не теряет (хотя оно вообще не является ни первым, ни единственным, как это обычно с преувеличением изображается в католической литературе). Свидетельство Иоанна есть все–таки лишь исповедание Предтечи, первая встреча. Оно еще должно быть, так сказать, пережито, реализовано в опыте, раскрыться для человечества в лице апостолов, сделаться post factum, а не ante factum («после свершившегося, а не до свершившегося»). Исповеданием Предтечи необходимо предшествуется и обусловливается исповедание Петра, как и всем вообще явлением Предтечи предшествуется и обусловливается принятие людьми Мессии. Но оно относится к дальнейшему как задание к исполнению, обетование к свершению, призыв к делу. Ему остается присущ предварительный, предначинательный характер. Это — пролог к Евангелию, хотя и существенно необходимый.
И этот внутренний пролог становится и внешним прологом к делу земного служения Сына Отча, Агнца Божия. Эта связь и этот переход указуются самим евангелистом Иоанном в пределах все той же необъятной по содержанию главы его Евангелия. «На другой день (опять с точностью указывает время столь памятного для него события евангелист, его очевидец и участник) опять стоял Иоанн и двое из учеников его. И, увидев проходящего Иисуса, сказал: се Агнец Божий» (35–36). На этот раз свидетельство это было повторено — уже в сокращенном виде, явно предполагая слышанным сказанное им накануне. Это повторяется уже нарочито для этих двух учеников, Андрея и другого, не названного прямо ученика, который, и по суждению толковников, и на основании контекста и обычной манеры евангелиста не называть себя прямо, несомненно был Иоанн Богослов. Так вот первозванному апостолу и апостолу — будущему Богослову, которому дано начертать: в начале было Слово, и Слово плоть бысть, повторяет Креститель свои слова о тайне Грядущего, он сам им ука–зует Его. Он является Предтечей для Него не только сам, но и в учениках, которых Он для Него предызбрал и приуготовил. И ученики вняли учителю: «услышали от него сии слова и последовали за Иисусом» (1,35). Это первое последование учеников, о котором не имеется сведений у других евангелистов, было делом Предтечи, пришедшим уготовать путь Господень. Дальнейшее содержание 1–й главы раскрывает, что было далее. Таким образом, ученики пошли за новым Учителем, заранее напутствованные о Нем откровением Предтечи, которое лишь медленно и трудно приходит в них к сознанию и, однако, содержит в себе уже заранее то, что им должно было открыться в Нем. Предтеча является здесь апостолом апостолов, первоапостолом. От свидетельства его предначинается в мире Христова Церковь, ибо предначинается апостольство. Вместе с этим здесь проявляется и его служение Предтечи, отдающего и себя, и свое, отдающего и своих учеников, как друга Жениха. Об этом второе самосвидетельство Предтечи, которое содержится также в Евангелии от Иоанна.
Глава V. ДРУГ ЖЕНИХА
После крещения Господня и свидетельства о Нем дело Иоанна на земле было исполнено, его земная жизнь клонится к концу, за которым ждет его новое посланничество — проповедь во аде, как на это таинственно указует Церковь через икону и церковную песнь. Поэтому у первых трех евангелистов повествование об Иоанне от крещения сразу переходит к его заключению в темницу и мученической смерти, так, как будто вся его прочая жизнь не имеет уже существенного интереса. Это умолчание представляет собой выразительную схему его жизни, в которой время жизни Крестителя после крещения Господня есть лишь тихое умирание, погасание предрассветной звезды в лучах восходящего Солнца[141]. И только Евангелие от Иоанна, и в данном случае, как и во многих других, дополняющее первые три, дает нам некоторые сведения о жизни Иоанна после крещения, вернее, об этом его вольном угасании, как завершительном подвиге Предтечи: Ин. 3, 23–36.
Прежде всего, должно отметить тот первостепенной важности факт, что Иоанн, который познал тайну Мессии, сам не последовал за Ним, не сделался его учеником и даже не пошел по стране проповедовать явление Мессии, ограничившись только свидетельством о Нем перед своими учениками и народом на том месте, где он в это время крестил. Он остается в прежнем положении и по–прежнему продолжает крестить, переменив только место, перейдя из Вифании в Енон близ Салима, «потому что там было много воды» (Ин. 3,23), т. е. по причине, не имевшей никакого отношения к проповеди о Христе. Почему? Потому что это следование за Христом совсем не соответствовало бы призванию Предтечи и его делу. С одной стороны, для него после богоявления была уже до конца раскрыта тайна боговоплощения, и ему не нужно было научаться ей, как это было с апостолами в течение земной жизни Спасителя: они еще только призваны были сделаться свидетелями (Деян. 1,8; 1 Ин. 1, 1–3), между тем как Предтеча уже явился свидетелем после крещения. Проповедовать же тайну Мессии рядом с Тем, Кто был Сам Мессия, было, конечно, неуместным и даже невозможным. Иоанн не сделался поэтому апостолом апостолов, или первоапостолом. Но этого же отстранения требовал и его собственный путь Предтечи, подвиг самоотвержения. Ему, глашатаю Заветов Ветхого и Нового, не дано было вкусить сладости земного пребывания с Господом. Он только показал Его миру, и сам отошел в тень. Замечательно, что он продолжает крестить, как будто ничего не случилось. По–прежнему звучит проповедь покаяния, и совершается крещение покаяния, приуготовляющее к встрече уже пришедшего, но еще не познанного Мессии. Это есть как бы оглашение, которое предшествует в нашем чине крещения самому крещению. Хотя Мессия был уже на земле, но приготовление к встрече с Ним продолжалось, а потому продолжалось и крещение Иоанново, хотя оно, никогда не бывшее главным центром деятельности Крестителя, теперь в еще большей степени перестало быть им. Оно стало лишь продолжающимся служением Предтечи как одного из пророков. Из учеников Иоанна образовалась, видимо, тесная община, которая связана была приверженностью своему учителю, иногда по–человечески ревнивою (Ин.3,26). Соответственно высокому аскетическому духу учителя, эта община подчиняется строгой дисциплине поста, сближавшей учеников Иоанна с фарисеями («тогда приходят к Нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся?» Мф. 9; Ин. 4; Мк. 3,18; «ученики Иоанновы и фарисейские постились» Лк. 5,33), вообще наклонявшей их к духу ветхозаветного ритуализма. Своих учеников Иоанн наделил и известным молитвенным правилом, научив их молиться (Лк. 11,1). В таком виде община учеников Иоанна приобрела известную устойчивость и, по–видимому, неподвижность, переживши самого Иоанна (Деян. 18, 24–18, 19, 1–7) и впоследствии перейдя в разные сектантские и гностические образования. Иоанн сам не последовал за Христом, кроме как в лице своих избранных учеников. Он доживал свои дни, оставаясь на своем месте, в сознании Предтечи, что «Ему нужно расти, а мне умаляться» (Ин. 3,30). Эти слова выражают всю силу подвига Предтечи, его самоотвержение, волю к умалению, беспредельное и притом активное смирение. В этом самоопределении Предтечи, в активности его смирения, в его всегдашнем отношении ко Христу как второго к Первому и Единственному проявляется вся высота его подвига. Оно выражается в новом и уже последнем самосвидетельстве его как друга Жениха, содержащемся в 3–й главе Евангелия от Иоанна. Рассказ об этом начинается с того факта, который сообщается также лишь в 4–м Евангелии явно очевидцем, самим апостолом: «После сего (после первой Пасхи в Иерусалиме и беседы с Никодимом) пришел Иисус с учениками Своими в землю Иудейскую и там жил с ними и крестил» (3,22). В 4,2 поясняется, что «Сам Иисус не крестил, а ученики Его». Это было крещение водою, которое, по мнению многих толковников (в том числе Златоуста), не отличалось от крещения Иоаннова. Оно не было христианским крещением, повеление о котором ученики получили после крещения, силу же совершения которого прияли лишь после Пятидесятницы. Вернее думать, что крещение водою для учеников Христовых, в числе которых были и ученики Иоанновы, оказалось распространенным благодаря проповеди Крестителя средством торжественного покаяния и исповедания грехов, и в этом ученики Христовы как бы смешиваются с учениками Иоанновыми. (Это смешение и выражено евангелистом в 3, 23: «А Иоанн также крестил»). Также тожественна была вначале и проповедь Предтечи и Христа: «покайтесь, ибо приблизилось Царствие Божие». Это крещение было крещение приближения, но еще не пришествия в силе Царствия Божия, не «крещение Духом Св. и огнем», и Христос Сам не крестил, предоставляя это лишь Своим ученикам, ибо Сам Он крестил человеческий род лишь ниспосланием Св. Духа от Отца в день Пятидесятницы. В связи с этим возникает еще вопрос: крестил ли кого–либо Христос и, в частности, крестил ли Он Иоанна? Основание для этого вопроса заключается в словах Иоанна: «мне надобно (?????? ???) креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» (Мф. 3,4). Толковники различно понимают заключенную здесь возможность
