машине.
– Привет, ты очень занят? – сразу спросила я о главном.
– Сейчас еду на одну частную вечеринку, о которой придется отчитаться, это займет пару часов, а потом буду свободен. Есть предложения, или просьбы?
– Пока нет, но может наметиться одна поездка, – несколько туманно ответила я.
– Куда? – естественно поинтересовался Дэвид.
– Пока не знаю, сейчас буду звонить некому Карену Пирсу, вот с ним я бы и хотела встретиться.
– Ты что же, не знаешь, где он находится? – удивился мой друг.
– Представь себе, не знаю, мне известен только номер его телефона и то, что он врач.
– Понятно, ну звони. И держи меня в курсе. С удовольствием тебя доставлю, куда нужно. Это связано с историей Джессики Карвер.
– Конечно.
– Тогда это меня втройне заинтересовало. Сразу приеду к тебе, как только освобожусь. Ты будешь у себя в конторе, или дома?
– Дома. Но думаю, что нам все же предстоит дорога.
Перед тем, как уйти домой, я попросила Ари попытаться найти в медицинском справочнике врача по имени Карен Пирс.
– А какая у него специализация? – спросил меня мой секретарь.
– Не знаю, а разве нет общего алфавитного указателя?
– Общего для всех, насколько я знаю, нет.
– А ты посмотри сначала информацию о Елизаветинском госпитале в Лондоне, возможно, это больница определенного профиля? Там этот Пирс стажировался, пояснила я.
– Тогда он, скорее всего, психиатр, или психоаналитик. Елизаветинский госпиталь – это довольно известный в Европе медицинский научно-исследовательский центр, занимающийся вопросами психологических аномалий, подобно нашей клинике Крофта.
– Ясно, вот и поищи, пожалуйста. А потом позвони мне, я иду домой, мне, возможно, придется ехать в другой город.
– Хорошо.
Я пошла домой пешком, впрочем, эта прогулка заняла у меня не больше десяти минут, но мне хотелось подумать, не отвлекаясь. Почему-то лучше всего у меня это получается, когда я просто хожу по улицам.
Сейчас я шла, мысленно перебирая все факты и связанные с этими фактами версии. Мне показалось, что версии, рожденные тем, или иным фактом в этой истории плохо стыковались между собой. Словно действительно не так уж были и связаны. Получалось, что с каждым новым фактом, появлялась и новая версия, которая иногда не противоречила предыдущей, но мало ее дополняла. А вот возникающие на моем пути странности как-то были связаны, это было настолько очевидно, что я удивилась, как я раньше этого не заметила? Осталось только найти тот самый факт, который бы все объединил. Именно этого факта и не хватало. Ари позвонил мне и сообщил, что доктор Карен Пирс действительно практикующий врач-психиатр. Он работает в небольшой частной клинике для людей, перенесших серьезные стрессовые ситуации и страдающих затянувшимися депрессиями. Больница эта расположена на острове Дельмус Пармского архипелага Это был очень маленький остров, полностью занимаемый клиникой и санаторием. Да, просто так в это место не приедешь, но послушаем, что нам скажет доктор Карен Пирс.
Я позвонила ему уже из дома.
– Здравствуйте, меня зовут Мэриэл Адамс, – представилась я, как только мне ответили.
– Очень приятно, мое имя вы, очевидно, знаете, – ответил негромкий чуть хриплый баритон.
– Доктор Карен Пирс, я не ошиблась?
– Нет, не ошиблись, это и есть мое имя.
– Я частный детектив. Представляю интересы издательства «Юнона» и Джессики Карвер, – продолжила я официальную часть разговора, сознательно стараясь несколько оттянуть время для конкретной просьбы.
– Чем же я могу вам помочь? – это был совсем не тот вопрос, которого я ждала. В этом вопросе не было ни грамма удивления, или любопытства, но чувствовалось напряженное ожидание.
– Я бы хотела поговорить с вами по очень важному делу, – сознательно продолжила я нагнетать это напряжение.
– Я не против, тем более, что сейчас на несколько дней прибыл в Сент-Ривер. Вы можете приехать ко мне? Я остановился в отеле «Столичный». Это в районе большого моста.
– Я знаю, хорошо. В какое время вам будет удобно?
– Часов семь вечера, если вас это устроит.
– Вполне. Вы не станете возражать, если меня будет сопровождать мой друг Дэвид Сомс?
– Журналист? – удивился Карен Пирс.
– Он будет сопровождать меня только в качестве друга, – невольно улыбнулась я.
– Что ж, оставляю это на ваше усмотрение. Жду вас в своем номере к семи.
После этого он назвал номер своей комнаты и этаж, я все это записала, попрощалась и отключила свой телефонный аппарат.
До назначенной встречи у меня еще оставалось достаточно времени. Достаточно и для того, чтобы привести себя в порядок, и для того, что бы продумать разговор с этим, как я понимала, очень непростым свидетелем. Да и права ли я, считая его свидетелем? Что он мог знать о тех событиях? С Эммой он уже к тому времени давно расстался, да и жил на острове.
Но почему тогда он не отказался от встречи? Не спросил, какое он может иметь отношение к какому-то издательству и к какой-то даме, пишущей романы?
Вскоре приехал Дэвид и сразу обрушил на меня свои вопросы.
– Какое отношение к пропавшему роману Джессики, или к происшествию на горной дороге может иметь доктор Карен Пирс? – это был самый логичный из его вопросов.
– Перед тем, как Эмма вышла замуж за Тельмана Крисса, она была помолвлена с Кареном Пирсом, тогда еще студентом Лондонской медицинской академии.
– Допустим и так, но ты же не думаешь, что это он подстроил неисправность машины, чтобы отомстить неверной невесте?
– Это было бы очень смелым предположением. Нет, так я не думаю. А почему мы так уверены, что машина была неисправна? Выводы экспертизы носят вероятностный характер. В заключении экспертов сказано что такое могло иметь место, но не обязательно, что было именно так.
– Чем же тогда можно объяснить эту аварию, ведь все утверждают, что Эмма прекрасно водила машину и хорошо знала этот маршрут.
– Пока я не могу ответить на твои вопросы, но чувствую, что доктор Пирс способен сказать нам что-то очень важное.
Я посмотрела на Пирса и подумала, что он вполне мог бы сыграть роль одного из героев романов Джессики Карвер. Невольно сопоставила образ этого породистого красавца с проницательным умным взглядом и молодого человека, которого я видела на фотографиях рядом с Эммой Крисс. Сделать такой выбор можно было только от обиды или полного отчаянья. Поэтому, как только Карен дал мне возможность задать ему вопрос, я спросила.
– Почему вы расстались с Эммой?
– Я с ней не расставался, – ответил он, – я учился. Видите ли, я теперь многое понимаю, впрочем, и тогда понимал, но не применял своего понимания к своей собственной жизни, к своему личному опыту. Я не учел, что женское восприятие ситуации сильно отличается от моего, мужского. Мне казалось, что нет причин сомневаться в моих чувствах. Я ведь просто не видел, точнее, не замечал других женщин, но Эмма этого, очевидно, не могла понять. Она не подумала о том, что мой психологический тип не предполагает постоянного поиска новых ощущений, что я по своему складу, как говорят, стопроцентный однолюб. Я воспринимал ее как часть себя, но не сумел ей это толком объяснить, и она, естественно интерпретировала ситуацию по-своему. Находясь вдали от любимой женщины, я занимался вещами очень важными для меня, но стоящими за пределами наших с ней отношений. У меня не хватало времени, чтобы часто писать ей подробные письма, и мне казалось, что ей все, чем я там занимался, не так уж интересно. Это было моей
