во внутренние дела.
Боян Трайков. Коллега Борелли, вы абсолютно правы: не составляет никакой проблемы проверить, кто и когда жил, например, в отеле «Витоша». И мы — естественно, когда я говорю «мы», вы меня понимаете, я имею в виду соответствующие органы — такую проверку произвели. Но в данном случае, к вашему удивлению, я могу это определенно сказать, что хотя много, очень много говорилось о пресловутом номере 911 — кажется, память мне не изменяет, — где якобы проходили встречи, где якобы проживал, как это утверждают, Агджа, в письме судьи-следователя Мартеллы исключается проживание Агджи в отеле «Витоша». Это действительно так. В отеле «Витоша», по мнению Мартеллы, Агджа не проживал. А вы знаете, как долго номер 911 был притчей во языцех. Вот что я могу ответить по этому вопросу».
«Освободите Антонова!» Под такими заголовками продолжали выходить книги и газетные статьи публицистов в разных странах мира. В интервью газете «Известия» (8.4. 1983) директор Института государства и права АН СССР академик В. Н. Кудрявцев отметил очевидную необоснованность ареста С. Антонова, исходя из общих принципов права, международных пактов и даже законодательства Италии.
Напомню, что еще римские юристы говорили: «Один свидетель — не свидетель». Но в данном случае даже и одного свидетеля не существует. Дело в том, что согласно ст.
348 уголовно-процессуального кодекса Италии лица, обвиняемые в совершении одного и того же преступления, включая и осужденных, не могут давать свидетельских показаний; если же такие показания уже были даны, то они признаются недействительными. Эта мысль четко проведена и в трудах таких известных итальянских юристов, как бывший президент Италии профессор Джованни Леоне и профессор Винченцо Мандзини. Они резонно отмечали, что показания обвиняемого, каковы бы они не были, не должны приравниваться к свидетельским показаниям, поскольку они лишены элементарных гарантий объективности. Это весьма разумные правила: предполагаемые «соучастники», сидящие в тюрьме, могут быть весьма заинтересованы в исходе своего дела, да и манипулировать ими нетрудно. Кстати, в иностранной печати промелькнуло сообщение, что Агджу угрожали убить в тюрьме. Вот и судите теперь о ценности его «свидетельства»!
Итак, сами итальянские законы не признают за показаниями террориста Агджи никакой юридической силы. А это означает, что арест Антонова и последующее содержание его под стражей являются совершенно незаконными.
К этому я хотел бы добавить, что конституция Италии провозглашает в ст. 27 презумпцию невиновности. Это значит, что человек, вина которого не доказана, считается невиновным и недопустимо называть его преступником. А ведь это сейчас постоянно делается во всей западной прессе, развернувшей враждебную пропагандистскую кампанию против социалистических стран. Я, как юрист, усматриваю здесь нарушение конституции, а также ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, которая также провозглашает презумпцию невиновности. С. Антонов должен быть немедленно освобожден.
Могут сказать, что дело еще недостаточно расследовано. Но ведь следствие идет почти пять месяцев, а никаких доказательств вины Антонова не было и нет. Необоснованное, чрезмерно длительное заключение гражданина по обвинению, которое не назовешь иначе как ложным оговором со стороны заведомого преступника, — все это несомненно является нарушением общепризнанных норм и принципов права. Не буду голословным и сошлюсь в этой связи на ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах, который ратифицирован и Итальянской Республикой.
В. Н. Кудрявцев. Я не берусь давать оценку правилам содержания подследственных в итальянских тюрьмах, но факт остается фактом: здоровье Антонова серьезно ухудшилось. Об этом сообщили болгарские и итальянские врачи, осмотревшие С. Антонова в тюремной камере. Такое обращение с болгарским гражданином не может не вызывать понятного беспокойства со стороны тех, кто выступает за строгое соблюдение всех прав человека, включая и международные соглашения по этому вопросу.
В чем же смысл антисоциалистической пропаганды определенных западных кругов, если по всем своим параметрам эта провокация была заведомо обречена на провал — правда ведь всегда рано или поздно становится известной?
В принципе, конечно, это так, но в условиях капиталистического Запада ее можно очень долго скрывать. Там над производством информационной лжи трудится гигантский пропагандистский аппарат. И в результате большинство населения западных стран остается в плену тех версий, о которых им кричит буржуазная пропаганда. А если дело потом и дойдет до скромных, скороговоркой сказанных опровержений, то обыватель их не заметит — его внимание поглощает очередная крикливо поданная сенсация.
Все делалось для того, чтобы инспирированные потоки лжи террориста были постоянно на виду у западного обывателя. Антонов проводил свои дни в одиночной камере, в условиях режима почти полной изоляции, а Агджа, наоборот, вел крайне насыщенный образ жизни, принимал многочисленных посетителей, делал заявления для печати в ходе своих многочисленных выездов за пределы римской тюрьмы. Осенью 1983 г. его трижды вывозили на улицы итальянской столицы для следственных экспериментов. Определенные участки улиц и площадей оцеплялись еще до рассвета сотнями карабинеров-автоматчиков, возводились заслоны из полицейских грузовиков, устанавливались на крышах домов огневые точки… Наконец, в сопровождении внушительного эскорта появлялся тюремный фургон. Из него выходил Агджа и в сопровождении толпы следователей, адвокатов, журналистов и охраны двигался по улицам, проигрывая на месте собственную версию покушения на папу римского.
Агджа побывал таким образом на площади Св. Петра. «В ваших показаниях говорится о встрече накануне преступления с С. Антоновым в одном из баров близ Ватикана. Покажите этот бар». Вопрос следователя, кажется, застает преступника врасплох. Агджа озирается по сторонам, неуверенно указывает куда-то рукой и в плотном кольце телохранителей движется в направлении одного из выходов с площади. А
