раз в два месяца минимум я выезжал на подводные съемки. А обычно ездил раз в месяц.
М.В. Они оплачивали тебе экспедицию — а ты должен был сдать им фильм?
А.М. Не совсем так. Мы продавали фильм каналу — по цене, которая представляла примерно стоимость экспедиции. Фильмов сделано где-то двадцать пять… Значит, экспедиций пятнадцать было, наверное.
М.В. До какой глубины тебе удавалось доныривать?
А.М. Метров 70. Но я никогда не ставил себе задачи бить какие-то рекорды.
М.В. Слушай, а там уже темно на 70-ти метрах?
А.М. Зависит от прозрачности воды. На Кубе — это может быть еще достаточно светло, а в Черном море — абсолютная темнота. И на этой глубине уже может быть холодно. Но главное — нет такой нужды. Вообще с обычным воздухом не следует погружаться глубже 50-ти метров категорически, а смеси я как-то интуитивно не люблю. Сейчас существуют смеси, на которых можно ходить на 200–300 метров.
М.В. Где азот заменяется гелием?
А.М. Совершенно верно. Сейчас все начнешь вспоминать, это была и Австралия, это была Южная Африка, это была и Западная Африка и Восточная.
М.В. Ты меня когда-то страшно удивил информацией о том, что акулы на самом деле животные вполне миролюбивые, осторожные, трусоватые и неагрессивные. А дельфины сильно идеализируются, а на самом деле они весьма вредные и коварные.
А.М. Несколько не так. Ты гиперболизировал, что свойственно художнику. Дельфин — это такое же хищное существо, как и акула. То, что у него от природы доброе выражение лица, — это ему очень повезло. То, что он млекопитающее, а не рыба древняя, как акула, — это давно общеизвестно. И то, что мозг у него в несколько раз больше акульего и типа человеческого, — это тоже известно. И то, что они необыкновенно сообразительны, дрессируемы и прочее, — тоже не секрет.
Просто человеку свойственно с детских лет весь окружающий живой мир делить на добрых и злых. Зайчик — добрый, лисичка — хитрая, волк — злой. А на самом деле природа не знает добрых и злых. Это категории моральные, в природе они отсутствуют. Поэтому мы часто кого-то демонизируем, а кого-то идеализируем.
Истории, как дельфины спасали тонущих людей, бесчисленны. Да, в каких-то случаях, когда они, играя с тонущим человеком, толкали его к берегу, они его заодно спасают. Когда они толкали его от берега — мы об этих историях ничего не знаем, потому что человек утонул.
А акула — это санитар моря, которая моментально подбирает все раненое, все обреченное на гибель, все издающее сигнал о помощи. Человек не входит в ее рацион. Она очень избирательна в пище. Ну, за исключением тигровой акулы, которая всеядна.
М.В. А как с легендами о том, что в желудках убитых акул находили бинты, фонарики, сапоги, аккумуляторы и буквально все, что можно впихнуть в себя без разбора?
А.М. Это только к тигровой акуле относится. Она может идти за кораблем долго, потому что оттуда сбрасывают съедобное и всякое разное. И акула может тяпнуть тонущего человека, потому что у нее инстинкт на то, что вот это гибнет и надо море чистить. Один раз укусив, она поймет, что она это не ест. Но одного хорошего укуса действительно может хватить, чтобы ускорить кончину этого человека, и в желудке у нее что-то может оказаться.
М.В. Что значит тяпнуть — а человека не ест?
А.М. Да. Человека она не ест. Человека в гидрокостюме она боится. Она видит какое-то неизвестное ей существо — достаточно крупное, которое шумит, выпускает пузыри. И у меня была основная задача, а я много снял фильмов про акул, — это как раз их не распугать, а подобраться как можно ближе. Очень непростое дело.
М.В. Ты хочешь сказать, что те, кто опускались снимать акул из клеток, перестраховывались по незнанию?
А.М. Если они снимали большую белую, то, наверное, клетка не помешает. Просто это самая крупная из хищных акул. И она может тебя из любопытства просто так укусить. Как любой предмет. Меня акула однажды за ласту попробовала… Ну, ей было просто интересно. Я видел, что это не агрессия.
М.В. Слушай, это действительно интересно. Что почувствовал ты, будучи глубоко под водой, когда акула решила попробовать тебя на зубок, для начала с краешку, за ласту?
А.М. Ничего. Тюкнул ее кулаком по носу. У них очень чувствительный нос. Она в панике ретировалась.
М.В. Вот прямо так?
А.М. Да.
М.В. Потрясающе. Какого размера была акула?
А.М. Метра два с половиной.
М.В. Пожалуй, с Прохоровым ее сравнить можно, в смысле в длину, но значительно длиннее тебя. Это же совершенно геройский поступок!
А.М. Да нет, ничего геройского.
М.В. Акула его кусает за ласту, он ее стукает кулаком по носу, она пугается и уплывает! Офонареть. Ты бы ей еще хвост оторвал.
А.М. Я не как бобик туда пришел. Я изучал массу материалов, я прочитал гору книг людей, которые жизни свои этому посвятили. И уж чего не было, так это страха.
Я когда приехал в Хургаду, — это было первое место, где я погружался за пределами нашей страны, — я умолял: покажите мне живую акулу, я никогда не видел живую акулу! Мне сказали: вот там живет одна акула, вон на том рифе. Надо ехать очень рано утром, потому что пока еще нет туристов, ее можно застать. Потом она уходит.
И мы поехали часов в 7 утра. И нырнули. И действительно, там была маленькая рифовая белоперая акулка. Я от счастья заорал под водой, не сдержав эмоций. И она, конечно, дунула от меня со страшной силой.
Что-то про них еще хотел рассказать интересное… Они невероятно красивые. Вот я поеду в мае опять на Кубу, где ребята удивительным образом прикормили очень красивых шелковых акул — карибских акул. За ними можно наблюдать часами!.. Если акула за 150 миллионов лет не изменилась — значит, в ней нечего менять, она совершенна. Все современные военные самолеты нарисованы с акул. Она идеальна по своей гидродинамике.
Я до сих пор не понимаю, как она движется. Так же как я часами за своим удавом наблюдаю, не понимая, как он ползет по гладкому стеклу, где зацепиться чешуйками невозможно. Точно так же акула, которая не делает ни одного движения ни хвостом, ни плавниками, вдруг перемещается метров на 20. Это какое-то торжество гармонии.
М.В. У тебя дома теперь живет удав?!
А.М. Да.
М.В. Кого он удавливает?
А.М. Крысок. Он ест крысок.
М.В. Не жалко? Они умные и храбрые.
А.М. Послушай, природа…
М.В. Им просто трудно с удавом справиться.
А.М. Ты опять приписываешь им человеческие качества. Давай еще скажем: крыски — хорошие и добрые, а удав — злой!
М.В. Нет. Я не сказал, что они хорошие и добрые, я сказал, что они умные и храбрые.
А.М. А природа основана на том, что все друг друга едят. Вот так она устроена. И тут не надо ханжества.
М.В. Знаешь, ты прав. Но я бы предпочел, чтобы крыса съела удава, потому что она теплокровная и вообще как-то больше мне нравится.
А.М. А что это за преференции, в смысле теплокровие? Удав — это, между прочим,
