Боковая дверь эллинга была заперта. До главного входа оставалось метров сто, но я не сомневалась, что и он заперт. Мистер Торн стоял, поворачивая голову то влево, то вправо, разыскивая меня. В тусклом свете его лицо, залитое кровью, казалось почти черным. Шатаясь, он двинулся ко мне.
Я подняла отцовскую трость, ударила по нижней части застекленной двери и просунула руку внутрь, стараясь не пораниться об острые торчащие осколки. Если там задвижки сверху и снизу, я погибла. Оказалось, на двери всего лишь простой засов рядом с дверной ручкой. Мои пальцы сначала только скользили по холодному металлу, но потом засов поддался, и дверь открылась, как раз когда мистер Торн шагнул на тротуар за моей спиной. В следующее мгновение я влетела в помещение и задвинула засов.
Внутри было очень темно, от цементного пола тянуло холодом. Было слышно, как множество небольших суденышек у причала потихоньку колышутся на волнах. Метрах в пятидесяти из окон конторы лился свет. Я надеялась, что на эллинге есть сигнальная система, но здание, видно, было слишком старым, а суда слишком дешевыми, чтобы устанавливать ее.
Рука мистера Торна разнесла в куски оставшееся в двери стекло, и я пошла к свету. Рука исчезла. От страшного удара ногой панель около засова проломилась, дверь сорвалась с верхней петли. Я глянула в направлении конторы, но оттуда доносился только слабый звук: радио. Последовал еще один удар в дверь.
Я повернула направо, прыжком преодолела расстояние около метра и оказалась на носу небольшого катера. Еще пять шагов, и я спряталась в маленьком закутке, который хозяева, наверное, называли носовой кабиной. Закрыв за собой тонкую панель, я глядела наружу сквозь мутный пластик.
Третьим ударом мистер Торн вышиб дверь, и она повисла на длинных полосах расщепленного дерева. Его темная фигура заполнила собой весь проем. В свете далекого фонаря лезвие поблескивало в его руке.
Если в конторе кто-то есть, они должны были услышать шум, но оттуда по-прежнему доносился лишь звук радио. Мистер Торн сделал несколько шагов, остановился, потом прыгнул на первую из стоявших в ряд лодок. Это была открытая моторка, и через несколько секунд он снова стоял на цементном полу. На второй лодке имелась небольшая кабина. Послышался треск дерева — это мистер Торн ударом ноги проломил крохотный люк и тут же вернулся назад. Мой катер стоял в ряду восьмым. Я не понимала, почему он не может найти меня по стуку бешено бьющегося сердца.
Переместившись к левому борту, я снова выглянула. Свет просачивался сквозь пластик какими-то полосами и узорами. В освещенном окне конторы мелькнули седые волосы, слышно было, как радио переключили на другую станцию, и громкая музыка разнеслась гулким эхом по длинному помещению. Я метнулась назад, к правому иллюминатору. Мистер Торн выходил из четвертой лодки.
Закрыв глаза и задержав дыхание, я попыталась припомнить те бессчетные вечера, когда я наблюдала, как фигура этого кривоногого старика удаляется по улице. Мистер Торн закончил осмотр пятой лодки — это был длинный катер с кабиной и множеством скрытых мест — и вернулся на причал.
Шестая лодка оказалась небольшой. Он глянул на нее, но спускаться не стал. Седьмым стоял парусник с опущенной мачтой, накрытой парусиной. Нож мистера Торна рассек толстую ткань. Перепачканные кровью руки отбросили парусину, словно саван, срываемый с тела. Он прыжком выскочил назад.
Когда мистер Торн ступил на нос моего катера, я почувствовала, как лодка качнулась под его весом. Спрятаться было решительно негде, тут стоял только крохотный сундучок под сиденьем для хранения всякого добра. Я развязала парусиновые тесемки, крепившие подушку к скамье. Мое свистящее дыхание, казалось, отдавалось эхом в этом малом пространстве. Я свернулась в углу, загородившись подушкой, и в этот момент ноги мистера Торна мелькнули в иллюминаторе правого борта. «Сейчас». Через секунду его лицо, отделенное тонкой перегородкой, оказалось не далее как в тридцати сантиметрах от моего лица «Вот сейчас». Улыбка мертвеца, и так неправдоподобно широкая, стала еще шире.
«Сейчас. Сейчас. Сейчас».
Мистер Торн пригнулся над дверью кабины. Я попыталась упереться в крошечную створку ногами, но правая нога не слушалась. Кулак мистера Торна пробил тонкую перегородку, рука его схватила меня за щиколотку.
— Эй!
Это был дрожащий голос мистера Ходжеса. Он направил луч своего фонарика на наш катер.
Мистер Торн налег на дверь. Я согнула ногу и ощутила резкую боль. Левой рукой, просунутой сквозь сломанную перегородку, он крепко держал мою лодыжку, а его правая рука с ножом появилась в открывшемся люке.
— Эй! — снова крикнул мистер Ходжес, и в это мгновение я направила на него всю силу своей Способности.
Старик остановился, бросил фонарь и расстегнул кобуру револьвера.
Мистер Торн раз за разом наносил удары ножом. Он чуть не выбил подушку из моих рук; обрывки поролона разлетелись по кабине. Лезвие задело кончик моего мизинца.
«Стреляй! Сейчас же!»
Мистер Ходжес вскинул револьвер обеими руками и выстрелил. В темноте он промахнулся; звук выстрела эхом разнесся по всему помещению.
«Ближе, болван. Подойди ближе!»
Мистер Торн снова налег на дверь и попытался протиснуться в образовавшееся отверстие. Когда он на секунду отпустил мою щиколотку, я потянулась к выключателю на потолке и зажгла свет. Изувеченное лицо с пустой глазницей смотрело на меня сквозь сломанную перегородку. Я метнулась в сторону, но его рука ухватила меня за пальто. Он опустился на колени, намереваясь нанести удар.
«Стреляй!»
Вторым выстрелом мистер Ходжес попал в бедро мистеру Торну. Тот осел, издав нечто среднее между стоном и рычанием. Пальто мое порвалось, на палубу со стуком посыпались пуговицы. Нож вонзился в переборку рядом с моим ухом, и рука тут же поднялась для нового замаха.
Мистер Ходжес нетвердо ступил на нос катера, чуть было не потерял равновесие, но потом начал медленно продвигаться вдоль правого борта. Я ударила по руке мистера Торна крышкой люка, однако он не отпускал пальто и продолжал тянуть меня к себе. Я упала на колени. Последовал очередной удар ножом. Лезвие прошло сквозь поролон и рассекло ткань пальто. То, что осталось от подушки, вывалилось у меня из рук. Я остановила мистера Ходжеса в полутора метрах от нас и заставила упереть ствол револьвера в крышу кабины.
Мистер Торн приготовился к удару, держа нож, как матадор держит шпагу. Всем своим существом я ощущала немые вопли триумфа, доносившиеся до меня, словно зловонный дух из этого рта с испачканными кровью зубами. В единственном выпученном глазу горел безумный огонь Нины.
Мистер Ходжес выстрелил. Пуля пробила позвоночник мистера Торна и ударилась в правый борт. Тело его выгнулось, и, раскинув руки, он рухнул на палубу, как огромная рыба, только что выброшенная на берег. Нож упал на пол кабины; белые окостеневшие пальцы судорожно шарили по палубе. Я заставила мистера Ходжеса шагнуть вперед, приставить ствол к виску Торна над оставшимся глазом и нажать на курок. Выстрел прозвучал приглушенно, как в пустоту.
В туалете конторы нашлась аптечка. Я приказала старику сторожить у двери, пока перевязывала мизинец. Еще я выпила три таблетки аспирина.
Пальто мое было изодрано, ситцевое платье перепачкано кровью. Я сполоснула лицо и, как могла, привела в порядок волосы. Невероятно, но моя сумочка все еще была при мне, хотя половина ее содержимого высыпалась. Переложив ключи, бумажник и очки в большой карман пальто, я бросила сумочку за унитаз. Отцовской трости со мной уже не было, и я не могла вспомнить, где потеряла ее.
Когда я осторожно высвободила тяжелый револьвер из руки мистера Ходжеса, его пальцы так и остались согнутыми. Провозившись несколько минут, я ухитрилась открыть барабан. В нем оставались два патрона. Этот старый дурак ходил с полностью заряженным барабаном! «Всегда оставляй патронник под бойком незаряженным», — так учил меня Чарлз в то далекое беззаботное лето, когда оружие было лишь предлогом поехать на остров, чтобы пострелять по мишени. Мы с Ниной много и нервно смеялись, а наши кавалеры направляли и поддерживали наши руки при мощной отдаче от выстрелов, когда мы чуть не
