Заметьте, как все названные деятели, включая самых «правых» (Дэн Сяопина), сошлись на теории «трех миров». Роль Китая в этих «трех мирах» им видится вовсе не как роль одной из развивающихся стран. Нет, они претендуют на главенство — на роль объединителя двух миров в борьбе против двух «сверхдержав», а теперь уже исключительно против Советского Союза и других стран социалистического содружества. Это роль «сверхдержавы наизнанку», основой могущества которой должна послужить система союзов, символизирующих новый передел современного мира.
Конечно, это очередная утопия: невозможно переделить мир, игнорируя объективно существующие социальные условия, а также сложившиеся традиционные политические связи и предпочтения. Но эта новая социальная утопия способна кружить голову не меньше, чем прежняя, касающаяся внутреннего развития Китая («большой скачок», «народные коммуны», «культурная революция»). Обращенная на этот раз вовне, эта утопия чем дальше, тем все больше способна наносить ущерб делу борьбы за мир и социальный прогресс на международной арене.
Нас не должна вводить в заблуждение приверженность китайских руководителей к лозунгам социализма. Да, многие из них были и остаются социальными утопистами, а некоторые, по крайней мере внешне, приобщились к марксизму, хотя и не овладели им. Но являются ли они на самом деле сторонниками социалистического идеала, вот в чем вопрос. Понимают ли они, что такое социалистический идеал? Исходят ли они действительно из интересов, потребностей, чаяний рабочих людей, всех трудящихся?
Социализм стал знаменем XX века, подобно тому как демократия была знаменем XIX века. Теперь социалистическими лозунгами никого не удивишь. Собственно, уже в середине XIX века социалистические движения значительно размножились, отражая все особенности интересов различных противостоящих капитализму сил и все особенности и разнообразие социалистической теоретической мысли.
Если во времена К. Маркса сторонниками социализма объявляли себя такие абсолютно несхожие между собой деятели, как Бабеф, Сисмонди, Оуэн, а в конце века — милые социалисты пиквикского типа — Уэбб, Бернард Шоу, Герберт Уэллс, то в наше время течения, называющие себя социалистическими, включают сотни самых разнообразных движений. Наряду с коммунистами, выступающими за научный пролетарский социализм, этот поток подлинных или мнимых, действительных или демагогических, искренних или лживых борцов за социализм включает социал-демократов, троцкистов, левых радикалов, христианских социалистов, арабских, африканских социалистов и даже террористов из «красных бригад».
Маоизм как идеология и политическая практика занимает свое особое место в этом движении. Какое же?
Реальный научный социализм — это социализм, который отражает интересы и идеалы рабочих; мелкобуржуазный «социализм» — соответственно интересы мелкой буржуазии; крестьянский — соответственно крестьян и т. д. Это элементарно. Чего хотят рабочие? Избавиться от эксплуатации и гнета буржуазии и буржуазного государства, но вовсе не для того, чтобы попасть под гнет мелкой буржуазии и его государства, а для того, чтобы покончить со всяким гнетом, жить в достатке, культурно, участвовать в управлении производством. Нынешнее китайское государство и не ставит подобных целей. Его цель ясна — военно-промышленный рост; его интересы — сохранение господства «ганьбу».
Идеалы реального научного социализма глубоко и всесторонне сформулированы в новой Конституции СССР. В ней говорится, что социализм — это такое общество, в котором созданы могучие производительные силы, передовая наука и техника, в котором постоянно растет благосостояние народа, складываются все более благоприятные условия для всестороннего развития личности. Это общество, законом которого является забота всех о благе каждого, забота каждого о благе всех. Это общество подлинной демократии, политическая — система которого обеспечивает эффективное участие трудящихся в управлении всеми общественными делами, все более активное их участие в государственной жизни, сочетание реальных прав и свобод граждан с обязанностями и ответственностью перед обществом.
Что касается идеала «социализма», который проповедуют и осуществляют в Китае и который нашел отражение в официальных документах страны — конституции КНР и уставе КПК, — то они исходят совсем из других предпосылок и носят иной социально-классовый характер. Это «социализм» без достойного жизненного уровня и благосостояния, без демократии и участия масс в управлении, без свободы и всестороннего развития личности. Это «социализм», основанный на эксплуатации трудящихся в интересах правящей военно-бюрократической группы и формулируемых ею социальных целей (военное производство, национальное величие). Иными словами, это «социализм» мелкобуржуазно-бюрократический с сильно выраженными феодальными чертами.
Чтобы яснее представить себе характер социально-экономической и политической системы в Китае, подумаем еще раз над более общим вопросом — о критериях, определяющих природу этой системы. Таких главных критериев два: структура общества (прежде всего собственности и власти) и образ жизни народа — рабочего класса, крестьянства, интеллигенции.
Вопрос в конечном счете сводится к тому, какова социально-экономическая и политическая структура общества, каков образ жизни трудящихся в широком смысле этого слова, включающем и жизненный уровень, и удовлетворение экономических и социальных прав, и участие трудящихся в управлении. Важным компонентом характеристики социально-политической системы является политика — экономическая, социальная, культурная, а также внешняя политика. Куда идет национальный доход? Идет ли он на удовлетворение нужд руководящей группы «ганьбу»? Идет ли он на развитие военного производства, которое не вытекает непосредственно из интересов безопасности китайского общества? Идет ли он на достижение националистических сверхзадач, на превращение Китая в короткие сроки в господствующую державу в современном мире? Или национальный доход идет на развитие общественного производства и все более полное удовлетворение потребностей трудящихся? Кто распоряжается собственностью? Участвуют ли трудящиеся в управлении государством, в определении экономических и социальных целей развития? Иными словами, осуществляется ли социалистическая демократия? Какова роль государства на международной арене, подчиняет ли оно свою политику интересам китайских трудящихся, выступает ли оно в союзе с другими социалистическими народами и странами или подчиняет свою деятельность достижению великодержавных целей?
Если подходить с такими критериями к пониманию социализма — а это единственно научный подход, основанный на более чем полувековом опыте становления социализма в странах социалистического содружества, — то невозможно не прийти к выводу, что современный Китай чрезвычайно далек от подлинно социалистического идеала. Мы видим в нем то, что Маркс называл проявлением мелкобуржуазного социализма в экономике и социальных отношениях и радикал- национализма и великодержавия в идеологии и внешней политике. Такова реальность, таков современный этап развития Китая.
Самое драматическое наследие феодального прошлого Китая — это социально-политическая пассивность многомиллионного китайского народа. Фактически он и сейчас еще является объектом, а не субъектом, не творцом социальных преобразований, которые намечаются где-то наверху в рамках высшего политического руководства и которые принимаются как должное всем народом.
В сущности, на протяжении последних 15 лет мы наблюдаем почти исключительно жизнь поверхностного слоя Китая — этих 20–30 млн. «ганьбу», которые никак не рассядутся на политической лестнице. Их борьба за власть со всеми ее аксессуарами: навешивание преувеличенных и нелепых ярлыков, поношение противников, вплоть до физической расправы с ними, их непристойная идеологическая и политическая полемика, за которой с трудом можно отыскать рациональное зерно действительных расхождений, их метание из крайности в крайность— от «правой» политики к «левой»; от «левой» к еще более «левой»; от еще более «левой» к «правой», — все это зыбь на огромном море почти миллиардного населения великой страны.
Как живут китайские крестьяне, которые и сейчас еще составляют подавляющее большинство населения? Не исключено, что они живут так же или почти так же, как жили до народной революции 1949 года, приспособившись к новым формам с мудростью людей, за плечами которых стоят три тысячелетия приспособления к разным властям со всеми их причудами. Они так же усердно обрабатывают свой клочок земли, который теперь называют приусадебным участком, и одновременно почти бесплатно отрабатывают на общественном поле, точно так же как они отрабатывали на помещика. Они живут в таких же или почти
