упоминается ни один из трансцендентальных источников нашего познания, которые, следовательно, не могут быть задействованы и в самой дедукции, так как, по словам Канта, она представляет собой вывод из данной дефиниции. Поскольку же суждение есть основное действие способности мыслить, или рассудка (см. А 126), и так как Кант через суждения пытается установить связь между категориями и объектами, то главным выводом подобной дедукции будет положение, что предметы опыта, или объекты, могут мыслиться исключительно через категории.
Мы знаем, что задачи 'достаточной' дедукции сводятся к доказательству, что предметы могут быть помыслены только с помощью чистых понятий рассудка (А 97). Таким образом, по всем критериям, краткий вариант трансцендентальной дедукции из 'Начал' является одним из примеров 'достаточной' дедукции категорий.
Но надо уточнить, в каком смысле следует понимать кантовское утверждение, что объекты могут мыслиться и познаваться только в суждениях. Одновременно выяснится, о каких, собственно, предметах идет речь в 'достаточной' дедукции. Кантовские формулировки в 'Метафизических началах естествознания' очень сжаты и оставляют много неясностей.
Тем не менее, возможности для анализа аргумента, впервые обозначенного Кантом в 'Началах', выглядят благоприятно. Дело в том, что Кант ввел развернутый вариант этого нового доказательства во второе издание 'Критики чистого разума', где он, правда, оказался тесно переплетен с понятиями, не принадлежащими 'достаточной' дедукции.
Речь идет о девятнадцатом параграфе второго издания 'Критики' (пятый параграф трансцендентальной дедукции), в котором и представлен указанный аргумент. Посмотрим на основные положения этого параграфа. Кант начинает его с замечания, что он 'никогда не удовлетворялся дефиницией суждения вообще, даваемой теми логиками, которые говорят, что суждение есть представление об отношении между двумя понятиями' (В 140-142). Взамен Кант предлагает такой вариант: 'суждение есть не что иное, как способ приводить данные знания к объективному единству апперцепции' (В 141).
На первый взгляд, это высказывание не совпадает со 'строгой дефиницией суждения' из 'Метафизических начал естествознания', согласно которой оно есть 'акт, единственно посредством которого данные представления становятся познанием объекта' (4: 258). Хотя и здесь, и там говорится о точном определении суждения вообще, при том, что временной промежуток между этими произведениями составляет всего один год.
Между тем, это различие не так уж существенно. Дело в том, что 19 параграф второго издания 'Критики' с точки зрения композиции занимает срединное положение в тексте трансцендентальной дедукции, так что в нем Кант использует ранее полученные результаты. Примером может быть как раз понятие 'объективного единства апперцепции', ранее отождествленное Кантом с понятием 'объекта' (см. В 137, 138; подробнее - гл. 4) и используемое в этом значении в девятнадцатом параграфе. Таким образом, наличие в данном параграфе понятия 'объективного единства апперцепции', совпадающего, заметим, с 'трансцендентальным единством апперцепции' (см. В 139), тем не менее не означает привлечение Кантом трансцендентальных условий познания для обоснования изложенных тут тезисов: существо аргумента не изменится, будем мы говорить об объекте или об объективном единстве апперцепции.
Теперь можно, наконец, рассмотреть сам аргумент и выяснить, почему Кант считает, что именно при помощи суждений мы относим представления к объекту, или объективному единству апперцепции. Отвечая на этот вопрос, Кант обращает внимание на связку 'есть' (ist), всегда используемую в суждениях, и утверждает, что она 'имеет в суждении своей целью именно отличить объективное единство данных представлений от субъективного' (В 142). Если это действительно так, то помыслить объективное единство представлений, или объект, можно только в суждениях. Но что имеется в виду под объективным и субъективным единством представлений? Кант говорит, что субъективное единство представлений создается по законам репродуктивного воображения, или ассоциации (там же), и приводит в качестве примера положение 'тела имеют тяжесть'. Когда мы мыслим эти представления посредством суждения - 'тело есть нечто тяжелое' - то мы утверждаем, что они 'связаны в объекте, т.е. безотносительно к состоянию субъекта' (ohne Unterschied des Zustandes des Subjects), в то время как 'по законам ассоциации' мы можем лишь сказать, что они существуют вместе в восприятии (там же), а именно, 'если я несу какое- нибудь тело, я чувствую давление тяжести' (там же).
Можно уже подвести некоторые итоги. Во-первых, определился смысл понятия 'объект', или 'предмет'. Помыслить представления связанными в объекте - значит утверждать, что они связаны друг с другом не только в восприятии, но и вне его независимо от состояний субъекта. Во-вторых, подобное отношение представлений выражается связкой 'есть' в суждениях, например, 'тело есть нечто тяжелое'. Исходя из того, что везде, где присутствует связка 'есть', имеется суждение, и везде, где имеется суждение, присутствует связка 'есть', Кант заключает, что объективное единство представлений всегда мыслится определенным через одну из логических функций суждения. Но категории суть не что иное, 'как именно эти функции суждения, поскольку многообразное в данном созерцании определено в отношении их' (там же). Следовательно, представления могут быть отнесены к объекту только с помощью категорий, или, другими словами, объективная связь представлений может быть помыслена только через категории - что и нужно было показать в 'достаточной' дедукции категорий.
Последний шаг 'достаточной' дедукции, а именно, переход от суждений к категориям, который подразумевался, но даже не был обозначен в 'Метафизических началах естествознания', сделан Кантом в двадцатом параграфе второго издания 'Критики'. В этой связи еще раз обратим внимание, что во втором издании 'достаточная' дедукция тесно вплетена в аргументативную структуру полной субъективной дедукции, так что, например, в двадцатом параграфе Кант не только завершает 'достаточную' дедукцию, но и подводит общие итоги первой стадии полной субъективной дедукции (об этих стадиях речь пойдет в следующем параграфе). Поэтому, говоря о 'достаточной' дедукции во втором издании 'Критики чистого разума', приходится вырывать ее из контекста. Аргументы, составляющие 'достаточную' дедукцию, впоследствии будут рассмотрены и в общем контексте трансцендентальной дедукции из второго издания 'Критики', пока ясно лишь, что они не исчерпывают субъективную дедукцию, хотя и являются существенным компонентом в ее структуре.
Вспомним, что изложенные аргументы отражают сравнительно поздний, появившийся в середине восьмидесятых годов, вариант 'достаточной' дедукции, в то время как ее дефиниция исходит еще из первого издания 'Критики чистого разума' (1781). Соответственно, встает вопрос о ранних вариантах 'достаточной' дедукции.
Посмотрим сначала на дедукцию категорий из 'Пролегомен' (1783). Поскольку в этом произведении просматривается тенденция к уменьшению роли трансцендентальной дедукции как таковой, то именно здесь велика вероятность встретить 'достаточную' дедукцию в чистом виде.
Центральное место в дедукции категорий из 'Пролегомен' (4: 54-63) занимает различение между 'суждениями восприятия' и 'суждениями опыта' (4: 55). Суждения восприятия имеют лишь 'субъективную значимость' (там же), суждения опыта - 'объективную'. Для нас все суждения сначала субъективны (там же), поскольку представляют собой простые ассоциации данных нам созерцаний (4: 62), например, 'если солнце освещает камень, он становится теплым' (4: 58). Кант утверждает, что многие из подобных субъективных суждений восприятия могут быть превращены в объективные суждения опыта (но не все, а лишь те, которые в той или иной мере касаются 'первичных качеств' - см. 4: 56, 45; А 28-29; В 44-45; А 45- 46 / В 62-63), в данном случае - 'солнце нагревает камень' (4: 58). В этом суждении задействовано 'рассудочное понятие причины', которое и обеспечивает объективную значимость высказывания (там же).
Какой смысл в данном случае вкладывает Кант в понятие'объективной значимости'? Для ответа на этот вопрос воспользуемся уже приведенным примером. Кант поясняет, что когда мы прибавляем к суждению восприятия 'если солнце освещает камень, он становится теплым' понятие причины, то мы утверждаем, что между этими состояниями существует необходимая связь, выражаемая посредством суждения 'солнце нагревает камень' (там же). Если я допускаю необходимую связь между освещением камня солнцем и его последующим нагреванием, или, другими словами, причинную связь между ними, то я, по сути, утверждаю, что эта связь не зависит от моего субъективного состояния, и что не только я, но и любой другой всегда будет воспринимать эту последовательность одинаково (см. 4: 57). Мое суждение,
