(там же).
Отделение данных выводов от трансцендентальной дедукции сопровождается в 'Пролегоменах' переоценкой Кантом роли объективной дедукции в самой 'Критике'. Говоря о проведенных в 'Критике' исследованиях, приводящих к ограничению возможного применения категорий, Кант упоминает вовсе не параграф 'Переход к трансцендентальной дедукции категорий', где изложена объективная дедукция, а главу о разграничении предметов на феномены и ноумены (4: 76), где находятся рассуждения, которые теперь связываются Кантом с метафизической дедукцией категорий (2: 236-240; 4: 85).
Тенденция к уменьшению роли объективной дедукции была продолжена в 'Метафизических началах естествознания' (4: 257), а затем, в 'Применении телеологических принципов в философии', она получила концептуальное завершение (VIII: 184).
Что же касается второго издания 'Критики чистого разума', вышедшего в промежутке между двумя последними работами, то Кант буквально перенасытил его аргументами, ограничивающими область применения категорий предметами возможного опыта на основе принципиального отождествления категорий и логических функций как форм мышления (см. В 146-147, 165-166, 288-294, 298-305; А 238-248). Поскольку эти аргументы попали в том числе и в текст нового варианта трансцендентальной дедукции категорий (В 146-147, 165-166), то, опираясь на один лишь текст второго издания 'Критики' и не учитывая предисловие к первому изданию, оказывается практически невозможно даже предположить, что главная роль в ограничении объема основанных на категориях априорных познаний когда-то могла быть отведена параграфу 'Переход к трансцендентальной дедукции категорий'.
Причины, по которым рассмотренные ограничительные аргументы постепенно вытеснили объективную дедукцию, связаны, скорее всего, с их относительной простотой и доступностью, тогда как в объективной дедукции приходится давать довольно сложные объяснения , почему одни предметы - явления - могут быть в необходимом отношении к категориям, а другие - вещи вообще, или в себе - не могут.
Завершаем обсуждение роли объективной и субъективной дедукций в системе критической философии. Мы также проанализировали структуру и аргументацию объективной дедукции категорий и уточнили внешние особенности субъективной дедукции, т.е. ее место в системе теоретической философии Канта. Теперь наступил момент, когда можно приступить к изучению внутренней структуры субъективной дедукции. Но прежде напомним основной вывод настоящего параграфа.
Субъективная и объективная дедукции категорий находятся в рамках трансцендентальной дедукции, представляющей собой априорное доказательство необходимого отношения категорий к предметам. Объективная сторона этого доказательства конкретизирует его предметную область, ограничивая ее явлениями как предметами возможного опыта, субъективная - есть само это априорное доказательство.
Миновав все препятствия, мы переступили порог субъективной дедукции и оказались в ее внутренних помещениях. В этой главе нам предстоит методичное исследование ее аргументативных ходов. Мы составим карту субъективной дедукции и наметим пути возможного выхода отсюда.
Начнем с ее сокращенного варианта. Приступая в первом издании 'Критики чистого разума' к собственно трансцендентальной дедукции (субъективной дедукции), т.е. к априорному доказательству необходимого отношения категорий к предметам опыта, Кант с первых страниц дает понять: в принципе можно ограничиться некоторой частью этого обширного исследования. Кант называет эту часть трансцендентальной дедукции категорий 'достаточной дедукцией' (hinreichende Deduktion). Он поясняет, что существо 'достаточной' дедукции состоит в доказательстве того, 'что только посредством категорий можно мыслить предмет' (А 97), 'достаточность' же ее - в том, что уже она позволяет дать 'оправдание' (Rechtfertigung) объективной значимости категорий (там же).
Беглость кантовских формулировок оставляет открытыми несколько вопросов. Кант, к примеру, не сообщает точных сведенийо расположении 'достаточной' дедукции в тексте 'Критики'. Это не позволяет прямо указать эксплицирующие ее аргументы. Их придется искать обходными путями, но пока задержимся на кантовских высказываниях, которые позволяют установить, почему, с одной стороны, 'достаточная' дедукция может быть достаточной для достижения целей дедукции, с другой - почему Кант все же ею не ограничивается.
Перед тем как ввести понятие 'достаточной' дедукции, Кант выявляет условия, при соблюдении которых у нас могут существовать априорные понятия. Он утверждает, что 'если существуют 'элементарные' чистые априорные понятия, то они... должны быть исключительно априорными условиями возможного опыта' (А 95).
Сейчас мы увидим, что данное высказывание Канта о возможности элементарных априорных понятий находится в русле 'аргументации, лежащей в основании трансцендентальной дедукции категорий'.
Прежде всего, Кант утверждает (и это утверждение, вне всякого сомнения, имеет апостериорный характер - ср. В 127-128; XVIII: 352), что никакое понятие не может быть осознано нами без посредства соответствующего ему опыта (А 96; ср. В 1). Тогда получается, что всем имеющимся у нас априорным понятиям некоторым образом соответствует опыт. Но, согласно аргументу, лежащему в основании дедукции, подобная ситуация возможна лишь в том случае, когда эти понятия составляют априорные условия возможности опыта, что, собственно, Кант и говорит.
Далее Кант отмечает, что 'такие понятия, a priori содержащие чистое мышление при всяком опыте, мы находим в категориях' (А 96). Это утверждение имеет, вероятно, тот смысл, что если до этого момента в трансцендентальной дедукции Кант рассматривал возможность существования априорных понятий в 'условном наклонении', то теперь он констатирует, что подобные понятия действительно существуют и есть не что иное, как категории. При этом подразумевается, что их априорное происхождение доказано в метафизической дедукции, изложенной в параграфе 'О чистых рассудочных понятиях, или категориях' (А 76-83 / В 102-109).
Сразу после тезиса об априорном происхождении категорий Кант и вводит понятие 'достаточной' дедукции: 'Такие понятия, a priori содержащие чистое мышление при всяком опыте, мы находим в категориях, и мы дадим уже достаточную дедукцию и оправдание их объективной значимости, если будем в состоянии доказать, что только посредством них можно мыслить предмет' (А 96-97).
С учетом аргумента, лежащего в основании дедукции, это высказывание несет такой смысл: поскольку категории априорны, можно доказать, что они являются априорными условиями возможности опыта и его предметов, и это доказательство будет достаточным уже тогда, когда будет показано, что только при помощи категорий мы можем мыслить предметы опыта.
Выявленный контекст кантовского определения 'достаточной' дедукции уже сейчас позволяет догадаться о том, при каких условиях она оказывается достаточной. Кант вводит понятие этой дедукции, уже заранее подготовив читателя к тому, что категории составляют априорные условия возможности предметов опыта. К утверждению о том, что категории суть априорные условия опыта и его предметов, можно прийти и до дедукции как таковой, опираясь на аргумент, лежащий в ее основе, и результаты метафизической дедукции. Поскольку этот аргумент, как было установлено ранее, включает некоторые апостериорные утверждения, то можно предположить, что Кант, вводя понятие 'достаточной' дедукции в обрамлении этого аргумента и результатов метафизической дедукции, имел в виду, что эта дедукция является достаточной в границах именно того, 'экзотерического', способа достижения целей критической философии, который, опираясь на факты, одновременно снижает значение субъективной дедукции.
Пока это, конечно, только предположение, проверка которого еще предстоит. Мы используем его в качестве рабочей гипотезы и посмотрим, какие выводы можно сделать на его основании. Во-первых, введение Кантом понятия 'достаточной' дедукции находится в таком случае в одном ряду с обозначенным в предисловии к первому изданию 'Критики' стремлением уменьшить роль трансцендентальной дедукции как таковой (субъективной дедукции). Во-вторых, если роль дедукции, с одной стороны, должна быть уменьшена, а с другой - какую-то часть ее все же нужно оставить, то возникает вопрос, какими чертами может обладать эта оставшаяся часть. Очевидно, что в ней должны быть решены первостепенные задачи, встающие перед трансцендентальной дедукцией, вопросы, без ответа на которые вся остальная дедукция
