становится в вас соломинка любви. Это правда. И, если кто?нибудь утверждает обратное, то он всего лишь с кем?то вас путает. Когда вскарабкаетесь наверх, то убедитесь в этом, заглянув в обезлюдившую бездонную пропасть, которую вы сотворили собственными руками.
Телеграмма
разгневанному юноше
Разгневанный юноша, разгневайтесь хоть разок на себя! Почему бы вам, любителю подставлять зеркало «обывателю», не взглянуть однажды в это зеркало самому? Возможно это помогло бы вам понять, что часто ваш гнев — это всего лишь высокомерие, а ваша критичность — лишь проявление изнеженности, ваша укоризненность — самолюбие, а ваша пророческая поза — не более, чем мания величия. Чур! Чур! Не глядитесь в то зеркало! Но уж если доведётся вам это сделать, то правды не миновать. Ведь поэт, как и любой человек, не без ошибок. И всё?таки, исповедаться самому себе, начать критику человечества с себя, это уже калитка к величию, которое вы тщетно хотите достигнуть, «вытягивая себя за уши» всё выше и выше над окружающими. Знаю, что теперь вы рассердитесь на меня. Но это не убережёт вас и однажды вы из разгневанного юноши превратитесь в разгневанного старца,
Телеграмма
разгневанному старцу
Вы, наконец, сделали из гнева профессию, При этом у вас достаточно опыта, чтобы знать, что миру не нужен гнев — его и так всюду достаточно, миру нужна любовь, над которой вы по слабости насмехаетесь. Это удобно. В гневе нам кажется, что устрани причину гнева и мы станем на голову выше. Когда же мы хотим превратиться в источник любви, то сразу видно, как в нас её мало и как мы сами малы. (Хоть и с головой, но на голову ниже). Жаль мне вас, разгневанные старцы. Непрерывно гневаться — это тяжёлый труд. Хотя, с другой стороны, гневающийся, бесспорно, бросается в глаза. А, кроме того, эти бесконечные заботы об учениках и последователях, которых надо удерживать от эксцессов подражания. Хорошо еще, если они предоставляют вам инициативу и гневаются с вами, так сказать, совместно или, что бесспорно лучший вариант, уже после вас. Но если они гневаются на вас, то могу поручиться, что это как раз то, что вам меньше всего может понравиться. Вы ведь всё?таки не виноваты! Виноваты те, остальные. И, поэтому, вперёд, выйдем?ка из себя, прогневаемся, пускай нас затрясёт от злобы! И пусть клубится от вашего гневного пламени непроглядный дым, чтобы не было видно умное честолюбие, которое, подобрав осторожно одежду, оглядываясь, ищет через пожарище путь.
Телеграмма
сметливому новатору
Чуткость ваших ушей, можно сказать превосходят чуткость вашего сердца. Вот они на макушке — чуть что где стряслось и вы туда, торопитесь, захлёбываясь от новостей. А ваш нос управляет вами гораздо лучше, чем ваша воля. Это он вам подсказывает моду на сезон вперёд. Вы ему верите и вприпрыжку скачите по тоненькой ниточке аромата, предвкушая добавку. И наплевать, что снятые сливки вам не дотащить, наплевать на сливки, главное помнить, что жаба — не соловей, и что носить копьё это ещё не значит сражаться, и что у человека существует одно единственное величие — это сознание своей скромной величины. Только вот неудача, вам для этого потребуется смирение, в то время, когда охота важничать, хотя, чем больше вы пыжитесь, тем легче плаваете на поверхности, как мяч или резиновый надувной матрац.. И, поэтому, злитесь. Но и злость — это, к сожалению не ново: спросите у Каина.
Телеграмма
умному и образованному
Вы открыли, что внешне это выглядит очень просто. Возьмём, например, две капли цинизма — и это будет пренебрежение к мещанской морали. Добавим к ним несколько ломтиков научного корешка, что привнесёт поэзию будущего, когда все станут учёными. Сверх того, щепотку запутанности, которая что, как ни глубина духа, смешаем это и выпишем на бумаге зигзагом, достаточно экстравагантно, по новаторски — продукт готов, а вам превосходно удалось скрыть своё дилетантство. Да, извините, я совсем забыл добавить пару зёрен прогрессивности, для этого лучше всего запастись какой?либо цитатой из Библии, поставленной перед кривым зеркалом, в этом случае вы будете казаться воителем с предрассудками. И только одно, как я понимаю, будет у вас либо в недостатке, либо в избытке: муки творчества и любовь к людям, неподдельный абрис того, что роща вынашивает в «одиночестве и боли», как вынашивают любое произведение. Хотя именно это часто остается безвестным.
Телеграмма
слишком самоуверенному
Вы прекрасно усвоили, что если грохнуть кулаком по столу, то народ шугается безобидного звона подскочивших пивных кружек. Эту методу вы привили к литературе. Успех превзошёл ожидания. Видимо потому, что люди совестливые и неуверенные в себе легко отступают перед бесстыдной дерзостью. Ещё немного и они примут вас за пророка.
Телеграмма
вечно бухому
Вы утверждаете, что у Ли–Бо, даже в старости, вечно был на уме бокал вина, переливающийся через край бокал священного напитка, которым упиваются поэты, хотя и было замечено, что редко кому под хмельком удавалось написать стихотворение или там поэму. Но, всё равно, разве может когда?нибудь прискучить ратовать за приятное времяпровождение в кабачке, когда романтически пенится вино в бокалах и где?то рядом присутствует то самое: сдобное и пленительное, хотя и сугубо плотское, но неизменно вдохновляющее поэтическую самобытность. Любовь — это наживка, на которую клюёт любой читатель, особенно, когда это вовсе и не любовь, которую, скажем, пережил поэт, а клубничная карамель с вишнёвым сиропом. Вот вам самая благодарная философия, каждому по уму, а для поэзии просто находка, ведь груди, губы, колени и другие любовные атрибуты никогда не утратят привлекательность, они испускают такой заманчивый свет, что в его лучах легко может затеряться скромный самоцветик поэтического таланта. Поэтому, ну их, эти высокие идеалы! Закажем ещё по рюмочке! Авось кто?нибудь и заплатит,
Телеграмма
