– Ань, что с ним случилось?
– А что случилось? – не поняла подруга.
– Ты на Славия посмотри. Он же постарел на тридцать лет. Как такое возможно?
– Ах это. Помнишь, я тебе про дар воина говорила. Так вот, в зависимости от силы дара воин может в экстремальных условиях, когда нужно вырваться из вражеского окружения или пойти в разведку, до неузнаваемости изменить себя вплоть до строения носа, челюсти, зубов и всего скелета. Я уже не говорю о смене возраста, цвета глаз волос и кожи.
Пока они столь оживленно болтали, в смысле мычали, Славий подошел к палке, снял с нее кольчугу и, перекинув через плечо, словно тряпку, неспешно поравнялся с мужиками.
– Мы это, того, – промямлил Хавроний, косясь на рукоять меча, выглядывающую из-за спины мужчины.
– Вы б не пугали коровушек. А ну взбесятся, как я их потом продавать буду?
Лисса вытаращила глаза. Что он несет? Какая продажа? Она чуть не ринулась бодать коровьего владельца, но вовремя получила от Аньки пинка копытом и осталась на месте.
– Стой, где стоишь, – замычала на нее подружка. – Деньги лишними не будут, а ты лучше думай, как расколдоваться.
– Ань, а если у меня не получится обратно? Что делать будем?
Аня состроила ей такую зверскую рожу, что Лисса поняла: лучше пусть получится, иначе хуже будет.
Славий тем временем наплел мужикам с три короба про то, какой он весь из себя дружинник, и что с того, что в руках уже не та сила, чтобы меч держать? Он бы попросил кузнеца перековать оружие и сделать его полегче, да последний господин из тех, на кого он работал, вместо денег коровами расплатился.
– Мужики, не хотите ли их купить? А то деньги во как нужны, – обратился Славий к Хавронию, сразу смекнув, кто тут старший. Другие мужики не лезли в разговор, наблюдая за происходящим со стороны, а чтобы не стоять без дела, точили косы, противно чиркая по металлу.
– Отчего же не купить, – почесал затылок Хавроний, поглядывая на коровок. – По три златеня за каждую.
– Побойся бога, – возмутился Славий, как будто с него сняли последнюю рубашку и теперь снимают сапоги. – По пять златеней, и ваш кузнец починит мне кольчугу.
– Четыре, больше не дам. Мы далеко от других селений, будь неладно это болото. С каждым годом все больше земли под воду уходит. Глядишь, и нам скоро придется с нажитого места сниматься и дальше в лес уходить, чтобы не утопнуть. Оттого и на ярмарки не каждый год ездим, да и кузнеца тебе лучше другого поискать. Наш только косы точит и коня подковать может, а по оружию и кольчугам он не очень. Зато одежку тебе справим. У меня жена знаешь какая мастерица.
Славий с умным видом кивал и довольно улыбался, словно мужик угадал все его тайные желания. Довольные друг другом, обе стороны торга ударили по рукам.
– Бать, я коров домой сведу. То-то мамка обрадуется.
Словно из-под земли рядом с Лиссой вырос Митька и, подпрыгивая от радости, принялся вязать ей на шею веревку. Другой конец парнишка повязал на шею Ане и поволок подруг в лес.
– Му-у-у! – Лисса оглянулась на Славия, пока ее не увели, но воевода к тому времени свалил свои воинские пожитки под кустом у кромки леса и взялся за косу, оставленную Митяем.
– Раз парнишку отослали, я за него буду, ночлег и ужин отработаю, ты как, Хавроний, принимаешь замену?
Хавроний от великой радости (как же, и скотинку приобрел, и завтра не надо будет на луг возвращаться), радостно закивал в знак согласия. Славий хоть и военный, но мужик сильный, втрое больше сына накосит, вот повезло-то. А еды для хорошего человека не жалко, тем более, оставшись ночевать в деревне, он будет вынужден утром по дворам скупать все необходимое для дальнего пути. Видно же, человек нездешний и надолго не задержится. Вот деньги обратно и вернутся.
Эти мысли были буквально написаны на довольном лице ушлого мужика. Славий тоже это понимал, как и остальные, уже придумывающие, что бы такого полезного продать, чтобы златени Хаврония прикарманить.
– Анька, я не поняла. Мы что, крайние оказались?
– Выходит, что так. Главное, чтобы деревенские не узнали, как их надуть собираются, а то живо насадят нас на вилы. Так что прикидываемся приличными телками и не мычим, пока Славий не явится.
– А я что? Я ничего. – Лисса и не думала возмущаться. Тем более она понятия не имела, как обратно расколдовываться. С ее везением получится как в той песне Аллы Пугачевой. Вместо подруги – розовая коза в полоску, у которой из пятой точки торчит рогатая нога. Привидится же такое, тьфу-тьфу, чтобы мимо пролетело, а то Аня ее точно убьет, труп утопит в болоте и скажет, что так и было.
– Пошла, пошла милая.
Уй! Больно! Лисса лягнула копытом и только потом оглянулась на мальчишку, вздумавшего огреть ее хворостиной. Нет, ну что за наглость! Можно подумать, у нее шкура казенная.
Мальчишка ловко увернулся, обежал кругом и потянул за веревку.
– Пошли-пошли! Чего встали?
Они с Аней и пошли. А что делать? Такова коровья доля. Прикинувшись, что совершенно не понимают человеческой речи, подруги нагло игнорировали попытки подростка заставить их идти быстрее и останавливались через каждые десять шагов, чтобы полакомиться малиной вместе с листьями и ветками.
Митька, поняв, что быстрее они идти не будут, сдался и стал вместе с ними объедать малину.
– А что? Домой приду, мамка сразу приставит к другой работе, – бубнил он с набитым ртом.
Лисса скосила глаз на паренька. Интересно, он сам-то понимает, что говорит с коровами или это для него в порядке вещей? Видимо, единственный ребенок в семье, раз ему побеседовать не с кем.
Самого мальчишку это ничуть не волновало. Аню тоже, так как она, найдя недалеко от тропы поляну с грибами, принялась их увлеченно поедать.
– Они хоть не ядовитые? – Лисса с сомнением принюхалась. Для нее все грибы были одинаковые, потому что видела она их только в банке в магазине, а пробовать и вовсе не пробовала. Стипендия хоть и резиновая, но не до такой степени, а грибы для студента не являются продуктом первой необходимости, есть вещи поважнее и посытнее. Например, то же сало.
– Подберезовики. Ум… вкусно!
– Ух ты! Сколько их тут. Умница, Рябушка, целую грибницу нашла.
Митька стянул рубашку, соорудил из нее что-то наподобие мешка и принялся собирать грибы.
Аня на Рябушку только фыркнула. Лисса мысленно усмехнулась. Разношерстная компания в два счета съела-собрала все грибы.
– Вот мама обрадуется. Пирогов напечет, а может, на зиму засушит. – Мальчишка мечтательно прикрыл глаза, и Лисса сразу вспомнила полуголодное детство в детдоме. Помнится, ей тоже все время хотелось есть. Не оттого, что их плохо кормили, никто детей голодом не морил, просто еда была строго диетической, а то мало ли у кого какая аллергия. И все время хотелось чего-нибудь вкусненького, например тех же пирогов с грибами.
Митька тем временем взвалил на плечо рубаху и, продравшись через кусты, вышел обратно на тропу.
Сытые коровы тихонько брели за ним через густой лес, пока тропка не окончилась тупиком, упиравшимся в два стоящих в густых зарослях можжевельника деревянных столба, которые сверху донизу были покрыты затейливой резьбой.
– Не нравится мне это! – Аня подошла посмотреть поближе и вдруг исчезла.
– Му-у-у! Аня! – завопила Лисса от испуга.
– Иди-иди, уже почти дома.
И Митька, паршивец малолетний, так ее огрел, что Лисса невольно влетела меж столбов…
На миг в глазах померкло, а когда прояснилось, оказалось, что она стоит прямо у колодца посреди деревни рядом с растерянно глядящей по сторонам Аней. За их спинами возвышались два точно таких же
