рассматривающими все в мире без определенной связи со временем, местом и условиями.
Такой подход служит платформой для модернизации идей Мао Цзэдуна на основе новых задач. Нет нужды говорить, что сама постановка вопроса таким образом была совершенно невозможна при жизни председателя КПК. Автор далее выступает против тех, кто рассматривает марксизм-ленинизм как «верхушку и абсолютный авторитет». Утверждая, что маоцзэдуновские идеи несовместимы с догматизмом, эмпиризмом, несовместимы с идеализмом и метафизикой, Не Жунчжэнь выступает против пустословия и особенно лжи. Связывая такой подход с линией масс, автор требует проверять правильность и разумность замыслов всех органов в соответствии с практикой народных масс. Интерпретируя принципы демократического централизма, Не Жунчжэнь призывает кадровых работников участвовать в коллективном производительном труде, хотя бы третью часть своего времени проводить в низах для ведения обследования положения дел на местах, требует бороться со злоупотреблениями служебной властью для получения привилегий, проводить обмен кадрами между вышестоящими и нижестоящими организациями и т. д.
Сопоставляя это выступление с официальными докладами Хуа Гофэна, нетрудно заметить большую амплитуду оценок идейного наследия Мао. Непрерывные клятвы в верности, идущие от нового председателя КПК, встречают все меньше сочувствия со стороны ряда достаточно крупных китайских руководителей, которые думают о более радикальном пересмотре политических установок Мао Цзэдуна. Их лозунг — реализм и рационализм. Характерно, что в статье Не Жунчжэня, в сущности, полностью обходится «культурная революция» и ее главный тезис — «продолжение революции в условиях диктатуры пролетариата», который все еще получает восторженную оценку в выступлениях Хуа Гофэна.
Особенно сильны подобные веяния за рамками высшего руководства КПК. Об этом можно судить по ряду косвенных свидетельств. В последнее время в Китае распространяются в рукописных списках романы, рассказы и политические документы анонимного содержания, прямо направленные против Мао, его идеологии и его ставленников. Один из таких романов под названием «А Ся» рассказывает о. судьбе рабочей девушки, которую изнасиловал руководитель партийной организации ее завода. Другой подпольный роман — «Волны реки Хунань окрасились в красный цвет» рассказывает о самоубийстве сына партийного функционера, который преисполнился отвращением к образу жизни своего отца. В Китае распространяются любовные песенки, исполняемые на мотив торжественных гимнов, посвященных Мао Цзэдуну.
Японская газета «Санкей симбун» 30 августа 1977 г. опубликовала статью под заголовком «Загадка завещания Мао». Напоминая о том, что в докладе Хуа Гофэна говорится по поводу «группы четырех», что «очень скверно то, что они подделали завещание председателя ЦК КПК Мао Цзэдуна на смертном одре», газета приводит содержание этого подделанного завещания. Газета ссылается на итальянский еженедельник «Эспрессо», который опубликовал документ под названием «Завещание Мао». Он представляет собой копию письма, якобы направленного Мао Цзэдуном в адрес Цзян Цин 10 июня 1976 г., примерно за три месяца до его смерти. Вот что здесь говорится: «Прошло тридцать лет после того, как мы поженились. То, что я скажу сейчас, может показаться вам громом среди ясного неба. С этого момента наши дороги расходятся, но, несмотря на это, мы будем сохранять спокойствие». И дальше: «Если вы будете ловко развертывать свою деятельность, то, сколько бы ваши враги ни оказывали сопротивления, их попытки в конечном счете потерпят неудачу. Если же в ходе борьбы потерпите поражение вы, то вновь вернетесь в горы и будете продолжать партизанскую войну с целью осуществления политики, которую мы выбрали. Десять лет моя голова переполнена этой мыслью».
Итальянский журнал высказывает сомнение по поводу достоверности «завещания» и спрашивает: «Не является ли оно документом, сфабрикованным четырьмя злоумышленниками с целью внести беспорядок в международное коммунистическое движение, как об этом говорят сторонники Хуа Гофэна?»
О развертывающейся борьбе внутри партийного руководства в Китае говорит и гуляющий по Китаю подпольный циркуляр, написанный в марте 1977 года. Он озаглавлен: «Открывайте огонь по Хуа Гофэну». Циркуляр представляет собой страницу убористого текста, который заканчивается словами: «Напечатан и распространен штабом НОАК № 637, спартаковскими войсками Чжуньшаньского университета». Здесь говорится: «„Банда четырех“ пала, но еще имеются некоторые лица в Китае, склоняющиеся к тому, что она представляла. Руководитель этих „некоторых лиц“ — человек, который пытается представлять себя „блестящим вождем“, — это Хуа Гофэн… Если массы рабочих, крестьян, солдат поднимутся и будут решительно бороться против Хуа Гофэна, который находится в той же банде, что и Ван Чжан — Цзянь Яо, то только тогда плоды движения на площади Тяньаньмэнь 1976 года можно будет ощутить, только тогда народ страны сможет освободиться второй раз». Предлагая сорвать маску с Хуа Гофэна, авторы циркуляра рассказывают длинную историю, касающуюся его матери и ее взаимоотношений с Кан Шэном, благодаря покровительству которого Хуа Гофэн будто бы был привлечен на работу в Пекин в качестве руководителя органов безопасности. Кан Шэн также, по утверждению циркуляра, содействовал сближению Хуа Гофэна с Цзян Цин. Он же обратил внимание Мао Цзэдуна на никому не известного в ту пору руководителя одной из провинциальных партийных организаций.
Циркуляр атакует нового председателя ЦК КПК с позиций более последовательной защиты «старой гвардии», прежде всего Дэн Сяопина. Если верить зарубежной печати, то в Китае распространяется немало документов близкого содержания.
По всем этим соображениям трудно согласиться со многими оценками, которые даются событиям в Китае после смерти Мао Цзэдуна в западной печати. Газета «Франкфуртер альгемайне» в статье под заголовком «Пекин на национальном курсе» (29 августа 1977 г.) пишет: «Пекин утвердил новую генеральную линию. Эра Мао завершена. Должна начаться новая эра, которая будет существенно отличаться от прежней».
«Уважение и почитание Мао Цзэдуна, — пишет газета, — определяется не столько марксистскими идеями, приспособленными к китайским условиям, сколько тем, что ему удалось удовлетворить глубокое стремление народа к национальному умиротворению. Благодаря победе коммунистов в 1949 году Мао Цзэдуну удалось восстановить единство страны. Разрыв с Москвой в 1963 году принес стране независимость. Взорвав первую атомную бомбу, Китай Мао Цзэдуна оказался в состоянии эффективно защищать свою независимость. Это — этапы пути национального возрождения после столетий оскорблений и унижений.
Нынешнее десятилетие внутренних беспорядков, начало которому положила „культурная революция“, привело к застою в национальном вопросе… Первым увидел опасности такого пути Чжоу Эньлай. За год до смерти, в январе 1975 года, он выступил с последней программной речью, в которой вновь признал приоритет национальных целей. Это получило подтверждение со стороны нового партийного руководства. После достижения единства и независимости задача состоит теперь в достижении равного положения с могущественными державами мира». В такой трактовке последних событий в Китае и оценке его исторического прошлого кое-что справедливо, а многое неверно. Справедливо то, что Китай утверждается на национальном, вернее, на националистическом курсе. Справедливо и то, что происходит некоторое видоизменение этого курса после смерти Мао Цзэдуна. Нельзя, однако, согласиться с другими утверждениями статьи.
Следует целиком. отбросить как несостоятельный тезис о том, что национальное освобождение началось с 1963 года на основе конфликта с СССР. Оно должно быть отнесено к 1949 году, когда острие борьбы было направлено как раз против тех, кто и поставил Китай в зависимое положение, — империалистических колониалистских держав, послушным орудием которых стал гоминьдан. Конфликт с СССР и другими странами социализма, который был затеян Мао Цзэдуном и его окружением на рубеже 50-х и 60-х годов, когда на первый план вновь были поставлены задачи великоханьского гегемонизма, как раз-и был связан с той самой непрерывной внутренней борьбой, прикрываемой революционной фразой, которую автор справедливо называет «эрой Мао Цзэдуна». Поспешным, пожалуй, можно считать и вывод автора о завершении этой, эры. Китай находится только в начале нового этапа своей истории, но действительные возможности для осуществления крупных преобразований связаны не с преодолением марксистских или, говоря иначе, социалистических принципов, о чем мимоходом пишет газета, а с их восстановлением и утверждением, с продолжением линии VIII съезда КПК применительно к новым современным условиям развития Китая. Беда в том, что в политическом руководстве КПК не видно сил, которые отстаивали бы
