где Багдад? В смысле, что для них, оборотней, лучше — служба в МВД или иных секретных и потому престижных организациях?
— А как же тогда Костя к нам попал? — окончательно растерялся Мишка. — Коли он такой
