складывается впечатление, что находишься рядом с человеком с признаками паранойи. Выстрелы на площади Св. Петра вписываются в эту шизофреническую картину. Больше всего другого Агджа стремился к тому, чтобы стать героем мусульманского мира, выбирая для достижения этого пути, которые может придумать только человек с больной психикой. Однако именно Агджа помешал мне потребовать для него психологического обследования, которое в свое время несомненно облегчило бы его судьбу».
Защитник д'Овидио упорно стремился создать впечатление об Агдже как о «человеке, пришедшем ниоткуда». В отличие от всех других террористов и наемных убийц, которых адвокату приходилось в прошлом защищать, Агджа, по его словам, является одиночкой.
По рассказу д'Овидио, Агджа никогда ничего не принимал от кого бы то ни было, даже пачки сигарет, из-за боязни, что его могут отравить. На него огромное впечатление произвело сообщение о том, что международный аферист, «банкир мафии» Микеле Синдона был отравлен цианистым калием в тюрьме.
Девяносто девять процентов вопросов, которыми задался римский суд присяжных, остались без ответа. Но одно ясно: Али Агджа был заранее готов на любую клевету, на любую провокацию, какой бы характер она ни носила и кто бы ее ни предложил, стоило бы только пообещать ему прощение и досрочное освобождение из тюрьмы. Вспомним, что 25 сентября 1985 г. свидетель Абдула Чатлы напомнил суду, как на очной ставке с другим турецким преступником Махмудом Инаном, покушавшийся на жизнь Иоанна Павла II заявил: «Меня выпустят на свободу не позже, чем через пять лет».
Откуда у Агджи могла бы быть такая уверенность в подобном исходе, если бы не данные ему твердые обещания, что в обмен на «сотрудничество» с секретными службами Запада в разработке «болгарской версии» террорист сможет оказаться за пределами тюрьмы еще при жизни?
При вынесении приговора суд, судя по всему, оперировал теми фактами, которые ему были нужны для вынесения заранее определенного приговора. Иначе трудно объяснить, почему, например, были фактически обойдены молчанием показания таких свидетелей, как Джованни Пандико — одного из главарей неаполитанской мафии, каморры, — заявившего, что представители итальянских спецслужб в его присутствии «обрабатывали» Агджу в тюрьме.
Никак не отражены и показания турок из организации «серые волки» о том, что западные спецслужбы предлагали им крупные денежные суммы за то, чтобы они на римском процессе поддержали «болгарскую версию». При закрытых дверях были заслушаны — но не было сделано никаких выводов — представители СИ-СМИ, допрашивавшие Агджу в тюрьме. «Тогда было установлено, писала газета «Репубблика», — что представители секретных служб пообещали Агдже в тюрьме Асколи-Пичено помилование со стороны президента республики, но только в том случае, если он решит заговорить. Эти переговоры, судя по всему, и явились той пружиной, которая подтолкнула Агджу выдвинуть свои обвинения».
Вся неприглядная возня вокруг пресловутого «дела Антонова», именно так все эти годы западная пресса упорно называла дело о покушении на папу римского, — попытки задержать болгарского гражданина и после того, как суд признал его невиновным, свидетельствуют, что силы, затеявшие крупнейшую за последние годы провокацию, не намерены сдаваться. Хотя все позволяет быть уверенным в том что отныне «болгарской версии» в политическом и юридическом плане больше не существует. Даже правая итальянская печать была вынуждена признать это.
После возвращения на родину Сергея Антонова, независимо от того, кто подал бы на апелляцию: прокурор Марини или защитник Консоло, — любое новое судебное разбирательство никак не достигнет того накала, не привлечет к себе того внимания, какие были характерны для второго римского процесса, особенно для его начала.
По приговору судебные издержки должны оплатить два турка: Али Агджа и Омер Багджы. Свои моральные издержки итальянская юстиция будет нести очень долго.
Делясь с журналистами своими впечатлениями, председательствовавший на суде Северино Сантиапики назвал этот процесс самым трудным из всех, которые ему за многолетнюю практику приходилось вести.
Мировые информационные агентства незамедлительно передали 29 марта 1986 г. из Рима, что «болгарская версия» покушения на папу Иоанна Павла II окончательно рухнула — суд присяжных города Рима оправдал болгарских граждан С.
Антонова, Ж. Василева и Т. Айвазова. «За недостаточностью доказательств» — так звучит казуистическая судебная формулировка. Как заявил защитник С. Антонова, профессор Дж. Консоло, «суд не нашел в себе смелости вынести единственно правильное решение, иными словами, полностью и окончательно оправдать болгар, снять с них даже тень подозрений».
На встрече с журналистами, состоявшейся после оглашения приговора, Сергей Антонов заявил, что он счастлив вновь оказаться на свободе. «Я рад, что правда восторжествовала, что сняты обвинения с меня и с моих соотечественников. Больше всего я мечтаю о том, чтобы вновь оказаться на любимой родине, в кругу семьи и друзей, которые уже давно ждут меня. Все заявления Агджи — чудовищная клевета. В ходе этого длительного процесса я убедился, что турецкий террорист
— невероятный лжец».
Злоключения Антонова, однако, не кончились сразу же после завершения процесса. В тот же день выяснилось, что итальянские судебные власти не выдают ему разрешения покинуть Италию. Хотя было ясно, что Антонову не нужно никакого разрешения на выезд из страны, поскольку он является иностранным гражданином и имеет полное право беспрепятственно выехать за ее пределы. Чинимые же ему препятствия искусственные.
Первоначально камнем преткновения являлся тот факт, что полиция еще несколько лет назад, после ареста Антонова в ноябре 1982 г., внесла его в свои «черные списки». Это означало, что в любой момент его могут снова арестовать. Никто не позаботился о том, чтобы вычеркнуть его из этого списка после вынесения оправдательного приговора. После того как вопрос был урегулирован, представители прокуратуры заявили, что Антонов должен оставаться в Италии в течение месяца — срока, отведенного законом для подачи апелляции.
Потребовалось несколько дней для урегулирования всех вопросов, связанных с выездом Антонова из Италии. По подсчетам журналистов, восемь судебных инстанций решали, кто должен дать разрешение на выезд Антонова из страны. Консоло потребовал срочного вмешательства министра юстиции для выяснения, казалось бы, простого вопроса. В конечном итоге I апреля Антонов получил такое разрешение от уголовного отдела римского апелляционного суда и в тот же день вылетел в Белград, а оттуда — в Софию.
Специальный корреспондент болгарской газеты «Литературен фронт» (19.6.1986) Лидия Николова так описывала волнительные для С. Антонова события в Риме, когда выяснилось, что Антонов на свободе — но. уехать из «свободного мира» Антонову нельзя:
«Прекрасный весенний день в Риме. Суббота перед католической пасхой.
Накануне в болгарском посольстве почти никто не сомкнул глаз. Сегодня, 29 марта, «тот прекрасный день», о котором долго мечтал Сергей Антонов. Рано утром сообщили, что приговор будет оглашен не в 10, а в 9.15. В последний раз отправляемся в «Форо Италико». Проезжаем мост Мильвио, где, по преданию, папа встречал Кирилла и Мефодия, прибывших в Рим со своей великой миссией, обелиск, на котором высечены слова «Муссолини дуче», который никто до сих пор не удосужился убрать. Возле Тибра мы разъезжаемся с пустым фургоном карабинеров. По всей вероятности, он отправлен за Антоновым, чтобы в последний раз доставить его в суд.
Возле зала-бункера уже собралась толпа примелькавшихся журналистов и лиц в штатском, которые целые десять месяцев отирались в судебном зале. Но в этой толпе заметны и новые корреспонденты и обозреватели, представляющие средства массовой информации всех стран мира.
Подошел поприветствовать нас специально прибывший по этому случаю Майкл Доббс. Задолго до начала процесса он выразил на страницах газеты «Вашингтон пост» сомнение в причастности болгар к покушению. У входов толпятся фотографы со своей громоздкой аппаратурой. Отдельной группой стоят смуглые, усатые «турецкие идеалисты», прибывшие из Западной Европы. Они волнуются за «серых волков», за своих братьев по стае.
В 11.10 нас наконец-то впускают в зал. Почти пустой до вчерашнего дня, сегодня он как и в первые дни процесса забит до отказа. Агджа остался верен себе до последнего момента: и перед самым зачтением
