числе Вещей Смутных и Вещей Нечистых, которые всем сердцем не принимал». Исходным ориентиром в его построениях становится анализ функций языка. Ближайшие друзья?—?Андре Жид, Пьер Луи, Анри?де Ренье?—?часто сходятся в его каморке, которая смахивает на «абстрактное жилище» г-на Тэста.
Он регулярно посещает «среды» Малларме, общение и дружба с которым останутся для него едва ли не главным событием жизни.
Каждое утро он встает до рассвета и несколько часов посвящает записям в тетради, где, добиваясь предельно точного соответствия слова и мысли, фиксирует свои идеи. Эта привычка останется у него на всю жизнь, и он будет рассматривать свои утренние размышления и записи как основное занятие, в противовес публикуемому?—?этим «отходам своего сокровенного времени».
В поисках единого метода он Обращается к самым различным темам: проблемам языка, сознания, искусства, человеческой психики, морали, истории. В центре всего?—?постоянное размышление о природе человеческой мысли, ее механизмах, возможностях и границах.
1895 По совету Гюисманса Валери поступает чиновником на службу в Военное министерство.
Журнал «Нувель ревю» публикует «Введение в систему Леонардо да Винчи».
В коротком отрывке «Ялу», навеянном китайско-японской войной, Валери делает упор на роль традиции и социальной условности, выявляя опасность переоценки Интеллекта и Знания, не контролируемых Мудростью. Опубликованный впервые в 1928 году, этот текст предвосхищает многочисленные выступления Валери 20-30-х годов.
Валери завершает работу над «Вечером с господином Тэстом» (опубликован в октябре в журнале «Кентавр», гае до этого появились два его стихотворения). Друзья упрекают его в том, что он не создает почти «ничего конкретного», и он с горечью пишет об этом Жиду: «Неужели они верят лишь в санкцию публики?»
Лондонский журнал «Новое обозрение» публикует статью Валери «Германское завоевание» (впоследствии печаталась подзаглавием «Методическое завоевание»). Валери обнаруживает в политике империалистической Германии действие единого самодовлеющего метода, оперирующего массами как голыми числами. Он опасается последствий этой неумолимой целеустремленности.
Когда в 1915 году этот текст будет перепечатан журналом «Меркюр?де Франс», многие увидят в нем сбывшееся пророчество.
Сам Валери при всем его преклонении перед Методом как таковым со временем убеждается, что, «следуя лить одним предписаниям неумолимого метода, человек приходит в истории к тотальной войне и методическому истреблению» (A. Bйguin. Un optimiste sans espйrance.?—?«Paul Valйry vivant», p. 352).
1898 Ряд очерков Валери, один из которых посвящен проблемам семантики, появляется в журнале «Меркюр?де Франс».
Он начинает поэму в прозе «Агата», в которой пытается описать проблески высшей сознательности мысли, пребывающей на грани грезы и сна. Поэма, над которой он будет работать долгие годы, останется незавершенной.
14 июля оп в последний раз встречается с Малларме. Узнав 9 сентября о его смерти, он немедленно возвращается в Париж. На похоронах он не в силах продолжить речь: его душат слезы.
Запись в тетради: «Найти. Достичь предела. Суметь описать свою мысль. … Поставить па место всякой вещи определенную формулу или выражение некой серии интеллектуальных операций».
1899 Он много читает Ницше. Валери восхищает в нем «интеллектуальная головокружительность преизбытка сознательности», «доведение до предела» и «глубочайшая связь лирики и анализа». Валери часто с восторгом его перечитывал, по к концу жизни он его упрекал в словесной выспренности, в странной смеси «профетизма, историзма, философичности и биологии».
В мае журнал «Меркюр?де Франс» публикует его статью о «Машине времени» Уэллса.
Валери внимательно штудирует труды Римана и Г. Кантора. Благодаря им, а также работам Пуанкаре (ставшим настольными его книгами), он знакомится с топологией, областью математики, которой будет интересоваться всю жизнь.
1900 Валери женится на Жанни Гобийяр, племяннице Берты Моризо и Эжена Мане, брата живописца. Дега «ускоряет события», побуждая нерешительного Валери сделать предложение «Связать меня с этой средой,?—?пишет Валери своему другу Фурману,?—?было одним из проектов Малларме?—?и вот это свершилось».
Жена Валери?—?талантливая пианистка. Но все в его доме овеяно живописью. Повсюду?—?полотна импрессионистов. Гости или хозяева?—?всегда кто?то сидит у мольберта. Сам Валери увлекается больше всего акварелью. Наряду с друзьями?—?писателями и поэтами у него постоянно бывают Дебюсси, Дега, Одилон Редон, Моне, Вюйяр, Ренуар, написавший портрет Жанни Валери.
Валери ищет работу, которая оставляла бы ему больше свободного времени. Его друг Андре Лебе, поэт и историк, устраивает его в качестве личного секретаря к своему дяде, директору агентства Гавас. В течение двадцати двух лет Валери будет проводить у парализованного Эдуарда Лебе по четыре-пять часов в день, не без пользы для себя встречаясь с деятелями из самых различных сфер, читая ему биржевые сводки и политические новости попеременно с прозой Боссюэ и Бурдалу.
В декабре?—?стихотворение «Анна» в журнале «Плюм».
Запись в тетради: «Пользоваться лишь теми идеями, которые я сам выработал».
Валери впервые в жизни слушает «Орфея» Глюка и возвращается домой потрясенным. Мелодии Глюка послужат исходным толчком во время его работы над «Юной Паркой».
Писатель и критик Поль Леото записывает в дневнике: «Поль Валери?—?изумительный собеседник. По вторникам в «Меркюр» «Меркюр?де Франс» все обступают его, чтобы послушать. В высшей степени оригинальные взгляды. Сверхинтеллектуальная манера восприятия и оценки литературных проблем во всех их комбинациях. … Его излюбленный пример?—?«Ворон» Эдгара По…»
Поглощенный работой над своими тетрадями, Валери пишет жене: «В этом немыслимом лабиринте, где я отыскиваю нить, необходим хоть какой?то фонарь. Я верю, что он найдется… Я угадываю столько связей и, с другой стороны, такой надежный, такой исчерпывающий метод, что не могу отчаиваться…» Август: рождение сына Клода.
Запись в тетради: «Поэзия никогда не была для меня целью,?—?но лишь средством, упражнением…» С 1892 по 1896 год Валери совсем не писал стихов. За десять последующих лет он написал шесть-семь стихотворений. Двадцать лет, вплоть до 1917 года, он почти ничего не публикует. Искушение писать оставалось, но главным для Валери был теперь поиск центрального метода, который, в частности, позволил бы ему «преодолеть» в поэзии то образцовое совершенство, какое предстало ему в творчестве Малларме, а также Рембо. В косвенной форме он будет говорить об этой глубоко личной и тайной своей проблеме в «Положении Бодлера» (см. также два письма критику Альберу Тибоде?—?P. Valйry, Lettres а quelques-uns, pp. 93—100).
Занятия историей.
Валери пишет своему другу Андре Лебе: «В любой области меня интересует прежде всего трансформация, благодаря которой хаос подчиняется человеку». И в другом письме, по поводу исторических трудов,?—?краткая формула: «История Литература». Март: рождение дочери Агаты.
9 февраля Андре Жид записывает в своем дневнике: «Разговор с Валери ставит меня перед ужасной дилеммой: либо признать абсурдным то, что он говорит, либо признать таковым то, что я делаю. Если бы он уничтожил в действительности все, что уничтожает в разговоре, мое существование утратило бы всякий смысл».
В январе Валери слушает «Бориса Годунова» с Шаляпиным. «У вас серьезный недостаток,?—?корит его Дега,?—?вы все хотите понять…»
Валери набрасывает карандашом портрет Равеля, который исполняет у него в гостях свою «Сонатину».
В письме жене он делится своими «чрезвычайно противоречивыми» впечатлениями от перечитывания Малларме: «Мне кажется, что состояние цивилизации, которое вынашивало, оправдывало, диктовало эти крайности, уже в прошлом…» Журнал «Нувель ревю Франсез» публикует короткий текст Валери о сновидениях.
Запись в тетради: «В литературе всегда есть нечто сомнительное: оглядка на публику. Отсюда?—? постоянная опаска мысли, какая?то задняя мысль, питающая всевозможное шарлатанство. Всякий
