пакет с лекарствами, а сам поехал домой.
– В Стерленд? – не удержалась я от вопроса.
– Нет, туда я в тот день так и не поехал.
– Почему, не хотели ехать без приятеля?
– Нет, я его так, на всякий случай, спросил… Просто почему-то мне нездоровилось в этот день. В Стерленд по скоростному шоссе ехать нужно, ну я и не стал рисковать… – Боб смутился, понимая связь между событиями того дня и дня вчерашнего.
– Морфин, при помощи которого вас пытались убить, находился в вашей сахарнице и был смешан с сахаром. Возможно, в тот день вы тоже выпили чай, поэтому и не здоровилось, – предположила я, – но тогда непонятно, как же в другие дни?
– Скорее всего, вы правы, – согласился Боб, – а по поводу других дней я могу объяснить… Последнее время, я решил отказаться от сладкого чая, ну, понимаете, лишний вес появился, возраст…
– Но, иногда вы все же разрешаете себе…
– Да, но только если мне предстоит куда-то ехать, например.
– Понятно, получается, что перед этой последней вашей поездкой вы своей сахарницей пользовались только один раз? – уточнил комиссар.
– Видимо, – пожал плечами Боб.
– Можно попробовать определиться с временными рамками для того момента, когда в вашей сахарнице появился морфин, – медленно, продолжая размышлять, произнесла я.
– Да, – подхватил мою мысль, Эрик Катлер, – понятно, что отсчет имеет смысл вести с того момента, когда вы устроили себе диету. Вы помните, когда это было? – обратился он к Бобу.
– Не больше месяца, я думаю.
– В течение этого месяца вас кто-нибудь навещал?
– Луиза приезжала, больше вроде никого и не было… Но не думаете же вы, что в этом могла быть замешана моя сестра?
– Мало вероятно, – успокоила я Ломбарди, – но, возможно кто-то приходил в ваше отсутствие.
– Нет, Фанни бы мне обязательно сказала. К ней самой почти никто не приходит, она рассказывает мне обычно обо всех визитах, даже если это был коммивояжер или представитель какого-нибудь благотворительного фонда.
– Но не мешало бы ее еще раз спросить, – заметил комиссар, – человеку свойственно забывать…
– Ну, может быть, конечно, только мне непонятно, зачем все это может быть кому-нибудь нужно? Кому я мешаю? – с искренним недоумением воскликнул Боб.
– Вы знаете состояние своего счета? – попыталась я навести его на мысль.
– Примерно представляю.
– А кому достались бы ваши деньги, если бы, не дай бог, сержант Якоби не смог бы остановить вашу машину?
– Забавно, но совсем недавно я написал завещание, – вдруг заявил Боб.
– Ну, что тут забавного? Это не мешает сделать любому человеку, – заметила я.
– А у вас оно есть?
– У меня нет, – честно призналась я, – но что мне завещать? У меня вся собственность арендованная.
– Вот и у меня до затеи Лайоша ничего, собственно, не было. Но сейчас я ощущаю себя, нет, не смейтесь, правда, я чувствую себя просто невероятно богатым. Я вдруг стал модным, словно сам пишу книжки. – Чувствовалось, что литературный агент неожиданно подумал о чем-то, что его озадачило.
– О чем вы сейчас подумали? – быстро, чтобы он не потерял свою мысль, спросила я.
– Да, дело в том, что деньги-то я завещал своей сестре Луизе, но…
– Не спешите с выводами, – решила я пока отвлечь Боба от его внезапных подозрений. – Давайте пока говорить о возможностях. Допустим, Луиза имела возможность всыпать морфин в ваш сахар, но где она могла его взять? Была ли у нее такая возможность?
– Если такая возможность и существовала, – со вздохом облегчения ответил Боб, – то я об этом ничего не знаю. Она школьница. Школа вполне благополучная, никогда в ней не было проблем с наркотиками, или наркоманами.
– Да и морфин практически не используется наркоманами, – заметил комиссар.
– Вот именно! – внушительно подтвердила я, хотя не могу сказать, что была так уж в этом уверена. – Я хотела бы еще спросить вас, Роберт, кто имел доступ к вашей машине? Причем сразу ограничимся теми, кто хорошо разбирается в устройстве автомобиля, как я поняла, машина была испорчена, но не просто так. – Я посмотрела на комиссара.
– Да, – подтвердил он, – тормозной механизм был испорчен специалистом. Он вышел из строя только тогда, когда скорость достигла определенного значения. С такой скоростью можно ехать только по скоростному шоссе, следовательно, пока вы ездили только по городу, вы не замечали никакой неполадки в вашем автомобиле.
– Это точно не могла сделать Луиза! – почти радостно воскликнул Боб Ломбарди.
– Сейчас важнее понять, кто это мог сделать? – откликнулся на этот возглас Эрик Катлер. – Вы можете вспомнить, где вы в течение прошлой недели, например, точнее, за время, прошедшее со дня вашей последней поездки по скоростному шоссе, оставляли ваш автомобиль? Причем настолько без присмотра, что некто мог проделать необходимые манипуляции с тормозом.
– Ну, иногда машина у меня ночует на улице, но с включенной сигнализацией, понятно.
– Сигнализация не для всех является препятствием, это мы тоже должны учитывать, но все же давайте сначала рассмотрим другие возможности, конечно, если они были.
– Я оставлял машину на платных стоянках, еще пару раз в гараже Натали. Последний раз это было пару недель назад.
– Что ж, будем проверять. Надеюсь, адреса платных стоянок вы нам скажете, – вздохнул комиссар.
– А кто знал о вашем завещании? – я вдруг поняла, что мысленно все время цепляюсь за этот вопрос.
– Натали, Фред и мой адвокат.
– Ну, адвокат, это понятно, а почему вы решили поделиться еще и с Натали, например? – удивилась я.
– Так идея у меня появилась как раз тогда, когда я у них, то есть у Натали, конечно, обедал. Фред тогда тоже остался у нее на обед, впрочем, это явление довольно частое, – усмехнулся Боб.
– Идея появилась у вас, или вам ее подсказали? – спросил комиссар.
– Даже не знаю, что на это ответить, просто говорили о том, что работа литературного агента так же зависит от благосклонности фортуны, как и творчество писателя, что мне просто повезло, в деньгах, разумеется, а не…
– Ну, и Фред пошутил, что мне срочно нужно жениться, а то некому будет свое богатство оставить, ну, и слово за слово, я решил, что напишу завещание, оставлю все матери. А Фред сказал, что лучше Луизе, она моложе. Ведь я не собирался отправляться на тот свет в ближайшее время… Женитьба пока тоже в мои планы не входит.
– Подождите, – встрепенулся вдруг Эрик Катлер, – а разве своей сестре вы не говорили об этом завещании?
– Нет, так я его недавно оформил, Луизу я после этого еще и не видел.
На этом наш разговор закончился. Несколько интересных деталей этого запутанного дела мы все же установили. Но на главные вопросы пока ответа не было. Кто задумал эти три убийства? И зачем? А, может, эти убийства только случайно совпали по времени? Но было у меня такое чувство, что для того чтобы ответить на все эти вопросы, нам не так уж много не хватало. Из подозреваемых у нас опять остались только очень неподходящие. Действительно, Солман знал о завещании, но что это ему давало? Ни от одного из этих убийств он не получал никакой пользы. Не было у него мотива. А, что касается Луизы, то мотив у нее был, но, похоже, она о нем просто не знала, и это касалось только ее брата, а как же два других убийства? Уж точно маловероятно, что девушка что-то знала о замыслах Бердски или могла отравить микстуру Натали.
